Он вышел у знакомого дома, поднялся на свой этаж. Дверь на звонок долго не открывали, но Илья другого и не ждал. Терпеливо жал на звонок, пока изнутри не раздалось:
— Чего надо? Проваливай!
Орал тесть, и сквозь его крики слышался озабоченный шепоток тещи. Старики были дома: на даче в такую погоду делать нечего, и теперь совещались, стоит ли открывать дверь.
— Я забыл тут кое-что, — спокойно сказал Илья.
— Какие вещи? — бесновался тесть. — Тут твоего барахла нет, проваливай.
Пришлось перейти к плану «б», с которого, зная характер Светкиного отца, запросто можно было начинать разговор.
— Я на вас в суд подам, — сказал Илья. — У меня есть фото места и предмета. И наш разговор записывается. Для доказательств.
Сработало: дверь приоткрылась на длину цепочки. Мелькнула багровая физиономия тестя.
— Где вещи, какие? Говори, я отдам.
— Вы не найдете. Это быстро.
Тесть с ненавистью поглядел на Илью и грохнул дверью. Звякнула цепочка, створка распахнулась. Илья перешагнул порог, осмотрелся. За несколько недель тут ничего не изменилось, даже Светкин плащ оставался на вешалке в прихожей, даже ее сумка лежала на тумбочке. Рядом Машкина кукла, новая, купленная в начале лета, когда думали, где лучше отдохнуть, на даче или на море. Светка была за второй вариант, Илья тоже, но для вида уговаривал ее провести две недели с родителями.
— Картошку копать и комаров кормить? — съехидничала тогда жена, и вопрос решился сам собой. Ведь и трех месяцев не прошло, а точно целую жизнь без них прожил…
— Ну? — рыкнул тесть. — Где твое барахло? Забирай и вали отсюда!
Теща маячила на пороге кухни, опасливо выглядывала в коридор. Пахло чем-то сладким, знакомым, Илья не мог понять, чем именно, но помнил одно, что терпеть это блюдо не мог. То ли пирог, то ли запеканка с творогом и яблоками, до того приторная и скользкая, что мерзко делалось от одного ее вида. Горло вдруг перехватил спазм, голова пошла кругом. Илья прислонился к стенке, прикрыл глаза.
— Да он пьяный! — выдохнула теща. — В стельку! Скотина!
Тесть вытянул шею, принюхался, потянулся схватить Илью за грудки. Тот машинально болевым приемом отбил руку, тесть охнул. Илья быстро прошел в маленькую комнату и принялся отдирать от двери наличник.
— Ты что творишь? — кинулся к нему тесть. — Совсем с ума спрыгнул? Я те щас башку-то откручу!
Замахнулся, выпятив брюхо, прищурился, чтоб страшнее было. Илья перехватил его за запястье, выкрутил, тесть согнулся в три погибели и сдавленно заорал.
— Не лезь. — Илья оттолкнул старика, отодрал наличник и вытащил из тайника пакет. «Таурус» и патроны были на месте, Илья выщелкнул барабан, проверил на свет. Пусто, как и должно быть, оружия никто не касался с того дня, как он сам положил его в нишу меж кирпичей. И вот достал его в полном порядке.
Тесть медленно выпрямлялся, а увидев в руках у Ильи револьвер, застыл, захлопал глазами. И вдруг побледнел, вытянул руку ладонью вперед, в глазах у него блеснули слезы. Теща, что металась за спиной у мужа, притихла и тоже не сводила с револьвера глаз.
— Боже мой, — женщина перекрестилась, — спаси, сохрани и помилуй…
С кухни уже несло горелым, запах усиливался, но та не обращала на это внимания и не сводила с Ильи глаз.
— Не надо, — еле ворочая языком, проговорил тесть, — Илья, не делай этого. Так ты им не поможешь, их не вернуть…
«Я знаю». Илья зарядил револьвер, по-киношному спрятал его под ремень джинсов и направился к двери, но дорогу преграждал плачущий старик.
— Одумайся, — бормотал он, — сядешь ведь. Не надо!
Смотреть на него было неприятно, Илья кое-как обошел его, остановился на пороге. Теща то тискала в руках кухонное полотенце, то терла им глаза.
— Где она? — спросил Илья. — Где ее похоронили?
Тесть непонимающе уставился на него, захлопал мокрыми глазами.
— На Северном, — сообразила теща, — шестьсот тринадцатый участок, слева от входа. Илья, вернись! Вернись или я в полицию позвоню!
Валяй. Он был уже далеко, не шел — летел от дома к остановке, потом от маршрутки по уходящей вверх дорожке к воротам старого кладбища. В ушах грохотала кровь, но сердце билось мерно и ровно, только очень громко, так, что Илья почти ничего не слышал. Зато дышалось легко, и ничего не болело, и не мучили дурные мысли, и мир сам стелился под ноги, и ничего не мешало лететь вперед. На взгорке показались кованые ворота, Илья купил неподалеку цветы, большой букет хризантем, прошел под ажурной аркой ворот и оказался на широкой дороге, что вела мимо могил. Он хотел сначала навестить Машу, но решил оставить это напоследок, времени оставалось в обрез. Влево уходила заросшая травой дорожка, постепенно она превратилась в тропку, а та становилась все уже и уже. Трава тут была высокой, доходила почти до пояса, рос мелкий кустарник, и в зарослях лишь кое-где виднелись ржавые оградки и верхушки памятников. Илья пошел обратно, свернул между старых берез, прошел еще немного, присматриваясь к табличкам с цифрами на оградках. Номера начинались с шестерок, он пошел быстрее, почти бежал, оглядываясь по сторонам, но новых могил поблизости не было. Шел, пока впереди не показался высоченный забор почему-то с колючкой поверху, снова пришлось возвращаться. Березы негромко шелестели над головой, начался тихий дождик, мокрая трава липла к кроссовкам, букет в руках поник.
Илья вернулся на широкую дорогу, на «проспект» города мертвых, прошел еще немного вперед, и когда ворота скрылись из виду, взял левее. Тропинка вела между старых могил, потом резко уходила вниз. В ложбинке показался свежий холмик земли, весь засыпанный цветами. Илья почти побежал туда, но подойдя понял, что ошибся. Среди цветов стояла фотография совсем молодого парня с затейливой наколкой на шее, а Светки тут не было. Ее не было нигде, он уже второй час лазил по мокрой траве, продирался сквозь кусты, скользил на глинистых тропках. Букет обтрепался, мокрая куртка тяжко висела на плечах. Илья остановился, переводя дух, закрутился на месте, оглядываясь. Вокруг были лишь толстые неохватные березы, простые оградки, крашеные и ржавые, заброшенные и ухоженные могилы. Но новых не было ни одной, Илья брел между ними наугад, разглядывал номера, но они не читались, цифры давно стерла непогода и время.
Рукав зацепился за штырь оградки, Илья дернулся, и ткань треснула. Он остановился, осмотрел длинную прореху. Острие чуть царапнуло по бинту, но повязка не пострадала, зато рукав порвался от манжеты почти до локтя. Илья покрутил головой по сторонам. В траве мелькнуло что-то белое, Илья присмотрелся. Это оказался лепесток хризантемы, рядом лежал еще один, потом еще. Илья прошел вперед еще немного, на кусте шиповника между желто-зеленых ягод нашел еще один. Смахнул его в траву, шагнул дальше, и тут земля ушла из-под ног.
Он чудом удержался, схватился перебинтованной рукой за колючий куст и выронил букет. Тот неслышно свалился на дно узкой глубокой ямы, упал в воду, что скопилась на дне. По глинистым стенкам бежали тонкие ручейки, обрубленные корни кустов и молодых деревьев неприятно шевелились, тяжело пахло землей и сыростью. Илья отшатнулся, вернулся на дорожку и пару минут переводил дух. Как такое могло быть — он несколько минут назад был здесь, судя по белым лепесткам, но могилы не заметил. Ее тут не было, он был готов поспорить на что угодно, он не мог пройти мимо и не заметить свежей ямы.
Дыхание успокоилось, сердце билось на обычном месте, а не в горле. Илья вернулся на развилку, откуда пришел, осмотрелся. Ну, да: вот лепесток, вот еще один, вот дорожка, вот шиповник. А за ним узкая длинная яма, два на полтора, рядом холмик земли вперемешку с травой и листьями. Илья зачем-то взялся за рукоять «тауруса» и заглянул вниз — хризантемы лежали там, почти скрытые водой, от каждого движения вниз сыпались комья глины. По хребту пробежал холодок, желудок неприятно сжался. Илья отступил, выждал немного и пошел обратно, благополучно выбрался на «проспект» и, не оглядываясь, пошел к воротам. Пропустил двух старух, что брели навстречу, побежал к остановке.
Пробки, светофоры и дождь сделали свое дело, он ехал больше часа. Но успел и даже обрадовался, увидев Валеркин «Форд» на парковке перед офисом. Водитель Андрей сидел за рулем и то ли что-то читал, то ли дремал. Кино смотрел, как выяснилось: в руках у водителя оказался планшет. Илья махнул Андрею рукой, тот опустил стекло и чуть ли не по пояс высунулся из окна. Смотрел удивленно и как-то настороженно, но Илья уже поднялся на крыльцо. Охранник внизу дежурил знакомый, он тоже малость оторопел, буркнул приветствие и пропустил Илью через турникет.
— У себя? — Илья притормозил на ходу, уже готовый рвануть дальше по знакомому коридору и вверх, на второй этаж.
— Да. — Охранник потянулся к телефону, и Илья рванул со всех ног. Летел, земли под собой не чуя, ворвался в Валеркину приемную как раз в тот момент, когда Олечка говорила по телефону. Илья вырвал у нее трубку и улыбнулся.
— Привет. — Он нажал на рычаг, Олечка отшатнулась, прижала сжатые кулачки к груди. — Я к Валерке, на пару минут. Будь другом, не пускай пока никого и не соединяй. Я быстро.
Олечка кивнула, а сама ну прямо-таки алчно поглядывала то на телефон, то на мобильник, что лежал в сторонке на зарядке. Ясен перец, что едва Илья скроется за дверью, секретарь поднимет шухер до небес. Не зря на Илью и водитель, как на мертвого, смотрел, и охранник до того опешил, что не решился остановить на входе. Времени очень мало, и крупно повезло, что Валерка на месте оказался, а не смотался на деловую встречу, переговоры или по бабам, допустим. Он на такие дела мастак.
Но не сегодня, сейчас Вишняков сидел за столом и глядел в комп. В зубах у него дымилась сигарета, и Валерка скалился в точности по-пиратски и так увлекся, что не сразу сообразил, кто это вломился без доклада и стоит напротив. Поднял глаза, отъехал к стенке и оторвал обе руки от стола, показывая ладони. Илья опустил «таурус», показал стволом на дверь: