Эмоциональные истерики
Трехлетний Эзра входит на кухню и просит у мамы, Орли, мороженое на завтрак. Она спокойно отвечает: «Мороженое? Нет, милый, так не пойдет. А что насчет вафли?» Эзра требует: «МОРОЖЕНОЕ! Я хочу только мороженое – прямо сейчаааас!» Затем падает на пол, начинает рыдать и кричать, требуя лакомство.
Истерики нормальны. И не просто нормальны – даже полезны. Конечно, это не означает, что они приятны или просто удобны. Ничего подобного. Истерики тяжелы и неприятны для всех сторон. И тем не менее это часть нормального развития ребенка. Истерики – моменты, когда дети полностью «выходят из себя» – это признак одного: ребенок не может справиться с эмоциональными требованиями ситуации. В момент истерики он испытывает чувство, стремление или ощущение, превышающее его способности справиться. Важно помнить: это биологическое состояние неспособности справиться, а не злостное непослушание.
Истерики часто начинаются, когда ребенок хочет одного (например, мороженого), а что-то (или кто-то, например, родитель) стоит на пути получения желаемого. Неудовлетворенность желания – одно из самых неприятных переживаний для детей, да и для взрослых. Истерикой ребенок говорит: «Я знаю, чего хочу, хоть ты и говоришь “нет”. Мое тело показывает, что я осознаю это желание, и я подавлен из-за невозможности его удовлетворить».
Хотим ли мы ограничить опасное поведение во время истерики? Конечно. Хотим ли мы сохранить спокойствие? Разумеется. Заключается ли наша цель в том, чтобы остановить истерику – или в том, чтобы прекратить их навсегда? Нет. И вот почему: Мы хотим, чтобы дети имели собственные желания. Мы хотим, чтобы дети могли распознать и отстоять свои желания, осознавали идею: «Я знаю, чего хочу, даже если окружающие говорят “нет”». Но мы не можем поощрять покорность и послушание в маленьких детях и ожидать уверенности и твердости, когда они станут старше. Так не бывает. Представьте, что вашему ребенку 25. Хотите ли вы, чтобы в ответ на неприемлемый вопрос он мог сказать: «Нет, меня это не устраивает»? Хотите ли, чтобы мог просить о повышении? Чтобы дочь могла сказать партнеру: «Я хочу, чтобы ты разговаривал со мной уважительнее»? Если мы хотим, чтобы дети умели распознавать свои желания и потребности во взрослой жизни, нужно видеть в истериках неотъемлемую часть развития.
Если истерики связаны с желанием и невозможностью его удовлетворить, что происходит в этот самый момент? За любой истерикой скрывается ребенок, в котором нарастает чувство стресса – сочетание подавленности, разочарования, ревности, печали и гнева. Порой истерики кажутся мне взрывом чувств, словно «банка стресса» переполнилась и разорвалась на кусочки. Это помогает понять, что истерика – это не неприятная или смешная чрезмерная реакция, а человеческое выражение боли. Взрослым стоит напомнить себе: у нас тоже бывают срывы. Нас переполняет стресс, и порой любая мелочь может вызвать взрыв. Представьте, что потеряли бумажник, на вас накричали на работе, вы узнали, что друзья отправились обедать без вас. А потом приходите домой и хотите надеть любимую футболку – и вдруг оказывается, что во время стирки она села и носить ее больше нельзя. Лично я просто разрыдалась бы. Может, даже стала бы кричать: «НЕЕЕЕЕЕТ!!! НЕТ, НЕТ, НЕТ!» А если бы партнер сказал: «Бекки, это же мелочь! Просто надень другую футболку!» – вряд ли моя реакция ему понравилась бы. Но если бы он понял, что у меня трудный момент, что происходит нечто большее, чем он видит… я сумела бы успокоиться, ощутив: меня понимают, я в безопасности, со мной все хорошо. Севшая футболка стала триггером, но основу заложили накопившиеся за день разочарование, подавленность и печаль. Если мы способны понять истинную причину срыва и реальные, болезненные чувства, стоящие за ним, удастся помочь детям в момент истерики.
Учитесь распознавать, что стоит за истерикой, и не реагировать на внешние проявления – это важнейший родительский навык.
Приемы, которые я предложу, помогут распознавать эти чувства. Их можно использовать, когда у ребенка случается чистый эмоциональный срыв без физической агрессии – без драки, плевков, кусания, лягания или швыряния предметов. Агрессивные истерики с нарушением границ требуют иного подхода, и это мы обсудим в следующей главе. У всех приемов одна цель: помочь ребенку научиться управлять эмоциями. Они направлены не на прекращение истерики. Когда мы хотим лишь прекратить крик и плач, дети чувствуют это и усваивают единственный урок: «Мучительные для меня чувства мучают и родителей. Они хотят это прекратить, значит, мои эмоции действительно плохи». Дети не научатся управлять чувствами, которые взрослые стараются подавлять или избегать. Наша цель – сохранять спокойствие во время истерики и обеспечить безопасность детей. А потом нужно побыть с ребенком, чтобы он усвоил нашу способность справляться с эмоциями перед лицом собственных. Описанные ниже приемы направлены на установление связи с ребенком, демонстрацию понимания и помощь в осознании внутренней доброты.
