А лично Алексей, помимо денежной премии в три тысячи рублей и грамоты, получил…
Второй за сегодня наградной пистолет.
Новенький Кольт М1911, с вычеканенной на затворе серебром дарственной надписью уже от ЦИК Туркестана.
Со штатной кобурой, запасным магазином, но точно так же, как и Люгер, без патронов.
— Думаю, мы с тобой еще встретимся! — командующий фронтом крепко обнял Лешку. — У тебя большое будущее, красноармеец Турчин! Я лично буду следить за твоей судьбой…
Лешка в это время гадал, сколько из присутствующих командиров переживет «чистки» в Красной армии, а еще, как вот эти «обнимашки» скажутся на нем самом, поэтому восприятие напутствия смазалось. Алексей знал не очень много подробностей о репрессиях в Красной Армии, но все же достаточно, чтобы отнестись серьезно.
Добраться домой сегодня не получилось, пришлось заночевать в казарме. А что за операцию придумал Баронов, Алексей узнал на следующий день, да и то, только к вечеру.
— Приятно? — комиссар хлопнул его по плечу. — Приятно ведь. И это только начало, истинно говорю. Черт побери, я в твоем возрасте даже не думал о таком. Именной пистолет от ЦИК! Меня тоже наградили, но ты младше меня в три раза. А теперь, запомни… — Баронов резко стал серьезным. — Залезть на дерево легко, гораздо трудней удержаться на нем во время бури. Теперь с тебя будут требовать втройне. И с меня будут. Заварили мы с тобой кашу. Но не ссы, прорвемся. Это я тебе говорю, а мое слово железное! А сейчас слушай меня внимательно…
Глава 22
— Ты знаешь, кто такие младотурки?[21]
— Нет, — быстро соврал Алексей. На самом деле он помнил, что так называли одну из турецких политических партий, хотя особых подробностей не сохранилось в памяти.
— Ладно, позже объясню, — Баронов раздраженно махнул рукой. — С чего бы начать… ага! Очень хорошо, что ты оставил Мухаммед-бека в живых, хотя я понимаю твои чувства — Мухаммедка редкостный мерзавец, даже с виду. Мелкая сошка, завистлив, жаден, труслив, в полевые командиры выбился только благодаря своему богатству и родственным связям с Курширматом. Но, при всем этом, он достаточно умен и последователен. И, самое главное, умеет правильно расставлять приоритеты. Он давно понял, что басмаческое движение обречено, поэтому твердо решил выбиться в люди при новой власти. К слову, его недавно отпустили…
Комиссар внимательно посмотрел на Лексу, словно хотел проверить, как тот отреагирует.
Лешка в ответ только безразлично пожал плечами: мол, отпустили, значит так надо.
— И ни капли не огорчился? — Баронов хмыкнул. — А как же классовая ненависть и беспощадность к врагам революции?
Алексей снова не прореагировал.
Комиссар с уважением кивнул:
— А ты умен, Лекса Турчин, давно в этом убедился. Но не суть. Так вот, благодаря Мухаммедке, теперь у нас появился надежный источник в самых верхах басмаческого движения. И сразу птичка в клювике принесла информацию о будущей встрече бандитских главарей, где соберутся все более-менее влиятельные курбаши. И не только.
Лешка опять промолчал, хотя сам раздобыл именно эту информацию.
— А теперь перейдем к главному! Но сначала… — внушительно сообщил комиссар, быстро достал из стола бутылку с мутноватым содержимым и разлил жидкость по стаканам. — Ну… как говорится, за все хорошее и против всего плохого!
Алексей отрицательно качнул головой и отодвинул от себя стакан.
— Не понял? — Баронов нахмурился. — Брезгуешь, что ли? Пей, говорю. Я разрешаю.
— Не буду, — подпустив в голос раздражения, буркнул Лекса. — Ничего хорошего из этого не выйдет. Окосею в раз, начну орать и драться. Или чего еще похуже. Есть уже опыт. Оно вам надо, Борис Борисович?
Особым буйством во хмелю Алексей не отличался, но пришлось врать, так как алкоголь Лекса категорически не понимал, да и пить не собирался в любом случае.
— Вот как? Умеешь держать себя в руках? Одобряю… — Баронов с пониманием еще раз кивнул. — Тогда ладно, я сам. Больно уж тяжелые деньки выдались. Ух… редкостная гадость, но мозги прочищает. — Он с силой поставил пустой стакан на стол. — Так… о чем это мы. Теперь перейдем к младотуркам, будь они неладны. А точнее, к Энвер-паше. Он тоже редкостная мразь, но в отличие от Мухаммедки, далеко не трус, очень хитер, умен, кровожаден и имеет отличное военное образование. В свое время он был в Турции военным министром, но после окончания мировой войны потерял влияние и был вынужден бежать в Германию. Где его нашли и привлекли на свою сторону наши товарищи. Он переехал в Москву, а потом направился в Туркменистан, по линии Национального комиссариата национальных дел, якобы для формирования национальных частей и координации совместных действий против басмачей, где, турок, очень ожидаемо…
Баронов издевательски хмыкнул.
