— Все закончилось?
Мама вошла в кухню с несколькими большими фотоальбомами.
— Наконец-то. — Таннер откинулся на спинку стула, вымотанный, но еще взвинченный из-за адреналина и кофеина. — Сейчас прибирают. Готовятся к вечеринке. Хотелось бы еще выяснить, из-за чего испортилось вино. Но, полагаю, тут ничего не поделаешь.
— Да. Нет смысла жаловаться на судьбу. — Она с глухим ударом водрузила стопку альбомов на стол. — Я еду в больницу. Джейсон и Джени у Хэла, на качелях.
При упоминании о племяннике Таннер застонал.
— Он сильно злится?
— Из-за того, что ты пропустил еще одну игру? А сам как думаешь?
Он надеялся успеть на футбольное поле к девяти утра, но задержался в сортировочной, наблюдая за последними корзинами.
— Знаю. Я был безумно занят утром и не успел вовремя.
— Это ты не мне говори. Скажи ему. И не забудь приехать на следующей неделе.
— Как они сыграли?
— Проиграли. Но Джейс забил два гола. Я сняла видео.
Таннер устало улыбнулся:
— Не говори, что ты наконец разобралась, как пользоваться камерой, которую я подарил на прошлое Рождество.
— Нет, я снимала на свой айфон.
— Вот как. Может, у тебя и «Инстаграм» есть?
— Конечно. Ты что, думаешь, я слишком старая? — Она налила ему еще кофе и слегка шлепнула по затылку по дороге к выходу. — Когда закончишь, последи за детьми и отнеси это Натали. Я нашла их в своем сундуке с приданым и подумала, может, ей захочется взглянуть.
Таннер взял первый альбом, перевернул несколько страниц и закатил глаза:
— Мам. Серьезно? Я не понесу ей это.
Последнее, что ему хотелось, это предаваться воспоминаниям вместе с Натали. Боже. О чем он только думал, отращивая волосы? И что за пух у него над верхней губой?
— Таннер.
Мама вернулась к столу, уперлась ладонями в столешницу и одарила его взглядом «я знаю тебя лучше, чем ты сам».
— Что?
— Смирись.
Он отпихнул альбомы, в желудке забурчал кофе.
— Эти фотографии просто стыдобища. Я не собираюсь стоять там и смотреть, как Натали смеется надо мной.
— Дело совсем не в фотографиях, и ты это знаешь. У Натали ПТСР, Таннер. Это не заразно. Я тебя знаю. Ты ничем не можешь это исправить, и тебе это ненавистно. Ты избегаешь ее так же, как избегаешь Марни.
— Не надо.
Он поднял ладонь, заморгав от внезапного жжения в глазах.
— Таннер, дай мне сказать, тебе надо это услышать. — Ее тон говорил сам за себя. — Марни не поправится. Мы это знаем. Ее жизнь поддерживают аппараты. Доктор Блэйр говорит, что она уйдет быстро. Ей не больно. Мы должны ее отпустить. Это правильно.
Она достала из кармана брюк бумажный платок и вытерла глаза.
— Неужели?
Слова, о которых он пожалеет, царапали горло и пытались вырваться наружу. Он стукнул ладонью по столу, встал и прошел в другой конец кухни. Грудь тяжело вздымалась, а горло горело так сильно, что он боялся проблеваться прямо там.
— Это ты скажешь Джейсону и Джени? Что это правильное решение?
— Таннер... — Мама поднесла руку ко рту, широко распахнув полные слез глаза. — Мы должны. Скоро. И я хочу, чтобы перед этим ты ее навестил. Примирился с собой.
— Ты просишь совсем немного, да?
— Ты можешь винить себя всю жизнь, но это ничего не изменит. Только причинит боль. Если будешь отталкивать всех, кому ты небезразличен, останешься один.
— Мне нравится одному.
За окном на землю села пара птиц и принялась клевать крошки. Голубое небо и яркое солнце издевались над ним, говоря, что все в мире прекрасно, когда это явно не так.
И уже давно.
— Когда ты в последний раз разговаривал с Дэвидом?
Маме надо научиться вовремя отступать. Кто бы говорил насчет отпустить.
— Я их отнесу. — Он взял альбомы, схватил куртку и искоса посмотрел на мать. — Разговор со священником, или пастором, или как там себя называет Дэвид не поможет. Это ничего не изменит.
— Он твой друг, Таннер. Он хочет помочь.
— Он не поможет. Никто не поможет.
15
Натали обшарила всю кухню в поисках набора, о котором говорил дедушка, и наконец нашла его, покрытый толстым слоем пыли, в одном из шкафчиков. Она не собиралась бриться налысо. По крайней мере в наборе оказались ножницы, которые выглядели лучше тех, которыми она воспользовалась ночью. Ей просто надо выяснить, как исправить безобразие. Или найти в городе салон, который справится лучше. Но мысль о том, чтобы выйти на люди, была слишком унизительной, и она убедила себя, что справится сама.
Чайник закипел, и Натали достала свою любимую кружку с подсолнухами, взяла из банки щепотку чайных листьев, положила в ситечко и залила водой. Ожидая, пока заварится чай, она увидела, как по холму к дому поднимаются племянники Таннера в сопровождении собак.
Она не видела Таннера со вторника, и отчасти была этому рада. Несмотря на ужасное самочувствие тем вечером, разговор с ним всколыхнул в ней нечто, что она не готова была признавать. Даже думать об этом нечего.
