– Я обратила внимание. Кстати, новая санитарка у вас откуда?
– Не знаю, я же на работу не принимаю. Завотделением несколько дней назад с ней побеседовал и взял к себе. Но она только теперь вышла. Хотя мне это как-то неинтересно сейчас. Сейчас грибной сезон начинается, а я, знаете ли, большой любитель тихой охоты. Каждый год стараюсь на это время недельку-другую урвать. Люди стремятся к морю или в горы – дело, конечно, полезное, но большинство поклонников пляжного отдыха потом месяц в себя прийти не могут. А кому-то и вовсе лечиться приходится. А попробовали бы они просто побродить по сосновому леску. Был в древности такой историк – Геродот…
Главврач посмотрел на Бережную.
– Слышала про такого.
– Так вот он написал, что на юге страны гиперборейцев есть огромный остров, покрытый густыми хвойными лесами. Там такой воздух, какого нет нигде на земле, а потому люди на этом острове живут очень долго и никогда не болеют.
– А мы-то здесь при чем?
– Да при том, что это как раз здешние места. Ладожское озеро в те времена было частью моря, а нынешний Карельский перешеек – большим островом. Хвойных лесов здесь и сейчас хватает, а местные жители, что живут здесь с рождения постоянно, по всем исследованиям, почти не подвержены легочным заболеваниям. И вообще продолжительность жизни здесь выше средней по стране.
– А в Сибири?
– В Сибири тоже. Не знаете разве, какие здоровые и сильные люди эти сибиряки? Вот у меня был знакомый…
Вера почти не слушала. Похоже было, что Виктор Викторович специально перевел разговор на другую тему. Хотя ни о чем таком важном они вроде не говорили.
– Так вот тот мой знакомый, – продолжал главный врач, – овдовел, потом вышел на пенсию и решил уехать жить на свою родину – в таежную деревушку. Там встретил девушку, местную учительницу, начали они встречаться, о жизни говорить и вообще о том о сем. Ну и поженились, несмотря на разницу в тридцать четыре года. Я был у него в прошлом году. Теперь моему знакомому за семьдесят, он по-прежнему гнет кочергу, переплывает Иртыш, а вода там холоднющая даже летом, и течение сильное… А главное – у него трое детей народились! А прежде бездетным был, несмотря на два предыдущих брака. Жены были городскими, больными, худосочными – интеллигентки, одним словом. О карьерах своих думали, об отпуске на море, о новых премьерах в Новосибирском оперном, о тусовках…
Вера посмотрела в свою опустевшую чашку.
– Пожалуй, я пойду проведую Евдокимова.
Она поднялась, и Виктор Викторович быстро поднялся следом.
– Простите за нескромный вопрос, вы замужем?
– Решили посвататься? Замужем. Муж сейчас далеко – у него работа. Про кочергу не знаю, но уверена, что согнет любую с легкостью.
– И это правильно! – непонятно чему обрадовался главный врач. – Но все равно гуляйте с ним почаще по лесу. Если надумаете, то покажу грибные места.
Глава двадцатая
Следователь Евдокимов блаженствовал. Если бы сейчас в его палату ввели тех молодых и глупых грабителей, то он непременно бы их всех расцеловал. Еще бы, такой подарок они ему сделали! Конечно, раненая рука болела и была теперь бесполезным придатком тела, но это все временно – врачи обещали скорое выздоровление. А обнимать Риту можно и одной правой. Правда, Иван Васильевич пока не рисковал это делать, чтобы не спугнуть девушку. Но по руке себя гладить она иногда позволяла. То есть позволяла, когда Евдокимов на это решался. И кажется, ей это даже нравилось.
Девушка постоянно находилась рядом, они о многом разговаривали. Евдокимов делился с ней случаями из своей практики. И не только из своей: он рассказал Рите, как молоденькая следователь Бережная раскрутила сложнейшее дело и поймала маньяка-убийцу, которого искала вся страна, за это Вере дали орден и предложили повышение по службе, но она отказалась.
– А вам тоже орден дадут? – поинтересовалась медсестра, не желающая слушать про какую-то там Бережную.
– Да мне все равно, – честно признался Иван Васильевич. – Орден для меня – не такая уж большая радость. Для меня важнее, что с вами познакомился. Сколько лет мечтал хотя бы одним глазком увидеть такую вот, как вы… Но такие мне не встречались. Я уж думал, что таких вовсе нет на белом свете, а теперь…
Рита слушала и краснела, потом она наклонилась и потянулась к Евдокимову губами, закрыла глаза…
Но тут открылась дверь. И появились… Не те глупые грабители, разумеется. А начальство из Москвы.
Их было двое.
Один, войдя, сразу сказал:
– Лежите, подполковник. Не надо вставать.
А Евдокимов и не собирался. Он только хотел возмутиться, что они вот так вот запросто, не постучав, тем более в такой ответственный момент…
– Мы к вам по делу, – сказал второй.
– Номер дела назовите, пожалуйста, – попросил Иван Васильевич.
– В каком смысле? – не понял первый посетитель, но тут же улыбнулся. – Понятно, это шутка. Нас предупредили, что вы неординарный человек.
– Очень неординарный, – подтвердила Рита, поднимаясь с постели, – вы даже не представляете…
– А девушка может идти, – сказал второй посетитель, обращаясь почему то к Евдокимову.
