– Найдем и допросим, как полагается, куда он мешок с подарками заныкал…
Снегурочкой Горохов назначил свою секретаршу.
Потом еще Горохов про отпуск напомнил, который у самого Евдокимова только в ноябре. Иван Васильевич вернулся в кабинет, достал из сейфа пистолет и начал его рассматривать. Пистолет был газовый, и Иван Васильевич хотя и владел им уже семь лет, прежде не пользовался.
«И вообще, исправен ли? – подумал Евдокимов. – А вдруг газ в патронах за столь долгий срок уже выветрился и потерял свои слезоточивые свойства?»
Но все эти мысли, хоть и толкались где-то в сознании, не могли оттеснить главную: кому была нужна смерть Гасилова? И вообще, расследование началось с одного трупа, а теперь уже два жмурика. И что-то подсказывало следователю Евдокимову, что убитый охранник Мешков – не последний в этом списке. Самое поганое то, что он уже знал, но не сказал Бережной: что уроженец села Скрипоры Калужской области не был опознан тамошним участковым, который сообщил, что настоящий Мешков и ныне безвыездно проживает в родной деревне, разве что ходит в не такой уж далекий Малоярославец, чтобы поскандалить с кем-нибудь, потому что скучно ему дома. Деревня маленькая, и двадцати жилых дворов не осталось. А так – пересек вброд знаменитую речку Лужу, прославленную Наполеоном, прошел по болоту – и вот тебе Малоярославец, заходишь в любой магазин и скандалишь по поводу слишком либерального экономического курса нынешнего правительства… Так и есть, права Бережная: расползлось дело по белым швам, потому что нет главного свидетеля и не было никогда – верить показаниям человека, живущего по чужому паспорту, никакой суд не будет. Да и где этот человек, которого нашли на берегу никому не известной речки Пипполовки, вытекающей из ниоткуда и направляющейся в никуда?
Евдокимов знал, что будет дальше. Ему позвонят, а скорее всего, принесут приказ о том, что руководство оперативно-следственной группой берет на себя полковник юстиции Горохов. Потом начальник начнет вызывать его в свой кабинет по двадцать раз на дню, чтобы обматерить и предупредить о неполном служебном соответствии. Дело не будет раскрыто, и виноват в этом, конечно, окажется Евдокимов. Возможно, его даже понизят в должности, а если уволят, то это не страшно… Он пойдет на работу к Вере Бережной, которую когда-то учил всему, что знал сам, и в которую был даже немножко влюблен. У Веры теперь свое детективное агентство, у нее специалисты, оборудование, техника, высокие зарплаты, она не будет материть и напоминать о неполном служебном соответствии…
На часах было начало седьмого вечера. Прошел еще один день. Прошел еще один месяц лета. Наступает август, который ничего не принесет, кроме очередного разочарования.
Позвонили из приемной Горохова. Молодая секретарша, которая сегодня даже не подняла на него глаз, когда он шел к начальству, теперь, растягивая слова, пропищала:
– Евдокимов, завтра с утра товарищ полковник ждет вас со всеми материалами расследования по убийству Ракитина.
– С утра – это во сколько? – переспросил Иван Васильевич.
– А что вы хамите? – обиделась секретарша. – Не ясно разве сказано? Приходите к десяти, если Борис Кузьмич задержится, то подождете немного, что вам еще делать? Да, забыла сказать, что теперь товарищ полковник лично возглавит расследование…
Евдокимов положил трубку и выругался.
Посмотрел на скучающий на столе газовый пистолет, а потом положил его в карман.
Желтое солнце скатывалось по крышам в поисках щели, где можно спрятаться. Аллея тополей шелестела пыльной листвой. Евдокимов шел домой. Не спеша плелся мимо кирпичного дома, по внешнему фасаду которого тянулись крылечки с тряпично-полосатыми навесиками-маркизами. Каждое крылечко – вход в маленький магазинчик. Вот тебе табачная лавка, вот корма для животных, вот кофе-шоп, потом ювелирная лавка, потом магазин детского питания, и еще магазин, где продают ткани, нитки и пуговицы, потом магазинчик женского белья, но следующее крылечко – «Пиво в розлив». Туда-то и стремился Иван Васильевич. Он ходил этой дорогой каждый день, выныривая из метро, но «Пиво в розлив» посещал, как ни странно, редко.
Возле входа в ювелирную лавку стоял автомобиль с работающим двигателем. Водитель покрутил головой, оглядываясь, потом напряженно уставился на крыльцо ювелирки, на стеклянные двери, за которыми два человека в черных вязаных шапочках, натянутых на глаза, молотками разбивали стеклянные прилавки.
Евдокимов подошел к машине с левой стороны, быстро открыл заднюю дверь, прыгнул на заднее сиденье и приставил свой газовый «ИЖ» к не успевшему обернуться водителю.
– Поехали вперед! – приказал он.
– Ты что, дядя? – спросил водитель.
– Я те не дядя, а подполковник Евдокимов. Делай, как я говорю, будешь жить и на свободе останешься, а твоих дружков через минуту в капусту покрошат. Две машины с автоматчиками на подходе. Ну!
Машина тронулась и тут же врезалась во впереди стоящую. Евдокимов, не опуская руку с пистолетом, нагнулся над водителем и достал из его внутреннего кармана газовый «ИЖ», точно такой же, какой сам держал в руках.
