Илья поднялся, Светка взяла его под руку, повела к двери. Илья сделал шаг, другой, обернулся. Валерка махнул ему, топай, дескать, без тебя обойдусь. И неловко повалился набок, тяжко рухнул на пол. Илья бросился обратно. Перевернул неподвижного Валерку на спину, вгляделся ему в лицо. Вишняков приоткрыл глаза, глянул по сторонам и дернулся, точно в судороге. Илья перевернул его на бок и держал за плечи, пока Вишнякова выворачивало на пол. Сотрясение — пренеприятная штука, в черепушке точно майонез разлит, тошнит постоянно, и реакции ни к черту. Но это сейчас пройдет, коллапс отпускает так же быстро, как и накрывает жертву.
— Охота тебе с ним возиться. — Светка так и стояла поодаль. Илья мельком глянул на жену: та точно состарилась лет на десять. Может, виной тому была брезгливая гримаса, что жутко исказила родное лицо, то ли тусклый свет в бильярдной, но смотреть на Светку было неприятно.
— Брось его, проспится и в себя придет. Пойдем.
— Погоди. — Илья подал Валерке платок, помог тому сесть. Выглядел Вишняков паршиво: бледный, лицо в крови, под левым глазом расползается легкая синева и густеет на глазах. Рубашка в пятнах, галстук черт-те куда уехал, безупречно отглаженный костюм перемазан какой-то дрянью.
— Погоди, — повторил Илья, — надо врача.
Вишняков помотал головой и закатил глаза. Точно, сотряс, так бывает в первые мгновения, потом становится легче.
— Чего ждать? — истинно по-змеиному прошипела Светка. — Чего ждать, скажи? Когда этот алкаш очухается? Позвони его водителю, пусть забирает.
И дернула мужа за пиджак.
— Отвали. — Илья отмахнулся и невольно попал ей по руке. Светка вскрикнула, сжала пальцы в кулак. Вишняков поднес платок к губам и закашлялся.
— Валер, ты как, идти можешь?
— А хрен его знает. — Вишняков прижался затылком к стене. — Посижу пока. А вы идите, гуляйте.
И ухмыльнулся, повернул голову. Светка мигом оказалась рядом.
— Илья, пойдем…
— Отвали! — он сорвался-таки на крик. Ну в самом деле, ведет себя, точно курица: пошли да пошли. Не видит, что ли, что дело плохо.
Светка больно толкнула его в бок:
— Что ты с ним возишься? Это же псих и алкаш, у него давно крыша съехала! Все не можешь забыть, как он тебя из болота вытащил и на себе пять километров тащил?
Илья рывком поднялся на ноги и оказался с женой лицом к лицу. Та тяжело дышала, побагровела, сузила глаза, и все это добавило ей еще лет пять, а то и больше. Перед ним стояла злобная, битая жизнью карга, бешеная от ненависти к миру и к себе. Илья почти ненавидел ее в этот момент и сам зверел от бессилия: он никак не мог понять, что происходит с ними со всеми. Валерка с револьвером, Светка сейчас больше похожая на ведьму, и он сам, явно лишний здесь.
— Из танковой ямы, дура, — подал с пола голос Вишняков. — А она, чтоб ты знала, глубокая, и в ней запросто можно утонуть.
Светка умолкла, зло поджала губы и сжимала в пальцах цепочку от сумки. Звенья слабо позвякивали, Валерка откашливался на полу, Илья сел на край стола. Танковая яма, да. Было дело, полтора десятка лет назад, в военном училище, кросс по пересеченке, экзамен на берет. Два года готовились, ждали, как праздника в детстве, и дождались. На третьем рубеже организм выкинул весь набор пакостей: и туннельное зрение, и тремор рук, и повышенное давление. И потерю сознания во время штурма той самой танковой ямы, до краев полной жидкой грязью, холодной и липкой. Илья помнил лишь, как влетел в эту жижу почти по грудь, как пошли вокруг тяжелые круги. А потом перед глазами откуда ни возьмись возникла пожелтевшая к осени березка, низкие тучи и длинная Валеркина физиономия, бледная, почти как сейчас, и бешеная от злости и на себя, и на напарника, что не нашел ничего лучше, как отрубиться во время финального испытания. Да еще и «калаш» утопил, который потом Валерка искал минут двадцать, сидя по шейку в этой самой грязи.
Экзамен завалили оба, Илью комиссовали по здоровью, а Валерка получил свой берет через год и служил в тех краях, куда ворон костей не заносил. После дембеля вернулся, нашел напарника, что кантовался по СБ мелких и средней руки фирм, забрал к себе. И семь лет уже их контора, тьфу-тьфу, не просто кормит их двоих, а дает возможность позволить себе кое-что лишнее, как этот банкет, например.
Валерка кое-как поднялся на ноги, ухватился за край стола. Светка попятилась, схватила Илью за руку.
— Пойдем отсюда! Ты же видишь, он в хлам уже, дорвался до водки, придурок…
— Заткнись! — Илья схватил Светку за плечи и хорошенько встряхнул. — Прекрати сейчас же!
Светка осеклась на полуслове и смотрела мужу в глаза. Ей было страшно, очень страшно, возможно, это постстресс так сказывается, когда опасность позади и рассудок осознает, чем все могло закончиться. Валерка напугал ее оружием, напугал готовностью разнести себе голову, вот Светка и трясется. Но у всего есть предел, и «болотом» она перешла черту. Об этом знали все трое, но никогда не вспоминали, что называется, по умолчанию. До сегодняшнего дня.
— Да пошел ты. — Светка дернулась раз, другой, но Илья держал ее крепко. Валерка покачивался на краю стола, и Илья краем глаза следил за Вишняковым, как бы тот не свалился в обморок. Светка рванулась так, что затрещало платье.
— Отпусти меня, — яростно шептала она, — я ухожу и Машку заберу. А ты проваливай, оба проваливайте!
«Да она пьяная» — осенило Илью. Он всмотрелся жене в лицо, разглядывал так, точно видел ее впервые. Светка отчаялась вырваться и спокойно стояла напротив, кусая губы. От нее пахло духами, коньяком и, еле уловимо, табаком, терпким дымком женских сигарет.
— Опять курила? — вполголоса проговорил Илья. Светка отвела взгляд и промолчала.
— Мы же договаривались, — он подцепил пальцем ее голову за подбородок, повернул к себе. Светка уставилась в потолок.
— Ну?
— Баранки гну, — огрызнулась Светка, — отвали. Я ухожу, понятно? Ищи себе другую дуру.
Валерка вцепился руками в волосы и согнулся в три погибели. Илья глянул на него, Светка вырвалась и двинула к выходу. Илья догнал ее, схватил за руку.
— Что это значит? — говорить он старался спокойно, а у самого и губы и руки тряслись. Что происходит-то, что случилось за эти полчаса? Вишняков едва не прострелил себе башку, а жена заявляет, что их семейная жизнь закончена. И все это на ровном месте, ничего не предвещало, как говорится.
— К нему пойдешь? — выдавил из себя Илья и мотнул головой в сторону Валерки. Тот упирался ладонями в коленки и не шевелился. А что, неплохой вариант: и должность, и статус выше, чем у Ильи, и денег в разы больше, и связей, и дом свой за городом, и квартира в центре, и одинокий при этом. Завидный жених, чего уж там. Может, они как раз все и решили недавно, полчаса назад. — И давно это у вас?
— Баран ты, — ласково улыбнулась Светка, — как есть баран. Башку включи. Если бы что и было, ты бы не узнал, гарантирую. Не веришь?
Перед глазами снова потемнело, точно последнюю лампочку выкрутили. Обдало морозцем, будто озноб при высокой температуре, потом все стало на свои места. Раздался тонкий крик, потом чьи-то голоса, потом Илья увидел Светку, как она прижимает ладонь к щеке и по коже расползается красное пятно. «Я ударил ее?» — Илья оторопело глядел на свою жену и не мог вспомнить, как это случилось, почему. Он ничего не помнил, тупо смотрел, как Светка пятится к выходу, как разворачивается и бежит прочь, едва не сбив с ног чернявую Валеркину секретаршу Олечку. Внешними данными девица не вышла, зато знала три языка и ни разу за три года службы не опоздала на работу. Вишняков таких сотрудников ценил, Ольгу оставил в своей приемной и регулярно повышал ей жалованье, дабы отбить охоту даже смотреть в сторону других контор.
— Света, подожди!.. — но ее уже и след простыл. Олечка поглядела ей вслед, на Илью и крикнула с порога, зачем-то прижимая руки к груди:
— Валерий Николаевич, мы вас ждем…
И с трудом, но сдержалась, смолчала, когда Валерка поднял голову. И даже улыбнулся, прогнусавил, зажав нос пальцами:
— Скажи всем, что я сейчас приду. Не скучайте там.
Олечка оглядела шефа, Илью, и секретаршу вымело из бильярдной, стук каблуков быстро стих в недрах здания. Илья выглянул в коридор, там никого не было. Из зала доносилась музыка и гул голосов, раздавался смех.
— Ушла? — пробубнил Валерка и снова плюхнулся на зеленое сукно. Илья вернулся к столу.
— Ничего, все нормально будет. — Вишняков глядел в потолок, разжал пальцы и посидел так еще с минуту, шмыгая носом. Потом посмотрел на Илью. Тот стянул с шеи галстук, скомкал его, запихал в карман. Валерка поправил свой и поднялся на ноги. Постоял, придерживаясь за край стола, повернулся к Илье.
— Как я выгляжу?
— Паршиво, — отозвался тот, — хуже не бывает.
Вишняков застегнул грязный пиджак, поправил в рукавах манжеты.
— Пошли к гостям, а то народ соскучился без меня.
И направился к выходу. Илья обогнал его, остановился напротив. Вишняков был выше его на полголовы и в плечах пошире, и послужить успел, и повоевать, и повидал многое, о чем никому знать не надо. Но Илья на эти аргументы плевать хотел.
— Ничего мне рассказать не хочешь?
Он смотрел Валерке в глаза, и тот спокойно выдержал его взгляд.
— Позже, ладно? А то неудобно получается, бросил гостей. Пошли.
И снова все вышло по его, снова Илье пришлось подчиниться, и дело не в том, что начальник так решил. Просто обо всем, что тут недавно было, говорить надо в другом месте и не на бегу, а обстоятельно и подробно.
Вишняков выпрямился, его мотнуло на ходу, но Валерка удержался. И пошел, все ускоряя шаг, через бильярдную, а потом по коридору, Илья топал рядом. Поворот, еще один, широкая дверь, она закрыта, за рифлеными стеклами горит свет. Илья толкнул створку, та отъехала вбок, и они вошли в пустой зал. Ни души за накрытыми столами, ни одного человека. Ветер трепал штору на приоткрытом окне, гонял по потолку разноцветные шарики.