Согласие
Четырехлетняя Кики и ее семилетний брат Лекс приехали к бабушке с дедушкой. Дед обнимает Лекса и направляется к Кики. Та убегает прочь: «Никаких обнимашек!» Дед подходит к ней: «Я так давно тебя не видел! Ну же, обними дедушку! Я так расстроюсь, если ты не обнимешь меня! Ты же не хочешь меня огорчать, детка?» Мама Кики, Таша, в смятении. Она терзается чувством вины. Отец погрустнел, а дочь не хочет уступать. Таша не знает, что делать.
Скажите вместе со мной: «Я – единственный человек в своем теле. Только я знаю, чего я хочу, на что готова и что для меня правильно. Я хозяйка своего тела. Я хозяйка своих границ. Я определяю, кто прикасается ко мне, как долго и когда. Сегодня мне это нравится, а завтра я этого не захочу. Мне нравится прикасаться к одним людям и не нравится к другим. Только я принимаю такие решения».
И еще: «Иногда я буду самоутверждаться, опираясь на то, что мне нравится, даже если другим это не понравится. Они будут недовольны. Они скажут, чего хотят от меня, не обращая внимания на мои слова о том, что комфортно для меня. Я не обязана делать других людей счастливыми. Их дискомфорт – это чувство их тела. Я не обязана избавлять их от этого чувства».
Теперь остановимся. Отметьте, как тело реагирует на эти заявления. Что происходит с вами? Соответствуют ли эти слова тому, чему вас учили в детстве? Так ли вы сегодня принимаете решения относительно собственного тела? А что было с вами в детстве или подростковом возрасте? Прежде чем разбираться, как проблемы самостоятельности тела влияют на наших детей, нужно понять собственные схемы и ощущения.
Наше отношение к идее самостоятельности тела (каждый имеет право на полный контроль над собственным телом) неизбежно влияет на детей. Ощущение собственного права на принятие решений касательно своего тела не преподается в школе. Этому не учат в книгах. Знание приходит с опытом ранних лет. Все зависит от того, чувствовали ли вы такое право в детстве или нет.
Существует вопрос, ответ на который дети получают не из наших слов, а из поведения в сложных ситуациях: «Можно ли говорить “нет” другим людям, даже если это их расстроит?»
Лично я хочу, чтобы в словаре моих детей были слова «нет», «это мне не нравится», «прекратите». И хочу, чтобы у них было нечто более важное: способность пользоваться ими. В чем разница? Все дети к подростковому возрасту знают слова «нет» или «я не хочу», но уверенное поддержание границ, связанных с этими словами, возникает из опыта раннего общения с нами. Именно оно определяет, смогут ли дети следить за своими чувствами готовности и комфорта или будут отказываться от них, чтобы порадовать других.
Заметьте, я не говорю о том, можно ли позволять детям решать, обнимать или не обнимать бабушек. Пример Кики – экстремальный, поскольку воплощает конфликт между потаканием другим и действиям в соответствии с сигналами собственного тела. Есть много моментов, когда мы закладываем схему согласия тела. Если ребенок не спешит присоединиться к играм друзей или злится на невинную шутку, или говорит, что сыт после весьма скромного ужина, или твердит, что в темном подвале страшно – все это закладывает внутренние схемы тела.
Помните: дети всегда задают вопросы: «Понимаю ли я сигналы своего тела лучше, чем кто бы то ни было? Или другие люди лучше знают, что со мной происходит? Правильно ли я толкую ощущения тела или нужно полагаться на мнение других?» А теперь рассмотрим несколько примеров и оценим две родительские реакции – одна закладывает схему согласия и способность говорить «нет», а вторая становится основой сомнений в себе.
Ребенок не торопится включаться в игры с друзьями
• Схема согласия: «Тебе пока не хочется играть с другими детьми. Это нормально. Ты сам поймешь, когда придет время».
• Схема сомнений в себе: «Ты просто смешон! Иди играть с друзьями!»
Ребенок обиделся на невинную шутку
• Схема согласия: «Я понимаю, ты расстроен. Я тебе верю. Я больше никогда не буду так говорить».
• Схема сомнений в себе: «О господи, ты такой нервный. Ну пожааааалуйста!»
За обедом ребенок говорит, что сыт
• Схема согласия: «Только ты сам знаешь свое тело, только ты можешь сказать, сыт или нет. Только помни: после ужина кухня закрывается. Может, еще раз проверишь, что говорит тело? Убедись, что ночью не проголодаешься».
• Схема сомнений в себе: «Ты не можешь быть сытым. Ты почти ничего не ел. Если хочешь выйти из-за стола, съешь еще восемь ложек».
Ребенок говорит, что боится спускаться в подвал в темноте
• Схема согласия: «В темном подвале тебе страшно. Ты это знаешь. Я тебе верю. Я так рада, что ты рассказала мне об этом».
• Схема сомнений в себе: «Не нужно выдумывать! Это всего лишь подвал! Там нет ничего страшного!»
В каждом примере схемы согласия взрослый верит ощущениям ребенка. Детский опыт воспринимается как реальный и истинный. В каждом примере схемы сомнений в себе взрослый ведет себя так, словно знает, как должен реагировать ребенок, а детские ощущения отвергаются без раздумий. Когда вы постоянно твердите: «Ты сам себя не знаешь!», у него развиваются сомнения в себе. Вот почему я советую всем родителям исключить ряд слов из своего словаря (конечно, вне рамок воспитания вы можете ими пользоваться!): «слишком чувствительный», «истеричный», «преувеличенный», «драматичный», «смешной». Это типичный газлайтинг – вы говорите ребенку, что не доверяете ему, и он учится не доверять себе.
Вот тут мы остановимся. Родители не должны страдать самоуничижением! Забудьте слова: «О, нет… я все испортил» или «Я – худший родитель на свете!». У меня тоже были такие мысли, и я знаю, насколько они болезненны. Положите руку на сердце, выпрямитесь и сделайте несколько глубоких вдохов. Скажите себе: «Еще не слишком поздно… для меня и моего ребенка. Моя реакция – сигнал заботы, а не признак того, что я плохая. Готовность размышлять и пробовать что-то новое говорит о готовности разорвать порочный круг».
Стратегии
Схема согласия строится на схеме доверия к себе. Если дети не доверяют себе и своим чувствам, они не поверят в свою способность принимать личные решения. Если дочь говорит, что ей холодно, хотя вам тепло, поверьте ей: «Тебе холодно? Я тебе верю. Давай что-нибудь сделаем». Когда ребенок говорит, что не хочет, чтобы его щекотали, поверьте: «Я тебя понимаю. Тебе не нравится щекотка. Я тебе верю. Я рада, что ты сказал мне. Больше не буду». Когда ребенок говорит, что ему страшно во время мультфильма, поверьте ему: «Тебе страшно. Я тебе верю».
Иногда мы не знаем, что происходит с нашим ребенком – мы видим, что он расстроен, но не понимаем почему. Может, сын устроил истерику из-за красной рубашки, хотя красный – его любимый цвет. Или дочь разрыдалась, когда вы собирались на работу, хотя все девять лет ее жизни вы пять дней в неделю ходите на работу. Такие моменты обесценивают ощущения ребенка. Это типичный газлайтинг. В подобных ситуациях я обычно говорю: «В этом что-то есть…» Вы показываете, что верите ребенку и подтверждаете его опыт, даже если не понимаете, что случилось. Можно сказать: «В этой красной рубашке есть что-то, что тебе не нравится…» или «Сегодня мы простились как-то неправильно… В этом что-то есть…» Непонимание ощущений ребенка не означает, что ощущения эти не настоящие. Такая фраза поможет перекинуть мостик через пропасть непонимания.
Я стараюсь как можно чаще говорить детям: «Ты – единственный, кто живет в твоем теле, и только ты можешь знать, что с ним». Согласие, по сути, это вера в то, что только мы знаем, что с нами случается, чего мы хотим и что для нас комфортно в данный момент. Когда сын говорит: «Я хочу надеть рубашку задом наперед», можете ответить: «Ты – единственный, кто живет в твоем теле, и только ты знаешь, что ему нравится». Когда дочь говорит: «Я не люблю розовое! Я люблю зеленое!», подкрепите ее уверенность, сказав: «Ты – единственная, кто живет в твоем теле, и только ты знаешь, что ему нравится». Можете добавить: «Здорово, что ты знаешь себя и свои желания! Это просто замечательно!»
Я люблю задавать детям провоцирующие вопросы на тему согласия. Я делаю это и при обсуждении других тем, ведь лучше всего дети учатся, когда их подталкивают к размышлениям, а для этого нужно задавать вопросы. Вопросы согласия особенно полезны, поэтому данный прием эффективен именно в этой теме. Когда в следующий раз будете беседовать с ребенком в спокойной, теплой обстановке, попробуйте обсудить вопросы принятия решений, отстаивания собственных желаний и потребностей, умения терпеть стресс других людей. Я бы начала так: «О, у меня появился интересный вопрос…», а потом задала бы какой-нибудь (не все сразу!) из следующих: «Что важнее, сделать что-то, что кажется правильным тебе, или что понравится другим людям? Что если сделать это одновременно нельзя? Тебе когда-нибудь хочется сделать что-то, что нравится другим, а не тебе? А бывает ли, когда важно сделать то, что ты считаешь правильным, даже если кому-то другому это не понравится? Представь, что делаешь то, что хочется тебе, а кто-то другой на тебя злится – означает ли это, что ты плохой человек? Почему?»
Как это поможет Кики и Таше?
Таша вспоминает схему согласия – она хочет, чтобы дочь умела отстаивать свои желания и потребности, даже если это не нравится другим. Она знает: схемы, которые пробудятся во взрослой жизни, формируются в детстве. Поэтому говорит Кики: «Ты не хочешь обнимать дедушку? Хорошо. Ты единственная живешь в своем теле, только ты знаешь, что правильно для тебя. И вот еще что: ты видишь, что дедушка расстроился. Он хотел тебя обнять. Это нормально. Когда мы говорим “нет”, кого-то это может расстроить. Ты не должна менять мнение, потому что кто-то расстроился».
Потом Таша подходит к отцу и говорит: «Для меня очень важно, чтобы мои дети были хозяевами собственных тел. Ты можешь не соглашаться с моими принципами – это нормально. Но, пожалуйста, не мучай девочку».