Авторами нравоучительных сочинений были политики, религиозные и общественные деятели. Среди них – ученая дама-благотворительница Ханна Мор, знаменитый филантроп Джонас Хэнуэй, политик и мыслитель Уильям Бурдон. Наиболее известными сочинениями Ханны Мор для бедных были «Деревенская политика» – маленькая брошюра, предназначенная, словами автора, «для ремесленников, поденщиков и работников Великобритании» и написанная от имени сельского столяра Уильяма Чипа, – и уже упомянутые «Недорогие охранительные трактаты», состоящие из 50 рассказов, каждый объемом не более 10 страниц. Сама миссис Мор в то время была увлечена работой по созданию школ для бедных крестьян и шахтеров, в которых ее сочинения использовались в качестве основного учебного пособия. Кроме того, для тех же целей Мор собирала и сама сочиняла короткие стихи, которые, как предполагалось, ученики благотворительных школ должны были заучивать наизусть.[269] Именно ее перу принадлежало четверостишие, вынесенное в эпиграф. Большую популярность во второй половине столетия получила уже упоминавшаяся дидактическая новелла филантропа Джонаса Хэнуэя «Добродетель в скромной жизни», написанная в форме диалога между отцом – простым сельским фермером – и его дочерью об обязанностях богатых и бедных, о взаимоотношениях слуги и господина, о правильном образе жизни.[270] Дидактический стиль новеллы «разбавлялся» многочисленными баснями, анекдотами, развлекательными и забавными историями. Книга Хэнуэя многократно переиздавалась, в том числе была адаптирована к использованию в воскресных школах и в качестве лекций для школьников, готовившихся стать слугами. Примером короткого, но емкого агитационного памфлета для бедняков является «Совет, адресованный низшим слоям общества» Уильяма Бурдона (1803). Этот же автор в 1805 году выпустил объемистую подборку детских стихов «Поэзия для детей», специально составленную им для «направления детских умов в сторону благожелательности, гуманности и… общего улучшения».[271]
Формы и жанры нравоучительных текстов, таким образом, были различны: это и листовки, и краткие агитационные памфлеты, четверостишия и длинные стихи, дидактические рассказы, басни и новеллы, трактаты. Однако, несмотря на такое жанровое разнообразие, все наставительные тексты имели ряд общих черт.
Во-первых, они были адресованы непосредственно бедным слоям – для их частного или публичного чтения.
Во-вторых, героями этих произведений были лица одного набора профессий – тех, что могли, при определенных обстоятельствах, оказаться в крайней нищете: ткач, шахтер, фермер, вдова или вдовец, пахарь, подмастерье, моряк, служанка или лакей, плотник, мелкий лавочник, лодочник, просто «бедный труженик». Большая часть текстов писалась от имени представителей этих профессий, чтобы каждый потенциальный читатель смог увидеть в герое поучительного сочинения себя.
В-третьих, во всех текстах транслировался один и тот же набор идей, а общей фабулой были добродетели и пороки бедных людей: первые помогают в жизни, а вторые разрушают ее. Борьба «достойных» бедняков с пороками приносит, соответственно, комфортное существование и внутренний покой, а уступка пагубным страстям ведет к божьей каре. «Когда вы задумываетесь о своем плачевном положении, – говорится в памфлете Бурдона, – задумайтесь, не вы ли тому виной? Ведь баланс между добродетелью и пороком и есть баланс между счастьем и нуждой!»[272]
Что же такое хорошо (добродетельно) и что такое плохо (порочно) для бедного человека в понимании авторов нравоучительных сочинений конца XVIII – первой половины XIX в.?