Шансы не в ее пользу, но если она действительно не сойдет с ума, если когда-нибудь позволит себе снова влюбиться, мужчина вроде Таннера Коллинза будет первым в списке. И это пугало ее больше, чем мысль о том, что она не выздоровеет.
Джейсон ворвался в заднюю дверь, бросил один взгляд на Натали и замер как вкопанный:
— Ого.
Он уставился на свои бутсы и пробормотал, что зашел попить воды.
Джени высказалась менее тактично:
— Что случилось с вашими волосами?
— Ну-у...
Натали улыбнулась и отнесла свой чай на стол. Она выдвинула стул и пригласила девочку сесть рядом. Джейсон схватил две бутылки воды, одну отдал сестре и запрыгнул на дальний конец дубового стола, приглушив любопытство во взгляде.
— Я решила, что мне нужен новый образ, — объяснила Натали. — Не поладила с ножницами, и что-то пошло не так.
— Зачем делать это самой? — поинтересовался Джейсон.
— Решила, что смогу. Плохая идея.
— Не то слово.
Прямолинейный мальчик, весь в дядю.
— Вы все равно хорошенькая, мисс Натали. — Джени положила ладошку на руку Натали, глядя на нее большими обеспокоенными глазами. — Не грустите.
Натали кивнула, у нее перехватило горло.
— Спасибо, Джени.
— По крайней мере вы не лысая. У мамы моего друга был рак, — сказал Джейсон, сделав большой глоток воды. — Она потеряла все волосы. Была лысой, как младенец. А потом умерла.
— Сочувствую твоему другу.
Натали сделала глоток чая. На лице мальчика читался гнев, но ей казалось, что это не из-за мамы друга.
— Бабушка говорит, что мы не должны сомневаться, когда люди умирают молодыми. — Джени подняла крышку с банки с печеньем и взяла одно. — Иногда у Бога на них другие планы.
— Например, гнить в земле? Брось. Чушь какая.
Джейсон взял печенье и сердито зыркнул на сестру. Она так же сердито уставилась на него в ответ.
— Нет, дурак, они отправляются на небо.
— Ага, конечно.
— Конечно. Верно, Натали?
Джени повернулась к ней. Натали мысленно застонала. Она последний человек, чтобы отвечать на вопросы этих детей. Где Лаура, когда она так нужна?
— Ну, наверное... — Умоляющее личико девочки доконало ее. — Конечно. И я думаю, что на небе очень спокойно и красиво.
Звучало убедительно.
— Если маме не станет лучше, она отправится на небо.
Нижняя губа Джени задрожала. Джейсон поперхнулся крошками и шлепнул сестру по руке:
— Заткнись, глупая.
— Ой!
— Эй, что тут происходит?
В дверь вошел хмурый Таннер со стопкой фотоальбомов в руках.
— Очень вовремя, — прошептала Натали.
Таннер поднял бровь и сосредоточился на детях:
— Я слышал, как ты кричишь на сестру?
— Нет, сэр.
Джейсон схватил бутылку воды и пошел к задней двери.
— Стоять, мы не договорили, — прорычал Таннер.
— Дядя Таннер! — Рыдающая Джени подбежала к Таннеру. — Он сказал, что мама не отправится на небо.
— Я не говорил!
Таннер положил альбомы, поднял племянницу на руки, прижал к себе и сделал Джейсону большие глаза:
— Зачем так говорить?
— Я этого не говорил. Не совсем.
— Говорил! — надулась Джени. — И он меня ударил!
— Джейсон?
Лицо Таннера потемнело, и глаза мальчика наполнились слезами. Натали вдруг стало его жаль. Всех их.
— Я не хотел, я просто...
Теперь и у Джейсона задрожала нижняя губа.
— Неважно. — Таннер покачал головой. — Мы с тобой позже поговорим.
— Ой, как будто у тебя правда есть время разговаривать со мной? Ага, точно.
Натали поежилась от мрачного взгляда, которым он наградил Таннера.
— Джейс, остынь. — Таннер подождал. Наверное, считал до десяти. Или до ста. — Я знаю, ты злишься, потому что я пропустил игру.
— Мы все равно проиграли.
— Бабушка сказала, ты забил два раза.
— И что?
Джейсон снова попытался уйти.
— Подожди. — Таннер схватил мальчика за плечо. — Мне не нравится, что тут произошло. И мне не нравится твой тон.
Джейсон стряхнул его руку, но остался на месте, лицо его не предвещало ничего хорошего. Таннер опустил Джени и сел на корточки перед ней.
— Я хочу, чтобы вы пошли в сарай и помогли Мигелю и Илиане с подготовкой к празднику.
Он вытер девочке слезы. Джени шмыгнула носом и улыбнулась:
— В прошлом году я помогала с цветами. Как думаешь, дядя Таннер, мне разрешат снова?
— Думаю, да. — Он чмокнул ее в щеку и выпрямился. — Если вежливо попросишь и будешь делать, что говорят. — Таннер бросил на племянника настороженный взгляд. — Ты тоже должен помогать. Я проверю.
— Да пофиг. Ты мне не отец.
Джени накрыла рот ладошкой и придвинулась к Натали.
— Что ты сказал, Джейс? — Таннер выпрямился во весь рост и навис над мальчиком.
— Я сказал, что ты мне не отец! Он не стал бы указывать мне, что делать!
Таннер отшатнулся, как будто получил пощечину, и провел по лицу ладонью.
— Сейчас я у тебя вместо отца, Джейсон. Так что не дерзи.