Джек дал два выстрела, радуясь шансу прогреть карронады: он был практически уверен, что Далглиш прав – такой хороший моряк и проницательный приватир как мистер Генри никогда бы не пошёл на то, чтобы миля за милей и склянка за склянкой идти прежним курсом, имея в поле зрения подобный приз. Нет. Он предпочёл пакетбот, и вскоре пушкам придётся основательно поработать. По первому же зову Стивен взбежал на палубу:
ситуация была ясна даже самому неопытному глазу, со шхунами, маневрирующими словно гоночные яхты вместе с изменяющимся направлением ветра, и в любом случае первый помощник одной грубой фразой прояснил ситуацию.
— Что я могу сделать? — спросил доктор Джека, когда откатилось второе орудие.
— Спустись в пороховой погреб и наполни заряды с мистером Хоупом, — сказал Джек. –
А потом ты можешь встать к этой карронаде вместе со мной.
Прошло несколько минут. На «купце» проснулись, ответили одним выстрелом, подняли флаг, приветственно приспустили и подняли вновь. Приватиры тут же дали по выстрелу с подветренного борта каждый и выбросили британский флаг. Джек выпалил из оставшихся карронад правого борта: конечно же, они должны понять, что что-то идёт не так. До боли привычный запах порохового дыма витал над палубой. Приземистые орудия откатывались и задвигались, брюки успокаивающе тренькали. Джек и его помощники зарядили орудие картечью и ядром.
«Купец» отдал рифы на марселях и пошёл прежним курсом, как будто находился в обществе друзей. «Дилидженс» немедленно поднял сигнал, предупреждающий о грозящейопасности, но казалось, на «купце» его вовсе не заметили. Хотя возможно опасность им и вправду не грозила.
Приватиры могли с вожделением смотреть на купца, но именно пакетбот был их добычей, только пакетбот. Они поймали ветер и приближались к «Дилидженс», расходясь курсами с незнакомцем. Критический момент был практически пройден и «купец» уже пересекал курс «американцев» в полной безопасности.
— Пока живу – надеюсь, — произнёс Далглиш с бледной улыбкой.
Он отдал приказы ставить брам-стеньги и бом-брамсели, несмотря на повреждённую мачту, а сам встал за штурвал, приведясь к ветру насколько возможно, а потом немного увалившись. Он любил свой «Дилидженс», и, зная судно вдоль и поперёк, выжимал из брига всё, на что тот был способен, и судно великолепно отзывалось на его старания. Но лишь только ветер стал устойчивее, погоня перешла в новую фазу и сделалось ясно, что пакетбот не сможет обойти шхуны в бейдевинд: спереди нечего было ставить, тогда как перемена ветра позволила шхунам встать с подветренной стороны ещё до того, как «купец» скрылся из виду. Американцы с каждой минутой нагоняли, делая хорошие семь узлов при шести у пакетбота. К полудню погоня обещала завершиться стычкой. Почту уже вынесли на палубу, где она и лежала в трёх продолговатых сумках из тонкой кожи, каждую крепко привязали к металлическим болванкам, чтобы они немедленно пошли ко дну, будучи выброшенными в последний момент за борт.
Час за часом они неслись по неспокойной морской пучине. Тяжёлые облака собирались на весте, затемнив весь горизонт. Волнение и ветер усилились, и много раз матросы бросали взгляд на залатанную стеньгу. Несмотря на крепкий вулинг, было заметно, как мерзкая трещина разевала и захлопывала пасть на самых крупных волнах. Боцман быстро наложил дополнительную перевязь, но даже так Далглиш не рисковал повернуть оверштаг, чтобы выиграть у шхун ветер — только не с такой повреждённой мачтой. А поворот фордевинд прямиком привёл бы их в руки преследователей.
— Геройствовать я поручаю вам, сэр, — сказал он Джеку, следя взглядом за передней шкаториной грот марселя. – Как только они откроют огонь, я намерен резко спуститься под ветер и проскочить между ними. – На его сером, морщинистом, заросшем щетиной лице промелькнуло жестокое выражение, и он добавил. — Мы славно их отделаем, раз уж это последнее что нам осталось.
Джек кивнул — это был единственный существовавший для них план, за исключением открытой атаки, и хотя вероятность успеха абордажа средь бела дня была ничтожно мала, это было всё же лучше, чем безвольная сдача: что угодно, только не это.
Он, Хэмфри и немногочисленные члены команды методично отвязали карронады с левого борта, сделали по выстрелу и перезарядили: Джек обожал чистое и прогретое орудие с зарядом из свежего пороха. Выстрелили из последнего, и когда оно отпрыгнуло из-за отдачи, огромный воющий рык с кормы заставил Обри резко оглянуться. Люди прыгали по палубе, хлопая друг друга по спинам, крича во всю глотку и радуясь. Кто-то отпустил грота-булинь и тот свободно болтался. «Дилидженс» моментально отреагировал и «Свобода» показалась на траверзе, прекрасно просматриваясь. Ее фок-мачта исчезла,сломанная у самого пяртнерса, и вместе с большей частью парусов болталась справа по носу. На глазах у Джека грот-стеньга последовала за ней и шхуна рыскнула к ветру, обвисший грот бился как сумасшедший.