Среди того, что «хорошо», первое место занимают идеи смирения и тяжелого труда. В «Совете низшим слоям» У. Бурдон писал: «Друзья мои! Общество разделено на ранги и сословия, которые должны знать свои обязанности и преимущества. Все мы зависим друг от друга, но вы – самые независимые, так как вам не на что надеяться, кроме как на свои старания, обеспечивающие вам комфорт».[273] В четверостишии Ханны Мор эта мысль выражена еще более четко: «Богатый в своем доме, нищий у его порога. Именно так поместил их Господь». Хэнуэй, давая читателю пример «добродетельного» бедного человека, писал о служанке Сьюзан. Она была послушна и смиренна, служила с доброй волей и была предана всю свою жизнь одним хозяевам, «посильно воплощая своим трудом идею службы Господней нам, людям, которая абсолютно добровольна».[274]
Не роптать на судьбу, а продолжать трудиться – основной посыл большинства текстов. В хорошо запоминающейся форме об этом рассказывает объемный стих «Выученная философия, или Философия жизни». Его герой – «простой парень Корин», который жил скромно, но счастливо, так как был свободен от долгов. Он имел одну корову, одного ягненка и старую, худую и хромую лошадь, «которую и лошадью-то можно было назвать с трудом». Но, даже будучи неграмотным (!), Корин был добродетелен, т. к. мыслил позитивно. Однажды у него украли ягненка, затем корову, потом сдохла лошадь, и в итоге лендлорд забрал хижину Корина за долги. «Что же мне делать?» – вопрошает Корин и отвечает себе же: «работать больше, и скрести землю, как скреб прежде, ведь если я заработал, что было, своими руками, то этими же руками заработаю еще!» Мораль стиха звучит так: благословен тот, кто лучше сносит тяготы и никогда не отчаивается.[275]
Таким образом, важной составляющей правильного поведения считался оптимизм и отказ от уныния. Оптимизмом наполнено стихотворение для детей «Трудолюбие», где описан «толстяк-труженик», в руках которого вилы, за спиной висит цеп, но он «с улыбкой и трубкой в зубах» идет молотить зерно в поле и зарабатывать себе на жизнь.[276]
Оптимизма бедняку, по-видимому, должна была добавить его убежденность в том, что «честная бедность» в каком-то смысле даже лучше, чем богатство: «Бедняк имеет преимущество перед богатым. Богатый может лишиться своей собственности, однако в цивилизованной стране ничто, кроме потери здоровья, не может лишить человека его способности трудиться. Значит, он не останется без поддержки и заработка, …и сможет в этом смысле преподать урок богатым!»[277] Герой «Добродетели в скромной жизни» крестьянин Томас Трумэн говорит дочери: «Мы живем от руки до рта, но испытываем облегчение, когда природа дает нам малые радости жизни, тогда как они привыкли думать, что огромное количество вещей абсолютно необходимо для благосостояния… ведь чем меньше число наслаждений, к которому люди привыкли, тем меньше будет число их нужд; к тому же, если человек не знает, как распорядиться богатством, оно вообще превращается в бедствие».[278]
Прививая идеи смирения и трудолюбия, авторы текстов связывали их с недопустимостью участия бедняков в беспорядках и революциях, подобных французской. Показателен диалог между кузнецом и каменщиком из «Деревенской политики» Ханны Мор. Когда один из них требует для Англии лучшего положения дел, ссылаясь на памфлет радикала Томаса Пейна «Права человека», второй парирует: «Расскажу тебе историю. Когда женился сэр Джон, его жена, а она с причудами, и любит все на французский манер, попросила его снести тот вон хороший старый замок. “Нет – сказал сэр Джон, это благородное строение создано мудростью моих пращуров, не буду я его сносить из-за того, что в нем темная гардеробная, или некрасивая прихожая, или есть одна-две неудобных комнаты. Наши предки потратили время на то, что они сделали, они понимали, что такое основательная работа и строили не на один день и не из дранки и глины”… Хорошие вещи всегда стоят дорого, но восстанием и убийством цену не уменьшить… Уясни ты одну вещь: чем больше мы бунтуем, тем больше приходится платить. Чем больше порушишь, тем больше будет стоить починка. Чем больше времени мы проведем в собраниях бунтовщиков, тем сильнее увеличим свою нужду».[279] В «Совете низшим слоям» «деструктивные силы» названы одинаковым врагом как для богатых, так и для бедных. «Улучшение вашего положения, друзья мои, не может осуществиться беспорядками и грабежом, – наставляет читателей Бурдон. – Не кровавыми революциями, а мягким прогрессом в знаниях улучшается мир».[280]
Среди того, что «плохо» для бедняка, следует выделить пьянство, неумеренность в потребностях, излишества, а также раннюю женитьбу и многодетные семьи. Пьянство бедноты в этом списке занимает первое место. Оно, как говорилось в «Совете низшим слоям», «разрушает и душу, и кровь, запускает цепочку болезней, лишает денег и делает несчастными жен, которые страдают от ваших пьяных выходок в первую очередь. Вы спускаете за несколько часов деньги, которые зарабатывали тяжким трудом в течение нескольких месяцев. Но что хуже всего – вы показываете дурной пример детям, являясь причиной их плохого поведения и нужды в будущем». Эта же мысль выражена более хлёстко в стихотворном трактате «Кабак, или окошко в тюрьму». Джин для англичанина назван «самым страшным оружием убийства, выкашивающим больше людей, чем нужда или война», «монстром», лишающим не только благосостояния, но и честного имени и здоровья. Пьющие люди, говорится в трактате, сами себя облагают «налогом на пьянство», «разделяют свой яд с другими самоубийцами». В трактате приводятся примеры людей, которых испортило пьянство. Это и «бледный фабричный рабочий, валяющийся на земле с запавшими глазами», и юный подмастерье, которого любовь к выпивке заставила ограбить своего мастера, и слуга, честный прежде, но из-за пьянства вставший на путь разбоя, и «добрейший муж, которого джин превращает в тирана». Очень выразительно выглядят строчки о том, как из-за пьянства страдают семьи: