Слезы
Абдулла, отец семилетнего Юсуфа, только что получил письмо, где говорится, что Юсуф не включен в бейсбольную команду, которая едет на соревнования. Абдулла говорит ему: «Что ж, парень, ты не едешь на соревнования. Но ты все еще в команде, и это здорово, верно? Ты можешь играть с друзьями». Абдулла замечает, что Юсуф вот-вот заплачет. Отец не знает, что сказать и чем отвлечь сына от тяжелых мыслей.
Вот короткий тест. Представьте, что разговариваете с другом и совершенно неожиданно замечаете, что вот-вот заплачете. Как вы отнесетесь к своим слезам? Какие мысли придут в голову?
А. «Нет никакой причины для слез! Это просто смешно!»
Б. «Это будет неприятно другу».
В. «Мое тело что-то пытается сказать. Это может быть важно!»
Правильного ответа нет, только информация. Что вы замечаете? Критикуете себя за слезы? Волнуетесь из-за реакции друга? Или испытываете любопытство, уважение и сочувствие?
Из отношения к собственным слезам можно многое узнать о себе. По одному этому тесту мы начинаем понимать, как относились к слезам в наших семьях. Хотя слезы универсальны, реакция на них конкретна и основывается на схеме, сформировавшейся в детстве. Слезы связаны с системой привязанности – это сигнал потребности в эмоциональной поддержке и связи с другими людьми. Это сигнал чувства и его силы. Иногда я представляю, что слезы говорят мне: «Внутри происходит что-то важное, раз из глаз льется жидкость. Это сигнал! Ты должна остановиться и подумать!»
Однако слезы еще и животное проявление детской уязвимости, они сильно действуют на родителей. Помните: триггеры говорят о том, чему нас научили в детстве. Много поколений считали слезы чем-то постыдным, признаком недопустимой слабости. Ребенок плачет, поскольку ему нужна эмоциональная поддержка родителей, а родитель злится, потому что его с детства учили подавлять эмоциональные потребности. Тогда реакция на плач ребенка привычная. Порочный круг замыкается и повторяется.
Слезы могут вызывать у родителя чувство вины: ему кажется, что стресс ребенка – это его вина или воспитательный промах. Давайте станем поколением, которое все изменит. Давайте станем поворотной точкой. Давайте напомним себе: «Тело никогда не лжет. Слезы – это сигнал чувств, посылаемый телом. Мои слезы или слезы моего ребенка не должны мне нравиться, но я должен их уважать».
Каждый раз, когда я говорю на эту тему, мне задают один и тот же вопрос: «А что вы скажете о “фальшивых слезах”?» Отвечу вопросом на вопрос: а почему мы называем эти слезы «фальшивыми» и «притворными»? Нам нужно задуматься, как восприятие ситуации заставляет нас относиться к собственному ребенку. Когда мы называем слезы «притворными», то осуждаем их. Мы дистанцируемся от ребенка, считаем его манипулятором или даже «врагом». Я содрогаюсь от одной этой мысли, так как родители должны действовать наоборот! Необходимо относиться к ребенку с сочувственным, открытым любопытством, строящимся на мысли, что дети (и взрослые!) всегда делают все, что в их силах, с тем, что у них есть. Другими словами, все дети добрые внутри… Что же происходит, когда эмоциональное выражение достигает максимума? Вот на этот вопрос я хочу ответить, поскольку в нем проявляется интерес к ребенку, связь вместо осуждения, сотрудничество вместо соперничества.
Давайте подумаем о притворных слезах. Что заставляет меня, взрослого человека, усиливать выражение эмоций? Ведь никому из нас подобное не чуждо. Если я хочу, чтобы люди поняли серьезность моих чувств и потребностей, а они относятся ко мне с безразличием и холодностью, мое тело, несомненно, постарается выразиться более экстремальным образом. Отчаянно захочется, чтобы меня заметили и поняли. Воспринимая притворные слезы подобным образом, мы перестаем думать о внешнем проявлении и задумываемся о внутренних неудовлетворенных потребностях. Скажите: «Я понимаю, в тебе происходит нечто важное. Я с тобой. Расскажи мне» или «Я вижу, ты расстроен. Я тебе верю. Я тебе верю». Это полезные фразы для момента. Но это не означает, что вы должны «уступать» любым желаниям ребенка, – в конце концов, мы знаем о существовании двух истин: можно поддерживать строгие границы и одновременно относиться к ребенку с сочувствием и признанием.