— Отдать бом-брамсель фал! — послышался взбешённый голос Далглиша, проклинавший этих увальней. — Том и Джо, выбирайте эти чёртовы наветренные брасы. Поднять паруса, так, вперёд. Бык-гордени, бык-гордени, вы мерзкие шлюхины дети. Живей, мистер Харви, пните этих ублюдков! Джо, ты выберешь этот чёртов шкот пока я тебе череп не проломил?
Дикая суматоха, в которой Джек получил пару тумаков и один удар линьком – впервые с того момента, как у него ломался голос – и «Дилидженс» вновь шёл на всех парусах.
Нагрузка на повреждённую мачту ослабло, а порядок восстановился. Мистер Далглиш передал штурвал, и они вместе с Джеком стали осматривать «Свободу»: шхуна на полном ходу влетела в льдину, пробив корпус и, исходя из того, что к этому моменту уже появился сильный дифферент на нос, получила пробоину в носу где-то ниже ватерлинии.
На судне пытались спустить на воду шлюпки, вторая шхуна держала курс к первой, удаляясь от пакетбота, и в пять минут теряя часовой выигрыш.
После смены ещё одного галса к норду пакетбот пошёл в фордевинд и шхуны остались за кормой.
– Как вы думаете, одна шхуна станет нас преследовать? – спросил Стивен.
— Нет, сэр, — сказал Далглиш, зевая. – Можете отправляться в койку и спокойно спать:
лично я так и сделаю. Она подберёт всех людей мистера Генри, если только сможет –
посмотрите какая там набралась толпа, боже мой – вон какой-то глупец бросился в море, ха-ха-ха! Очень забавно. А после отправится домой. И нелёгкая им предстоит поездка, лавируя к весту днём и ночью. Янки слопают свои ремни и башмаки до того как вновь увидят Марблхэд — с такой-то толпой на борту, и не имея возможности спасти припасы со «Свободы»!
— В неудачах других есть что-то, совершенно не вызывающее недовольства в нас самих, — сказал Стивен, но никто его не услышал, так как слова потонули в восторженном вопле: «Тонет!». Это теперь уже далёкая «Свобода» скользнула вглубь седого лона океана.
— Нет, сэр, — вновь сказал мистер Далглиш, — можно спокойно спать. Как и ваша миссис – ваша обручённая, ваша зазноба. Забыл имя леди. Надеюсь, её не побеспокоили все эти выстрелы и вопли.
— Уверен, что нет, – сказал Стивен. — Но я спущусь и проверю.
Он ошибался. Диана была сильно встревожена. Первый выстрел усугубил её отступившую было дурноту. Она неправильно расценила пальбу и вопли на палубе, так что Стивен нашёл её полностью одетой, сидящей на рундуке с пистолетом в каждой руке, выглядевшей свирепо как кошка, загнанная в угол.— Немедленно опусти эти пистолеты, — холодно произнёс он. – Ты знаешь, что очень грубо тыкать дулом в человека, которого не намерена убивать? Как не стыдно, Вильерс!
Где твоё воспитание?
— Прошу прощения, — сказала она, весьма обескураженная его суровым тоном. – Я решила, что завязался бой и нас взяли на абордаж.
— Вовсе нет. «Свобода», этот жестокий приватир, погубила себя сама. Она налетела на айсберг и затонула за какие-то пять минут. Второй же «американец», нагруженный почище Ноева ковчега, отправляется домой. Делюсь с тобой радостью нашего избавления, дорогая. Я считаю, ты выглядишь лучше, — добавил он, пощупав пульс. – Да, тебе гораздо лучше. Не желаешь глотнуть свежего воздуха и стать свидетельницей крушения планов наших врагов?
Стивен отвёл её на палубу, всё ещё полную дикого веселья и потерявшую даже намёк на существование иерархии, и появление дамы вызвало стихийное и дружелюбное приветствие. Матросы с заботой помогли ей добраться до поручней и указали на далёкую шхуну, теперь шедшую на ост. Повар, подхватив Диану за локоток, хриплым шёпотом дал исчерпывающее описание манёвров, совершённых с восхода, почти утонувших в объяснениях первого и второго помощников и чахлого мальчугана, который непременно желал, чтобы она знала, что он предвидел такой исход с самого начала. Поднялся мистер Далглиш, снял шляпу и торжественно поприветствовал пассажирку.
— Мы все чрезвычайно рады видеть вас на палубе, мэм, — сказал он, — и надеюсь, что будем каждый день иметь эту честь весь остаток пути, при благоприятной погоде. Не то, чтобы таких дней будет много, если удержится такой ветер: эти негодяи загнали нас так далеко на восток, что я не удивлюсь, заметив в среду Роколл.
Заметив, что название «Роколл» не произвело никакого впечатления, шкипер пояснил:
— Не удивлюсь, если мы совершим самый быстрый переход из всех известных, если не считать «Клайти» в девяносто четвёртом. А как нас будут рады видеть, мэм, с такими-то новостями, что мы везём. Честное слово, я просто смеялся в голос, когда услышал, что «Шэннон» захватил «Чезапик»!
Примечания:
Diligence – (анг.) осмотрительность, старательность. Пример удачно используемой игры слов автором – одной фразой подчёркивается роль капитана-владельца судна и даётся характеристика его манере управления. [?]
Выражение «идти бабочкой» или «поставить паруса бабочкой» употребляется в том случае, когда парусное судно, идя фордевинд, так поставит свои паруса, что фок будет на одном галсе, а грот на другом. При этом одномачтовые суда выносят кливер или косой фок, а трехмачтовые — убирают бизань. [?]