в 1—5 тыс. чел. (пехота, артиллерия и кавалерия), который являлся бы и учебным для школы и мог бы в случае войны быть ударным отрядом армии.
План этот был составлен применительно к устным указаниям, данным военным атташе Н. М. Ворониным при отъезде группы из Пекина начальнику группы и его заместителю и помощнику по военным делам[38]. План Юэ Вэйцзюнь одобрил, но этим дело и кончилось.
Согласно докладу начальника Кайфэнской группы советников Г. Б. Скалова (Синани) Л. М. Карахану от 4.04.1926 г., в период с июля по конец октября 1925 г. группой советников было сделано следующее: прочитан ряд лекций в военной школе, проведены 6‑недельные стрелковые курсы для 46‑ти комвзводов в 7‑й дивизии и затем организованы курсы «по полевой и строевой службе», но работа их прекратилась вследствие начавшейся войны. Кроме вышеназванных курсов группой т. Зимина был проинструктирован штаб 7‑й дивизии и по её же указаниям прошла организация саперной роты и артиллерийской батареи. Кроме того, велись несистемные занятия в 1‑й бригаде 1‑й дивизии, и в весьма небольшом размере велась инструкторская работа по стрелковому делу и по тактике в 1‑й кавалерийской бригаде[39].
Одной из причин, не позволявших вести нормальную работу, было отсутствие должного количества переводчиков.
В июле отдельные наши советники получили приглашения в некоторые части и соединения 2‑й Национальной армии. В Лоян отправилась группа В. М. Акимова, в дивизию генерала Дэн Баошаня — Зимин со своей группой, в которую входили Силин, Махочкеев и Валин[40], в кавалерийскую бригаду близ Кайфэна — Никулин и в Кайфэн, в военную школу — группа Лубе (Никулин). Эта школа на 2400 курсантов, организованная наподобие школы Вампу в Гуанчжоу, должна была сыграть большую роль в повышении боевой выучки Национальной армии. Она состояла из 18‑ти отделений: 4 артиллерийских, 27 кавалерийских, 2 инженерных, 1 связи, 9 пехотных. Для школы советники составили учебную программу, приложив к ней объяснительную записку, и подали её дубаню, но он отверг её.
В начале ноября было уже около 2800 слушателей, сведенных в 18 отделений: 2 артиллерийских, 2 кавалерийских, 1 инженерное, 13 пехотных. С началом военных действий около 1000 слушателей было отправлено на фронт, а остальные сведены в 11 отделений: 8 пехотных, 1 артиллерийское, 1 кавалерийское, 1 инженерное[41].
К декабрю 1925 г. работа советников в военной школе состояла в следующем: а) в чтении лекций по тактике мелких конных частей т. Лубе в кавалерийском отделении, б) в чтении лекций о стрельбе с закрытых позиций т. Роланом (Благодатовым.— Авт.) в арт. группе, в) в чтении лекций т. Рудневым по артиллерии (общие сведения) в пехотных группах школы и г) в оборудовании в школе ящика с песком (т. Васин)[42].
Благодатов подчёркивает, что советникам удалось убедить школьное начальство в том, что они действительно военные работники, а не агитаторы[43].
Фэн Юйсян и командование армии высоко оценили работу советников по подготовке и переподготовке офицерского состава.
За время работы советских инструкторов в учебных центрах по подготовке командных кадров при 1‑й и 2‑й Национальных армиях, в них прошло обучение в общей сложности около 4200 человек[44].
Важнейшим направлением деятельности советских специалистов была помощь в создании мастерских по производству оружия, боеприпасов и т. п.
СССР оказывал северным армиям и прямую военную помощь. За время работы группы во 2‑й армии ей было передано 2000 винтовок и 3000000 патронов.
Содержание самой группы с июня 1925 г. по март 1926 г. обошлось в сумму около 70000 американских долларов.
Всего в северные армии с марта 1925 г. по июль 1926 г. было поставлено более 40 тыс. винтовок, около 75 млн винтовочных патронов, 60 орудий, 12 горных пушек, более 10 тыс. ручных гранат, 230 пулемётов с патронами к ним, 18 бомбомётов, медикаменты, три самолёта[45]. К октябрю 1926 г. поставили ещё 3,5 тыс. винтовок, 11,5 млн патронов, 4 тыс. шашек, 10 огнемётов и т. д.[46]
Помощь СССР и присутствие военных советников оказывали положительное влияние на политическую обстановку, создавали благоприятные условия для дальнейшего подъёма освободительной борьбы. Определённое значение в этом плане имела попытка организации политической работы в национальных армиях. Инициаторами в этом вопросе были Гоминьдан и КПК, которые через Ли Дачжао обратились к советникам с просьбой наладить политработу в национальных армиях. На самом деле в национальных армиях ощущалась необходимость в советниках-связистах, артиллеристах, пехотинцах и т. д., но не в политработниках. Так, С. Н. Наумов пишет, что «в армии Фэн Юйсяна никакой политработы не ведётся, кроме пропаганды христианства, приверженцем которого был сам маршал»[47]. Всей «политработой» занимались пасторы. Тем не менее, Путна договорился, что в некоторых наиболее крупных соединениях 1‑й Национальной армии будут организованы гарнизонные клубы, в которых будет осуществляться «дополнительная» политработа. В этих клубах вели активную деятельность китайские коммунисты, хотя они и скрывали свою принадлежность к КПК. В них около месяца работал С. Н. Наумов вместе с другим советником Десятченко. «В конце концов,— пишет Наумов,— В. К. Путна, убедившись в фактической бесполезности нашего пребывания в 1‑й Национальной армии, рекомендовал нам уехать в Пекин»[48]. Это был один из примеров отношения к советским политработникам в национальных армиях.