– Я не покину больного, – громко возразила Рита, – у меня распоряжение начальства находиться рядом с ним неотрывно.
– И даже ночью? – тихо поинтересовался первый.
Рита вспыхнула:
– Даже ночью, если потребуется.
– Мы с вашим начальством уже обо всем договорились, – произнес второй, – начальство просило передать вам, чтобы вы отдохнули немного.
– Я не устала.
– Риточка, – попросил Иван Васильевич, – это по работе. Разговор предстоит секретный…
– Ну, ладно, – вздохнула медсестра, – но вы меня зовите, если что.
И направилась к выходу.
– Мы его не обидим, – пообещал первый. – Только вы под дверью не стойте, отдохните где-нибудь.
Оба посетителя посмотрели на ее ноги и переглянулись, восхищенные.
Дверь закрылась.
– А теперь давайте знакомиться, – протянул Евдокимову руку первый посетитель. – Я полковник юстиции Мурашкин, а это полковник юстиции Иванов.
– Насколько я понимаю, вы из управления собственной безопасности?
– От вас ничего не утаишь! – восхитился Иванов. – Неужели так заметно, откуда мы? Вы что, уже имели дело с нашим управлением?
– Упаси боже!
– Если уж мы к кому пришли, то никакой бог не поможет, – просветил следователя полковник юстиции Мурашкин. – К вам это не относится, разумеется. Можем даже порадовать вас. Подписан приказ о присвоении вам внеочередного звания. Рассматривается вопрос о награждении орденом. Но это к слову, так сказать, для затравки разговора. Мы хотим поговорить не о вашем подвиге, разумеется. Хотя все наше управление восхищено вашей отвагой и умелыми действиями. Мы хотим поговорить об атмосфере, царящей в вашем городском управлении следственного комитета.
– Так я мало дышу этой атмосферой, – ответил Иван Васильевич. – В кабинете практически не сижу – по необходимости разве что, когда с бумажками работаю. А так все время на вызовах, на оперативных мероприятиях, на очных ставках и допросах. Ведь волка, сами понимаете, ноги кормят. Сидя на месте, сыт не будешь.
Оба полковника переглянулись.
– В этом мы с вами абсолютно согласны. Кстати, на недавней расширенной коллегии Министерства внутренних дел как раз и ставился вопрос о том, что сотрудники всех без исключения правоохранительных органов должны быть ближе к народу, быть на виду, так сказать, чтобы народ был уверен, что он под надежной защитой.
– Наконец-то! – изобразил радость Евдокимов. – А то я который год до начальства достучаться не могу. Давайте, говорю, будем ближе к народу.
– Говоря о начальстве, вы имеете в виду полковника юстиции Горохова? – вкрадчиво поинтересовался Мурашкин.
– Да любого! Горохов что – один такой? Он продукт системы.
– Ну, это вы зря, – покачал головой Иванов, – система тут ни при чем. Давайте-ка лучше о Горохове поговорим.
Евдокимов посмотрел в потолок, потом на дверь и кивнул.
– Задавайте вопросы.
– В каких вы отношениях с вашим начальником?
– Да ни в каких! Что я, секретарша, что ли, чтобы вступать с ним в отношения? А так все только по службе: он начальник, я подчиненный: он вызовет меня или кого иного в свой кабинет и обматерит. Это его основная работа. А моя – заниматься расследованиями.
– А случалось такое, чтобы он отстранял вас от расследования уже практически раскрытых преступлений?
– Постоянно случается. Хотя вру. Зачем зря на Горохова наговаривать? Иногда он меня не отстранял – не успевал. Только позовет в кабинет, чтобы это сделать, а я уже дело в суд передал.
– Вы серьезно? – удивился Иванов. – Просто вы так говорите, что не понять, где шутка, а где правда.
– Я не шучу, я же отдаю себе отчет, с кем беседую.
Оба визитера стали внимательно изучать лицо Евдокимова. Наконец оба удостоверились в его искренности.
– Дело в том, что на полковника юстиции Горохова было послано представление на присвоение ему генеральского звания. Управление кадров подготовило было приказ, коллегия утвердила бы, стал бы ваш Горохов генералом-майором юстиции, но…
Произнеся все это, полковник Мурашкин поднял вверх указательный палец, и Евдокимов посмотрел на потолок, на котором ничего интересного не обнаружил. Мурашкин проследил за направлением его взгляда и продолжил:
– Но тут случились эти недавние убийства… Да бог с ними, с убийствами этими, разное в нашем деле случалось. Но после захвата больницы в наш адрес посыпались многочисленные жалобы. В то, что в них сообщалось, поверить было невозможно, но потом стали поступать видеоматериалы… Вот потому мы и прибыли сюда, в больницу, и прямо к вам. Это ведь вы вели расследование по Ракитину?
– Так точно.
– Там было что-нибудь?
– Чего-нибудь было много, но в процессе расследования выяснилось, что все обвинение строится на показаниях одного человека, личность которого установить не удалось, потому что он жил по подложным документам, а когда это выяснилось, тут же свидетель был найден убитым. Кроме того, сам характер преступления и то, что потом было совершено покушение на самого Ракитина, лишь подтверждают мое предположение: объектом покушения изначально был сам Ракитин, а убитый Гасилов, скорее всего, знал о готовящемся преступлении и хотел предупредить своего партнера по бизнесу. А те, кто подготовил заговор, решили убить сразу двух зайцев.