Стратегии
Говорить с ребенком о слезах необходимо в спокойные моменты. Вы читаете книгу, герой которой грустит. Сделайте паузу и скажите: «Ему грустно. Он даже может заплакать. Иногда я тоже плачу, когда мне грустно. А иногда нет. Все это совершенно нормально». Расскажите, как плакали: «До сих пор помню, как мне, когда я была в твоем возрасте, позволили купить мороженое в ларьке. Мне страшно хотелось рожок… а они кончились! О НЕТ!!! Я так плакала! Я была так расстроена!»
Нужно показывать ребенку, что плакать – не стыдно.
Рассказывайте, как сами плакали из-за сущих мелочей, и он перестает чувствовать себя одиноким.
Своим детям я объясняю: «Слезы говорят нам, что в теле происходит что-то важное». Могу добавить: «Вчера я смотрела телевизор и заплакала, сама не знаю почему! Вы знаете, что порой тело понимает что-то раньше мозга? Мое, наверное, подумало о чем-то важном. Хоть я и не поняла, почему заплакала, я знаю: это совершенно нормально». Это очень важный сигнал: порой тело знает то, чего еще не понимает разум.
Я видела, как многие взрослые из-за слез предавались самоуничижению: «Это не имеет смысла! Почему я плачу? Что со мной не так?» Постарайтесь с раннего детства научить детей терпению в понимании слез и сигналов тела. Это самым благотворным образом скажется на их психическом здоровье.
Поговорите с детьми о слезах. Пусть они задумаются на эту тему. Поселите в их душах сомнение в том, что слезы – это признак слабости. Вот несколько вопросов, которые будят мысли, а не дают готовых ответов: «Как думаешь, о чем говорят нам слезы? Слезы – это хорошо, плохо или не хорошо и не плохо? Ты знаешь, что слезы снимают стресс? Разве это не интересно? Есть люди, которые не любят плакать. Интересно, почему? Могут ли плакать и девочки, и мальчики? Могут ли плакать и взрослые, и дети? Могут ли плакать и мужчины, и женщины? Кому можно плакать – девочкам или мальчикам или и тем и другим? Почему? Как ты это узнал?»
Как это поможет Абдулле и Юсуфу?
Абдулла делает глубокий вдох и вспоминает, что слезы – не враг, печаль – не враг, уязвимость – не враг. Истинный враг – одиночество в чувствах. Это самое тяжелое и болезненное. Абдулла рассказывает историю о том, что только что случилось с Юсуфом, понимая, что утешит сына его присутствие, а не готовые решения: «Ты очень хотел поехать на соревнования с этой командой. Тебе тяжело, я понимаю». Потом делает паузу и говорит, обращаясь к своему внутреннему голосу, осуждающему его собственные слезы: «Слезы – это нормально. Слезы – это важно». Затем уже спокойнее говорит Юсуфу: «Слезы говорят нам, что в теле происходит что-то важное. В нашей семье мы хотим знать все важное, не стоит сдерживаться. Я с тобой. Я тебя люблю». Юсуф плачет, Абдулла чувствует, что слезы подступают к его глазам. Это важный для отношений отца и сына момент. Абдулле хотелось бы, чтобы его отец когда-нибудь поговорил с ним подобным образом.
Глава 25Развитие уверенности
Шестилетний Чарли играет во дворе с друзьями в салочки. Мать, Клара, замечает, что его постоянно осаливают и бегает он медленнее, чем более спортивные друзья. Когда ребята уходят, Чарли со слезами говорит маме: «Они все бегают быстрее меня, а я вечно проигрываю! Я самый медленный в классе!» Кларе невыносимо видеть страдания сына. Она не знает, сказать ли Чарли, что у него неудачный день, или лучше напомнить, что он отлично играет в шахматы и рисует.
Детям часто говорят, что уверенность – это радость, гордость, довольство собой. Это не так. Я знаю, мои слова могут показаться слишком прямолинейными, но я твердо убеждена: настало время изменить отношение к уверенности. Когда мы называем уверенностью «довольство собой», то пытаемся убедить детей в неприемлемости любого стресса, разочарования или недовольства собой. И это печально – я считаю подобный подход верным способом уничтожения уверенности в себе.
Давайте разберемся. Для меня уверенность – это не «довольство», а твердая убежденность: «Я точно знаю, что чувствую. Да, это чувство реально. Да, я могу испытывать его. Да, я хороший человек, что бы ни чувствовал». Уверенность – это способность принимать себя в самых разных чувствах. Уверенность проистекает из убеждения: совершенно нормально и правильно всегда быть собой, что бы ты ни чувствовал.