— Энвер-паша предал! Как волка не корми, он всегда в лес смотрит, это очевидно. Жаль, некоторые это не понимают. Сейчас бывший эмир Бухары назначил его главнокомандующим всеми мятежными силами. Учитывая личность турка, это очень опасно для Советской власти. Так вот, ориентировочно, через полтора месяца, Энвер-паша будет встречаться с Курширматом, Ибрагим-беком и многими другими видными главарями…
Баронов быстро расстелил карту на столе и ткнул в нее пальцем.
— Вот здесь! В кишлаке Бельджуан. Наша задача исправить ошибку ответственных товарищей и уничтожить мерзавца. А вместе с ним остальных главарей басмачей. Задача поручена нам самим руководством Туркестанского фронта. Смекаешь? Исполнять тебе и твоим людям, поэтому я хочу услышать твои соображения по этому поводу.
Алексей глянул на карту и машинально буркнул:
— Проще самому застрелиться.
Хотя, при этом, машинально, уже начал прорабатывать операцию в голове. Приказы бывают разные: глупые, сложные, невыполнимые, но это не значит, что их не придется выполнять.
— Почему застрелиться? — бурно возмутился Баронов. — Нам обещали любую помощь! Любую, понимаешь? Нас поддержит целая республика! Выполнят любые твои запросы. Уже ведь получалось, получится и сейчас. Я в тебя верю! Ты понимаешь, войсковая операция ничего не даст, эти ублюдки снова ускользнут в Афганистан. А так, мы можем одним махом обезглавить басмаческое движение во всем Туркестане. Без авторитетных руководителей басмачи просто разбегутся. Представь, сколько жизней красноармейцев можно сберечь? Черт побери! Совсем забыл…
Баронов картинно всплеснул руками, быстро достал из стола бумажный пакет и подвинул его к Алексею.
— Вот, смотри…
В пакете оказался кавалерийский шеврон и нарукавные знаки различия: звездочка и маленький квадратик из алого сукна. Централизованное снабжение хромало, бойцы ладили себе самодельные знаки различия из того, что под руки попадется, но эти были фабричного изготовления. А квадратик свидетельствовал о том, что обладатель его является комвзвода, то есть, на три ступени выше, чем командир отделения. Через ступени помкомвзвода и старшины.
На молчаливый вопрос Баронов деловито пояснил.
— Ты командовал особым маневренным сводным отрядом. Так? Так. Сейчас твой отряд окончательно перевели в прямое подчинение Реввоенсовета и выделили в отдельное подразделение. Отдельное и самостоятельное подразделение, понимаешь? Мало того, на базе отряда очень скоро планируется развернуть специальную учебную часть. Было бы логичным предположить, что командир отряда давно перерос командира отделения? Поздравляю, теперь ты комвзвода. Я лично проследил, чтобы оформили вовремя и как положено. Будь уверен, если все получится, два квадрата комэска для тебя тоже не задержится.
Лешка неожиданно для себя вспылил.
— Спасибо, Борис Борисович, но даже если бы мне присвоили командарма, взять этих сволочей не станет легче.
Думал, что комиссар, по своему обычаю разорется, но Баронов, тоже неожиданно, среагировал очень спокойно.
— Понимаю, Лекса, все понимаю. Но ты не руби сплеча. Погляди еще и подумай. Может чего толковое в голову да и придет. Никто не заставляет тебя с твоими людьми в одиночку лезть на убой. Помогать будут все.
Алексей кивнул и сосредоточился на карте.
Через несколько минут Баронов не выдержал:
— Ну что там? Не томи.
— Борис Борисович, — недовольно заметил Лекса. — Я едва-едва карту научился читать. Имейте терпение.
Алексей интуитивно почувствовал, что его отношения с Бароновым вышли на новый уровень и теперь спокойно пользовался этим. Ну и, конечно же, активно маскировался под пацана-самоучку.
— Хорошо, хорошо, смотри! — комиссар зашагал по кабинету.
Алексей дождался, пока он начнет сквозь зубы материться и только тогда заговорил.
— Учитывая, сколько главарей будут присутствовать на встрече, их охранять поставят не меньше двух сотен всадников. Мало того, все подходы, даже дальние, будут надежно перекрыты. Но, если правильно подготовится, да еще при некоторой доле везения, все может получиться. Повторюсь, при везении. В противном случае, операция провалится.
— Говори! — горячо выдохнул Баронов и открыл блокнот.
— Навскидку… — Лекса помедлил, подбирая слова. – Только со своими людьми, я не справлюсь, надо, самое малое, подготовить еще две группы. Очень важно тщательно проработать маршрут выдвижения на точки сосредоточения. На дворе зима, перевалы почти непроходимы. То есть, понадобятся надежные проводники, привыкшие к горам лошади и средства маскировки — национальная одежда в том числе, чтобы сойти при обнаружении за контрабандистов, к примеру. Дальше, понадобится аэро…
Алексей запнулся, сообразив, что сморозил глупость — полуграмотный парень никак не мог знать, что такое аэрофотосъемка.
— Аэро, что? — без настороженности переспросил Баронов.
— Аэроплан понадобится! — быстро поправился Алексей. — Ну… чтобы с аэроплана сфотографировали кишлак и подходы к нему. Посадить на место второго военлета человека с фотоаппаратом. Эти, что нас возили, говорили, что так можно. По фото мы подробно изучим местность.