Оливер неохотно открыл дверь. Мужчина забежал в фойе, а вместе с ним в библиотеку ворвался ледяной ветер. Оливер вскрикнул, когда его с ног до головы обдало россыпью холодных капель. Пришлось приложить все силы, чтобы снова захлопнуть дверь. Задвинув засов и вытерев дождевые капли с лица, он обернулся к своему гостю.
Мужчина был среднего роста, худой, в насквозь промокшем темно-синем плаще. У него было вытянутое лицо и острый нос. А еще черная борода, заплетенная в косичку.
– Премного благодарен! – воскликнул он и снял капюшон плаща. Под ним обнаружились длинные спутанные черные волосы. – Меня зовут Симеон! Симеон Легкоступ! Третий! Если это кому-нибудь вообще интересно. – Он протянул Оливеру мокрую ладонь.
Тот взял ее. Хотя рука у Симеона была костлявая, рукопожатие получилось неожиданно крепким. Глаза оказались светло-карими, почти янтарными. Трудно было не обратить на это внимания, потому что он выдерживал зрительный контакт куда дольше, чем обычные люди.
– А я Оливер, помощник библиотекаря. Вы тоже прибыли в город к королевскому визиту, мистер Легкоступ? – спросил Олли, чтобы нарушить неловкую тишину.
– Хм-м-м-м, что? А, да. Разумеется. Неловко это признавать, но вряд ли мне скоро представится еще один шанс.
Симеон задержал внимание на стеллажах. На ближайшем сидела Страж и не мигая смотрела на гостя.
– А чем вы вообще занимаетесь? – спросил Оливер, втайне надеясь, что Симеон не ответит: «убийца», или «бандит», или даже «дармоед».
– Да всем понемножку. Но вообще я сказитель.
Оливер нахмурился:
– Это кто-то вроде рассказчика?
– Ага. Путешествую по городам, собираю истории, потом их рассказываю. Обычно останавливаюсь в местной таверне и в обмен на постой устраиваю небольшое представление. Если есть свободная комната, конечно. – Симеон склонил голову набок, и в шее что-то хрустнуло. Видимо, он частенько так делал, но почему-то от этого движения по спине у Оливера побежали мурашки.
– Раз вы так любите истории, могу понять, почему решили посетить библиотеку, – сказал мальчик.
Симеон нахмурился и взглянул на него исподлобья.
– Ты шутишь, что ли? Что мне тут делать? Это здание – мой враг, дружочек!
– Враг? – переспросил мальчик, уловив тревогу в голосе Симеона.
– Труд сказителей уже никто не ценит. Библиотеки пророчат погибель устным рассказам. Если историю можно напечатать в книжке, зачем ее запоминать? А память – она как мышцы. Если не тренировать, слабеет.
Симеон не повысил голоса, не потрясал кулаком, но в его словах кипело столько возмущения, что это задело Оливера. Казалось, мужчина прямо-таки нарывается на ответ.
Оливер поправил бандольер. Его тяжесть успокаивала.
– Думаю, места хватит и для устных, и для записанных историй. Театр вот по-прежнему популярен.
Симеон расправил плечи. Что-то в нем неуловимо изменилось. Если раньше Олли чувствовал смутную угрозу, то теперь опять увидел перед собой обыкновенного бродячего артиста, у которого выдался не самый удачный день. У его ног собралась маленькая лужица – это накапала вода с плаща.
– Как бы там ни было, а твоей вины в этом нет, – поспешил уточнить Симеон.
Страж не спускала с него глаз. Она сидела как статуя и следила за каждым его движением.
– Кажется, я не нравлюсь твоей кошке. Прошу прощения, что вот так вломился. Ты, наверное, не привык к таким поздним гостям. – Симеон посмотрел в окно, за которым хлестал дождь. – Уверен, что смогу найти дом, где меня примут. – Он поник и устало вздохнул. – Если, конечно, услышат, как я стучусь, а то ветер так шумит…
Словно в подтверждение его слов, за окном вспыхнула молния, а следом прогремел гром.
Оливер сжал кулаки и принял решение.
– Можете переночевать тут, – он кивнул на лавочку у стены, за винтовой лестницей. Пускать Симеона в кабинет не хотелось, но и размещать его слишком далеко от себя тоже! – Погодите, сейчас принесу одеяло и подушку.
Олли забежал в кабинет, забрал вещи с кровати и вернулся.
– Вот на этой лавочке? – уточнил Симеон и ткнул вперед костлявым пальцем.
Посреди лавочки уже сидела Серый Потрошитель. На ее пушистой морде застыло упрямое выражение.
Оливер поник. Ну разумеется, самой недружелюбной кошке во всей библиотеке приспичило именно сейчас занять именно эту лавочку!
– Киса, кыш! Слезай! – попросил Оливер.
Та не шевельнулась. Тогда Оливер попытался согнать ее одеялом. Но тщетно. Серый Потрошитель не знала страха.
Когда он в третий раз замахнулся на нее одеялом, кошка поймала ткань когтями и дернула лапой. К своему стыду и изумлению, Оливер потерял равновесие и полетел вперед.
«Даже кошка – и та меня перехитрила!» – залившись краской, подумал он.
Наконец Серый Потрошитель с шипением соскочила на пол и убежала за стеллажи. Оливер застелил лавку одеялом, положил подушку, а Симеон снял плащ. Под ним оказались простые черные брюки, черные ботинки и черная же рубашка с воротником на кулиске.
– Благодарю, господин помощник библиотекаря! – с улыбкой сказал Симеон и учтиво поклонился.
– Если что-нибудь понадобится, я в кабинете, – сказал Оливер. – И попрошу вас особо не бродить по библиотеке ночью. Вы и не представляете, как это опасно.
Симеон поднял руку, как человек, который собирается дать торжественную клятву.
– Обещаю – с лавки не сойду! Спасибо! Я ведь уже имел честь встретиться с местными чудовищами! – он кивнул на Стража. Кошка снова сидела на шкафу неподалеку. Оливер даже не заметил, как она пришла.
Странноватая клятва Симеона успокоила Оливера. Он пожелал гостю доброй ночи, ушел к себе в кабинет и запер дверь, даже не догадываясь, что совершил первую из множества фатальных ошибок.
Второе одеяло Оливер нашел, а вот подушку нет. Пришлось подложить под голову свернутую рубашку. Не успел он закрыть глаза, как его разбудил возмущенный, громкий шепот, прорезавший тьму:
– Да как ты вообще мог пустить чужака в библиотеку?
Над Оливером нависло чье-то лицо. Он в ужасе стал шарить рукой по прикроватному столику и только с третьего раза нашел очки. Надел их и наконец увидел знакомую фигуру на фоне окна.
– Агата?! – воскликнул Оливер, гадая, уж не приснилось ли ему опять. – Что ты тут делаешь?
– Лучше скажи, чем ты думал?! У этого негодяя теперь полный доступ к библиотеке! – сердито процедила девочка.
– Я… ну… ему надо было где-то переждать непогоду, – объяснил Оливер, зажигая газовый фонарь у кровати.
«Как она тут оказалась? И почему злится?» – Голова шла кругом.
Он встал, потом вспомнил, что на нем нет рубашки, и попытался прикрыться одеялом.
– Оливер, я же изо всех сил стараюсь тебе помочь! А ты осложняешь мне работу! – со вздохом сказала Агата и плюхнулась на соседний стул.
Пока Олли поднимал с пола рубашку и натягивал ее через голову, он успел придумать три язвительных ответа, но потом вспомнил советы мамы о том, как надо общаться с людьми, ослепленными гневом. «Запальчивый ответ только подольет масла в огонь, – всегда говорила она. – А нужно совсем другое – ведро холодной воды».
Вот только как воплотить это на практике? Он заговорил спокойно и взвешенно:
– Агата, ты часто меня выручала с тех пор, как я пришел сюда работать. Всего и не упомнить. А еще я почти уверен, что именно ты перебинтовала мне руки, которые порезала книга, пусть и делаешь вид, что это не так.
В ее глазах замерцали огоньки, а с лица сошло грозное выражение.
– Агата, я давно хотел у тебя кое-что спросить. Ты живешь в библиотеке?
Она открыла рот. Потом закрыла. Молча кивнула.
Оливер выдохнул с облегчением. Всякий раз, когда удавалось раскрыть хотя бы крошечную тайну библиотеки, ему становилось чуть спокойнее.
– А где ты спишь? Я всю библиотеку исходил, но второй кровати не видел!
– Теперь я точно уверена, что ты еще многого не знаешь, – скрестив руки на груди, подметила Агата. – Только дурак решит, что месяца достаточно, чтобы исследовать всю библиотеку.
Эта мысль прозвучала сомнительно, но он не стал спорить.
– Ну ладно. Так где ты ночуешь?
Агата пожала плечами:
– То там, то сям.
Оливеру нестерпимо захотелось закатить глаза. Ну ладно, хочешь быть загадочной – на здоровье.
– Я здесь уже три года. Когда впервые сюда попала, я очень сильно болела. Иероним пожалел меня и разрешил допоздна оставаться в библиотеке, искать тут способ вылечиться. Когда мне стало лучше, я вернула ему должок – согласилась помогать.
«В это несложно поверить, при таком-то мастерстве загадочно появляться и исчезать».
– Возможно, ты считаешь, что я завидую тебе, ведь ты стал помощником библиотекаря, – продолжала Агата. – Но это не так. Я понимаю, что никаких официальных прав у меня нет. Но если ты решил, что я позволю тебе навредить библиотеке, подумай еще разочек, – голос снова стал раздраженным, так что Оливер примирительно поднял руки.
– Я благодарен за то, что защищаешь библиотеку Иеронима! Понимаю, как тебе дорого это место.
Сюда закралось преувеличение. Чего Оливер никак не мог взять в толк – так это почему он ни разу не натыкался на спальное место Агаты. Впрочем, он ведь до сих пор не смог бы нарисовать по памяти карту здания. Библиотека цеплялась за свои секреты и охраняла их, как Серый Потрошитель – книги и скамейки, на которых сидела.
Оливер взял маленькую паузу.
– Насколько я понимаю, Агата, ты злишься, что я пустил незнакомца – сказителя по имени Симеон Легкоступ – на ночь. Но ведь несколько лет назад Иероним точно так же пустил тебя!
Он сказал это и сам поморщился – не слишком ли грубо вышло? Лицо Агаты перекосило от ярости. Но потом выражение изменилось. Она поджала губы и шумно выдохнула через нос.
– Поняла, к чему ты клонишь, – сказала она. – Но, как бы там ни было, я с этого Легкоступа глаз не спущу. – Она скрестила руки на груди и подошла к окну, выходящему из кабинета в зал, точно ночная стражница, заступающая в караул.