– Ты подожди меня здесь – до дома потом подбросишь, – предупредил он и вышел из машины.
А следом выскочил водитель, он помчался куда глаза глядят – лишь бы подальше отсюда. Иван Васильевич поднялся на крыльцо. Внутри магазинчика двое парней, зажав под мышками обрезы охотничьих ружей, сгребали содержимое прилавков в полиэтиленовые пакеты. За одним из разгромленных прилавков лежала продавщица, глядя прямо перед собой круглыми от ужаса глазами.
– Все на землю! – закричал Евдокимов, врываясь в помещение и вытягивая вперед обе руки с пистолетами. – Лежать, вашу мать! Стреляю без предупреждения!
Оба парня пригнулись и даже присели от неожиданности. Один из них уронил обрез на пол, второй попытался направить ствол на Евдокимова. И тогда следователь нажал на курок. Громкий хлопок сначала испугал парней. Потом один из них засмеялся.
– Да у него газовый!
Уронивший ствол наклонился и поднял его. И тогда Иван Васильевич выстрелил в этого парня из второго пистолета. Теперь выстрел был громче. Пуля попала грабителю в плечо, и он с криком повалился на осколки разбитых прилавков. И тут же второй грабитель выстрелил из двух стволов почти одновременно. Истошно завопила лежащая за прилавком продавщица. Что-то острое ударило подполковника в левую руку и в живот, откинув Евдокимова к двери. Иссеченная картечью рука повисла, как плеть. И тогда Евдокимов еще раз выстрелил из расточенного под боевой патрон «ИЖа». Выстрелил не целясь, а лишь для того, чтобы не дать грабителю перезарядить обрез. Тот упал навзничь.
Дышать было невозможно от наполняющего помещение газа.
Иван Васильевич навалился спиной на дверь, чтобы открыть ее и впустить свежий воздух.
– Ты тревожную кнопку успела нажать? – спросил он продавщицу, которая, не поднимаясь, начала отползать назад, стараясь не смотреть в сторону трупа.
Второй грабитель лежал на полу и плакал от страха, боли и слезоточивого газа.
– Кнопку, говорю, нажала? – повторил Иван Васильевич, отбрасывая в сторону ненужный «ИЖ».
И тут же раздался сигнал подъезжающей патрульной машины. Люди в касках взлетели на крыльцо, скрутили Евдокимова и уложили лицом вниз.
– Не прикасайтесь к нему! – завопила продавщица. – Это герой! Он меня спас!
Глава одиннадцатая
Вера вернулась домой, и тут же зазвонил телефон. Домогалась ее Инка Цигалова, ставшая снова Замориной. Отвечать не хотелось. Но подруга все равно не отстанет, пока не поделится всеми новостями. Пришлось отвечать.
– Ты телевизор смотришь?
– Иногда.
– Сейчас же включай! Там про этого, с которым ты еще в следственном кабинете… тьфу! В следственном комитете служила.
Пришлось брать пульт и щелкать, отыскивая нужный канал.
…На экране показали, как из машины «Скорой помощи» кого-то вытаскивают на носилках и перекладывают на каталку. Потом показали врача, который возмущенно говорил кому-то в сторону:
– Я не понимаю, почему его привезли в нашу больницу, ведь для этого есть военно-медицинская академия! У них прекрасная клиника военно-полевой хирургии. Надо было сразу туда…
Корреспондентка с восторженным лицом подергала врача за рукав и развернула к объективу. Врач тут же сделал деловое лицо.
– Ранения, конечно, очень серьезные, но мы сделаем все возможное, чтобы сохранить жизнь отважному сотруднику правоохранительных органов.
Тут же возник Горохов, который, судя по всему, торопясь на съемку из дома, впопыхах надел служебный мундир на сиреневую домашнюю рубашку.
– Подполковник юстиции Евдокимов, – уверенно заявил он, – один из опытнейших следователей нашего управления. Сейчас он это самое… под моим руководством занимается расследованием очень опасного преступления. Нам будет тебя очень не хватать, товарищ подполковник юстиции Евдокимов!
– Так он жив, – напомнила журналистка.
– Ну, это пока, – успокоил ее Горохов. – А пока он поправляется, мы это важное дело и без него раскрутим. А дело очень резонансное, но я это самое…
Репортаж сменился студийной картинкой. На экране появился диктор новостной программы.
– Вы смотрели специальный репортаж о разбойном нападении со стрельбой на ювелирный салон. Если бы не оказавшийся случайно рядом следователь по особо важным делам следственного комитета подполковник юстиции Евдокимов, жертв было бы много и сумма похищенного исчислялась бы многими миллионами. Герой, практически безоружный, вступил в схватку с тремя преступниками. Во время схватки ему удалось завладеть оружием нападавших: одного из них Евдокимов застрелил, другого ранил, а третьего он сам, получив несколько огнестрельных ранений, удержать не смог… Но, как нам только что сообщили, преступник задержан по горячим следам.
– Ничего себе!!! – кричала в трубку Инка. – А мне он всегда каким-то рохлей казался – ну ни рыба ни мясо, а на самом деле – вон какой! Я, правда, всего-то пару раз его видела у тебя. Ты не знаешь, он женат? Давай прямо сейчас к нему в больницу поедем.