Тем не менее, Фэн Юйсян задумал организовать в Пекине специальную школу, где бы студентов превращали в командиров. Это была командирская школа по подготовке офицерских кадров для его армии. В ней активную работу вёл В. М. Примаков. Затем ему на помощь были посланы и другие политработники, а сам он выступал в качестве общевойскового советника. Были у него помощники по разным родам войск — артиллеристы и связисты, которые в это время находились в Пекине. Также Примакову в этой школе помогали С. Н. Наумов, О. Тарханов (Эрдберг) и А. Б. Бакулин.
Несмотря на все усилия советников, к осени 1925 г. армия Фэн Юйсяна не была готова к борьбе с хорошо вооружённой и дисциплинированной армией Чжан Цзолиня. Война началась в ноябре 1925 г. Национальные армии, координируя свои действия с восставшим против Чжан Цзолиня Го Сунлином, начали наступление на позиции фэнтяньцев (мукденцев). Эта операция ставила своей целью разгром фэнтяньской клики, создание в Пекине национального правительства, дружественного революционному Югу.
К концу 1925 г. национальные армии втянулись в военные действия и к ноябрю сражались фактически на трёх фронтах — против войск Чжан Цзолиня, армии У Пэйфу, а также шаньдунских милитаристов.
Центральное место в этой военной кампании заняла Тяньцзиньская операция. Фэн Юйсян предложил Примакову представить свои соображения о наступлении на Тяньцзинь. В разработанном плане операции основная роль отводилась вновь созданному конному корпусу и артиллерии. Фэн Юйсян предложил также группе советников составить план развёртывания тылов, эвакуации больных и раненых, устройства госпиталей, что и было сделано. Советником по тылу был Н. Т. Рогов (И. Лодзинский). Командование Тяньцзиньской операцией было возложено на Чжан Цзицзяна. Но тот, пользуясь отсутствием Фэн Юйсяна, отказался от предложений советских специалистов, затянул сроки наступления, упустил время, позволив противнику разделаться с Го Сунлином. Только 24 декабря Тяньцзинь был взят. В боях участвовала артиллерия, действовавшая под руководством советников, и советские лётчики-добровольцы Степанов, Пятницкий, Шестаков. Бои под Тяньцзинем показали, что войска мукденской группировки гораздо лучше подготовлены, чем войска национальных армий, особенно 2‑й и 3‑й (советником при ней был В. Н. Львов).
Работу советских инструкторов во время Тяньцзиньской операции следующим образом охарактеризовал Македонский в донесении от 15.01.1926 г.: «…Они смогли оказать весьма малое влияние на ход операции. Только на бронепоезде, построенном под руководством наших работников, последние пользовались большим влиянием, мы даже оказывали фактическое командование поездами. Последнее обстоятельство отчасти объясняется и персональными качествами полковника Чжана — командира бронепоезда.
В общем, роль наших работников в армии больше сводилась к роли наблюдателей. …Генералы армии Фэна не только не соглашались с советами наших работников, но часто избегали их выслушивать и затрудняли осведомление об обстановке. Тем не менее, авторитет наших военных работников во время Тяньцзиньской операции усилился, особенно среди солдат и младшего офицерского состава»[49].
Слабую подготовку войск национальных армий А. Я. Лапин, замещавший в апреле 1926 г. военного атташе, объяснял во многом отсутствием прослойки среднего офицерского состава, «на которую можно бы было опереться в деле поднятия тактико-боевого уровня и политического воспитания Народной армии»[50]. Понимая важность создания такой прослойки и отмечая, что неполноценность военной работы советских инструкторов в значительной мере была следствием отсутствия таких кадров, Лапин написал докладную записку от 16.04.1926 начальнику комиссии, работавшей в Китае, А. С. Бубнову, а также Карахану о необходимости создания школы на территории СССР. В этой записке он определил основные цели создания школы, и привёл отправные данные для организации школы