Начнем со взрослых. Предположим, вы находитесь на важном совещании с начальником. Вы киваете и стараетесь следить за ходом беседы, однако осознаете, что не представляете, о чем он говорит. В данном случае уверенность – это доверие к себе, это ваша способность присутствовать на совещании и думать: «Гммм… я совершенно не представляю, что он попросит меня сделать. Я ничего не понимаю. Я доверяю собственным чувствам, и это не делает меня плохим человеком». Уверенность – это способность сказать: «Подождите минутку, я совершенно запутался и хочу уточнить, правильно ли понял. Не могли бы мы начать сначала, чтобы по-настоящему понять друг друга?» Тут уверенность – это не попытка убедить себя в том, что вы все понимаете. Уверенный человек позволяет себе испытывать реальные чувства, не подавляя их.
Родители часто замечают боль ребенка, а потом обесценивают ее – возможно, не откровенно («Не будь слабаком!»), но более тонко, пытаясь убедить ребенка, чтобы он был весел и счастлив, когда ему грустно, или горд, когда разочарован. При этом действуют родители с наилучшими намерениями. В попытках убедить ребенка, что он должен чувствовать себя не так, как чувствует на самом деле, он понимает: «Значит, я неправильно воспринимаю свои чувства… Я думал, что расстроен, но самый надежный взрослый человек говорит мне, что это мелочи. Я не могу доверять внутренним чувствам. Другие люди понимают, что я чувствую, лучше, чем я сам». Ох… Это страшно. Думая о взрослых, какими станут наши дети, большинство хочет, чтобы у детей появился мощный внутренний компас, «внутреннее чувство», «интуиция». Именно это позволяет взрослым принимать решения в условиях неопределенности – отклонять приглашения из-за усталости и необходимости выспаться или откровенно высказывать чувства коллеге, который помешал присутстсвовать на важном совещании. Однако такая уверенность проистекает из абсолютного доверия к собственным инстинктам, из убежденности: «Я научился доверять своим чувствам». Если говорить о детях, я хочу, чтобы мои могли сказать: «Я знаю, меня тревожит произошедшее с моим другом, но он пытается убедить меня, что я все преувеличиваю, что это пустяки. Но откуда он знает, что я чувствую? Только я знаю, что я чувствую! Только я могу это знать!» Уверенность появляется, когда родители разрешают детям испытывать чувства и подтверждают их. Когда вы подтверждаете самое трудное – печаль, разочарование, ревность или гнев – то развиваете в ребенке истинную уверенность. Вы учите его «быть собой», испытывать любые чувства, какими бы они ни были. Замечательный подарок ребенку!
Развитие уверенности – это не просто «правильные» слова, сказанные в «неправильные» моменты. Это и все, что мы говорим в моменты «правильные». Мы часто думаем, будто уверенность развивают самые простые слова – похвала. Но это совершенно не так. «Отличная работа, детка!», «Ты такой умный!», «Ты – настоящий художник!» – эти слова, произнесенные с наилучшими намерениями, развивают не уверенность, а зависимость от внешней оценки и одобрения со стороны окружающих. Необходимо развивать в детях совершенно иное качество – внутреннее одобрение, то есть стремление ощутить одобрение от самого себя. Чтобы ощущать себя хорошо, можно смотреть наружу, а можно внутрь. Вот небольшой пример: ваш 6-летний ребенок только что нарисовал картинку. В поисках внешнего одобрения он пойдет к родителям и станет спрашивать: «Вам нравится? Вам нравится? Красиво?» В поисках одобрения внутреннего он посмотрит на картинку и поделится собственными мыслями. Еще пример: девочка-подросток злится на бойфренда за неприятные слова. В поисках внешнего одобрения она обратится к пяти подругам, чтобы узнать, действительно ли это серьезный повод для обиды. А в поисках внутреннего осознает собственный дискомфорт и решит высказаться откровенно.
Вывод: все мы стремимся к внешнему признанию, всем это нравится. Это нормально.
Наша цель – не внушить ребенку полное безразличие к мнению других людей – мы должны развить в нем способность осознавать свой внутренний мир, чтобы он не чувствовал себя пустым и смущенным в отсутствие внешней информации.
Внешняя оценка или похвала не укрепляют уверенность. Да, подобные слова приятны, но непостоянны. Они могут исчезнуть так же быстро, как появились, а мы будем отчаянно стремиться к новым похвалам, чтобы снова хорошо себя почувствовать. Это не уверенность… это пустота.
Небольшой совет относительно похвалы: когда говорите о происходящем во внутреннем мире ребенка, о том, что он обдумывает, а не производит, вы направляете его взгляд внутрь себя, а не во внешний мир. «Ты так упорно работаешь над этим проектом», «Я заметила, что в этом рисунке ты использовала другие цвета, расскажи мне об этом», «Как ты сумел это сделать?» – эти фразы способствуют развитию уверенности. Вы учите ребенка не желать добрых слов от других, а сосредоточиваться на собственных действиях и познавать себя.