Стратегии
Родителям трудно сохранять спокойствие во время истерики, потому что они начинают во всем винить себя. Стыд внешний часто сочетается со стыдом внутренним – думая: «Что не так с моим ребенком?», мы всегда размышляем: «Что не так со мной?» Можем даже решить: «Я неправильно его воспитываю». Это болезненная мысль – настолько, что мы часто стремимся прекратить истерику, чтобы избавиться от собственного стресса. Когда ребенок в следующий раз закатит истерику, прежде чем что-то сделать, скажите себе: «Со мной все в порядке. И с ребенком все в порядке. Я смогу с этим справиться». Можно повесить листочек с этой мантрой на зеркале в ванной или на тумбочке у кровати. Попробуйте включить эту мысль в повседневную жизнь. Это поможет вам сохранять спокойствие во время истерики лучше любого другого приема.
Запомните эти слова: «Две истины справедливы: я отвечаю за это решение, и мой ответ “нет”. Ты отвечаешь за свои чувства, и можешь быть расстроен». Сами слова значат меньше, чем идея и тон. Идея в том, что нам позволено принимать решения, а детям – испытывать чувства. А тон? Нельзя говорить такие слова холодно и отстраненно, словно подразумеваем: «Ты можешь расстраиваться, но мне нет дела». Мы хотим выразить истинное сочувствие и разрешение. Можно даже сказать: «Я понимаю твои чувства», «Тебе так тяжело, я знаю!», «Быть ребенком очень непросто!»
Чтобы справиться с истерикой, нужно запомнить три вещи: мы не отвечаем за чувства детей; когда мы принимаем решение, детям вовсе не нужно слышать: «Хорошо, без проблем!»; нужно показать, что мы принимаем чувства детей. Тогда они поймут, что могут испытывать подобное, а это важно для развития контроля над эмоциями.
Одна из моих любимых стратегий – назвать желание, стоящее за истерикой. Произнесите это вслух, назовите желание ребенка, оставшееся без удовлетворения. Оно есть всегда – что-то вещественное, например мороженое на завтрак, или что-то внутреннее, вроде желания независимости и понимания. Озвучивая, мы сразу проникаем вглубь и распознаем сильное и тяжелое чувство – желание и невозможность его удовлетворить. Так вы соединяетесь с ребенком, показываете сочувствие и понимание. Тогда ребенок чувствует себя в безопасности, осознает, что он хороший, и успокаивается. Желание может быть мелким и конкретным или большим и общим. «Ты хотел бы получить мороженое на завтрак. Я понимаю». «Ты хотел бы ложиться позже». «Ты хотел бы сам принимать решения». «Тебе хотелось бы, чтобы этого не случилось».
Родителям часто советуют «назвать чувство», когда дети расстроены («Ты так злишься!», «Тебе грустно, я понимаю»). Это бывает полезно для установления связи в «обычные моменты». Но в моменты настоящих истерик гораздо эффективнее признать масштаб чувства.
Признавая силу детских чувств, мы помогаем реформировать подавляющую массу эмоций в нечто конкретное и доступное для понимания. Может быть, ребенок не может дождаться своей очереди рисовать – сестренка забрала все карандаши. Скажите: «Ты хочешь получить карандаши… Ты ТАК сильно их хочешь… Твое желание велико, как эта комната! О, нет… как весь наш дом! Что? А, да, как весь наш квартал!» Предположим, вам нужно уходить из парка, а ребенок не хочет. Чтобы признать масштаб его чувств скажите: «Ты не “просто” расстроен… твое огорчение велико, как эта машина! Нет, еще больше – как вся эта улица!»
Надеюсь, ребенок включится в игру и заявит: «Нет, так велико, как целый МИР!» Это хороший знак – он чувствует ваше понимание масштаба его чувств и может выразить всю серьезность переживаемого момента. Признав масштаб чувств, сделайте паузу. С любовью посмотрите на ребенка. Можете добавить: «Я так рада, что поняла, как сильны твои чувства. Это очень важно. Я с тобой».
Как это поможет Орли и Эзре?
Орли видит, как Эзра падает на пол, и вспоминает о своей задаче во время истерики: «Я должна сохранять спокойствие и обеспечить безопасность ребенка, а не прекратить истерику». Она делает глубокий вдох и понимает: Эзра переживает тяжелый момент, а вовсе не пытается ее наказать; вспоминает, что срыв – это признак накопления множества эмоционально тяжелых моментов. Такая перегрузка ему не по силам. А отказ в мороженом стал последней каплей. Орли напоминает себе: «Со мной все в порядке, с моим ребенком все в порядке, я могу с этим справиться». И говорит Эзре: «Две вещи справедливы… Мороженое не едят на завтрак, и ты можешь из-за этого расстраиваться. Я понимаю. Я тоже люблю мороженое. Когда ты успокоишься, мы найдем на завтрак что-нибудь вкусное». Сын на мгновение успокаивается, но тут же снова начинает требовать мороженого. Орли садится на пол рядом с ним и говорит: «Ты действительно хотел бы получить мороженое. Я понимаю. Твое желание огромно, как наша кухня… как весь наш дом! Трудно хотеть чего-то так сильно и не получить». Она выжидает, истерика действительно подходит к концу. Орли измучена, Эзра тоже. Однако она напоминает себе, что сделала свою работу – и притом хорошо!