Стратегии
Если вспомнить, что уверенность проистекает из готовности признавать любые свои чувства, мы можем развить уверенность в детях, показав им, что считаем их чувства реальными и управляемыми. Называя и признавая чувства, мы показываем ребенку, что они нормальны. Вот как это может выглядеть.
Ситуация: Сын говорит, что ему было грустно, когда вы забрали его из школы.
Признание и оценка: «Тебе грустно, что я забрала тебя из школы? Понимаю. Расставаться с друзьями тяжело». (А вот говорить: «Но весь остальной день прошел хорошо, верно?» не стоит.)
Ситуация: Дочь говорит, что не хочет идти на футбольную тренировку.
Признание и оценка: «Футбол – это тяжелый вид спорта. Я понимаю. Давай подумаем об этом вместе». (А вот говорить: «Ты же любишь футбол» не стоит.)
«Как ты собираешься это нарисовать?»
«Как ты собираешься начать сочинение?»
«Как ты собираешься решить это уравнение?»
«Как ты собираешься использовать эти материалы?»
Спрашивая детей «как» вместо того, чтобы хвалить «что», мы развиваем в них желание заглядывать во внутренний мир и с любопытством его исследовать – а то и удивляться сделанному собственными руками. Нет ничего приятнее, чем интерес окружающих к тому, что мы думаем о чем-то, как нам в голову пришла такая идея и что мы собираемся делать дальше. Спрашивая ребенка «Как ты собираешься…?», мы показываем, что нас интересует процесс, а не только результат. Это способствует развитию веры в себя: «Мой внутренний мир интересен и ценен».
Схема уверенности в себе зависит от способности ребенка ставить идентичность выше наблюдаемого поведения. Подобная способность развивается в семье, где больше внимания уделяется происходящему «внутри» ребенка (долгосрочные качества, чувства, идеи), чем «внешнему» (достижения, результаты, ярлыки). Если говорить, к примеру, о спорте, то «внутреннее» – это старания, отношение к победе и поражению, готовность пробовать что-то новое. «Внешнее» – это количество голов или пробежек или ярлыки типа «самый ценный игрок». Если говорить об учебе, «внутреннее» – это готовность решать дополнительные уравнения, тратить время на учебу, проявлять энтузиазм по поводу какого-то предмета. «Внешнее» – это оценки, результаты экзаменов, ярлыки типа «самый умный в классе». Чем больше внимания семья уделяет «внутреннему», тем больше дети ценят свой внутренний мир. Так вы учите их ценить собственную личность выше внешних достижений.
Если уверенность – это доверие к себе, то для обретения уверенности нужно научить детей доверять собственным чувствам. Это нелегко даже для взрослых. Мы постоянно сомневаемся: «А не преувеличиваю ли я?», «Нормально ли чувствовать себя подобным образом?», «Что другие люди почувствовали бы на моем месте?». Это признаки сомнений в себе. Судя по всему, в какие-то моменты нас пытались убедить в недопустимости таких чувств, мы оставались в одиночестве и понимали, что наши чувства обесценены. Родители должны учить детей сочувствовать самим себе и доверять чувствам. Попробуйте сказать: «Ты действительно знаешь, что чувствуешь» или «О, похоже, ты хорошо себя знаешь!» Такие реакции подтолкнут ребенка к открытому анализу внутреннего мира, без осуждения. Если в парке ребенок не отходит от вас, можете сказать: «Тебе пока не хочется играть с другими детьми. Это нормально. Ты сам знаешь, что чувствуешь». Когда ребенок рыдает из-за того, что его не пригласили в гости, попробуйте сказать: «Ты очень разочарован. Это нормальное чувство».
Как это поможет Чарли и Кларе?
Клара вспоминает, что уверенность проистекает из признания своих чувств, а не из устранения чувств неприятных. Она говорит Чарли: «Сегодня играть в салочки было особенно тяжело. Неприятно, когда тебя все время осаливают. Я понимаю, милый. Я с тобой». Она умолкает. Чарли прижимается к ней и продолжает плакать. Через какое-то время Клара чувствует, что он успокаивается, поэтому говорит: «Когда я была в твоем возрасте, у меня не получалось играть в баскетбол. Другие дети издалека забрасывали мяч в корзину, а я не могла забросить мяч, даже находясь совсем рядом. Я страшно не любила уроки физкультуры…» Чарли успокаивается, а потом просит рассказать еще, словно мамина история разрешает ему чувствовать себя подобным образом. Клара не совсем уверена в правильности разговора – она не предложила никакого решения, но подтвердила правильность чувств сына. И мама понимает, что поступила правильно.