Нужно немедленно снять бриг с мели. Нельзя терять ни минуты.И правда, на счету была каждая минута, и они весьма стремительно убегали десятками и сотнями. «Минни» не двигалась. Каналы были столь узки, а навигация сложна, что корабль с осадкой «Ариэля» не могло перемещаться свободно, чтобы занять нужную позицию. С неизменным усердием на шлюпках заводили якоря с тянущимися к ним прикреплёнными тяжёлыми тросами, но каждый раз, вращая кабестан и до упора натягивая тросы передавая усилие на «Минни», якоря вновь возвращались на «Ариэль».
Ситуацию уже можно было назвать сложной, когда Фентон вернулся с единственным уцелевшим — молодым человеком лет семнадцати, раненым в ногу и голову, без сознания. Некоторое время спустя она ещё усложнилась, когда из лазарета поднялся Стивен. Во все стороны тянулись тросы, исчезая во тьме. В свете фонаря лица людей у кабестана выглядели старыми и измученными, последний энтузиазм иссяк. Джек только что закончил выкрикивать очередную порцию приказов одной из шлюпок в отдалении, когда появился доктор.
— Как себя чувствует раненый? — спросил капитан охрипшим голосом.
— Я думаю, выживет, — ответил доктор. — Похоже, кровотечение остановилось, а молодые поправляются быстро. Ты кажется не в духе, брат?
— Да уж, так себе. Задние кнехты брига сорвало, и мы потеряли малый якорь: треснул рым, но могло быть и хуже. Хочется верить, что «Плут» скоро будет здесь. У них осадка не больше нескольких футов.
Казалось, он несколько приободрился, на самом же деле постоянная активность не позволяла ему задуматься о том, что будет дальше. Где-то неглубоко затаилась мысль о надвигающемся с севера шторме, о том что «Плут», ползущий через отмели в пяти милях с другой стороны, проскочил канал и уже дважды садился на мель. И если погода не переменится, «Ариэль» будет вынужден собрать свои канаты и бежать, оставив «Минни», а с ней, возможно, и всё предприятие, такое многообещающее еще совсем недавно.
— Что-то из него вытянуть удалось?
— Увы, — ответил Стивен. — Он в глубокой коме. Но боюсь, что его форма вовсе не походит на адъютантскую, а письма приличествуют обычному младшему офицеру. Кроме того, пример подобного безрассудства скорее свойственен юношам, а не трезвомыслящим старшим офицерам.
— Ну, не знаю, — Джек пожал плечами. — Будь у меня под командованием такое место как Гримсхольм, я бы рискнул. Возможно, на берегу бы меня ждала лошадь — до места ведь верхом не так далеко. Но я бы уж точно постарался держаться в слепой зоне с милю или две. В чём дело, мистер Роуботом?
— Прошу извинить, сэр. Запасной якорь установлен.
— Хорошо, хорошо. Обвяжите вокруг него шлаг. Шлаг, мистер Роуботом.
— Конечно, сэр. Шлаг.Второй лейтенант подошёл за новой порцией указаний, и пока поток срочной технической болтовни пролетал мимо ушей Стивена, он наблюдал за огнями, виднеющимися за отмелью, огнями всех шлюпок «Ариэля» и «Минни», развернувших веер канатов в попытке снять судно с мели. Все шлюпки, кроме гички с Пелвормом, идущей к далёкому «Плуту», пытались стащить корабль в извилистый канал.
Пошёл унылый дождик, пеленой закрыв огни. Фентон промчался на корму.
— Если бы я мог перекинуться парой слов с капитаном «Минни», мы бы могли узнать всё что нужно, — сказал Стивен. — Мне в любом случае стоит с ним поговорить, чтобы узнать что-нибудь о Гримсхольме. Вероятно, «Минни» туда захаживала.
— Как только появится свободная шлюпка, я за ним пошлю, — ответил Джек, и выкрикнул: — Мистер Хайд, передайте капитану «Минни» быть наготове, чтобы прибыть к нам со следующей шлюпкой. И пусть захватит судовые бумаги.
— Сэр, — послышался ответ Хайда из промозглой темноты, — французы его застрелили.
Прислать его помощника?
Две тусклые мокрые фигуры появились с докладом. С невидимой шлюпки прокричали, что линь запутался в обломках затонувшего судна.
— Не падай духом, друг мой, — сказал Стивен. — На данном этапе от информации о том, жив генерал Мерсье или нет, нам не будет никакого проку. К завтрашнему утру всё прояснится.
Грубый отрывистый звук, неразбериха голосов в темноте, и Джек исчез. Стивен ждал, дождь пошёл сильнее, так что он спустился за своим плащом и прилёг, заложив руки за голову и уставившись на огонь свечи в фонаре. Мэтьюрин устал, так что сейчас растянулся, расслабив все члены. То же и с разумом — без конкретных мыслей, как будто он вновь принял настойку опия. Доктор не чувствовал особого беспокойства. Операция должна быть успешной или закончиться провалом: он всей душой надеялся на победу, но эта «вся душа» теперь стоила меньше, ведь частичка её, казалось, умерла. С другой стороны, действовать так, чтобы не принимать всё столь близко, значит быть больше уверенным в успехе. Действовать с решимостью, идущей не от безразличия к собственной судьбе, а от чего-то похожего, что ему не удавалось точно описать. Какое-то отчаянье, но отчаянье уже давно пережитое, оставившее лишь отголоски страха.
«Плут» вошёл в канал к концу ночной вахты, вынужденный долго подниматься на ветер, меняя за галсом галс. С ним пришёл поднимающийся бриз и угроза плохого завершения ночи. В тесной каюте фонарь стал раскачиваться сильнее. Стивен спал.
За несколько следующих часов с «гермафродита» завели якоря и буи. Самые умелые матросы со всех трёх судов сплеснили концы. Размотанные во всё длину бухты тросов шли через клюзы. И мало-помалу попытки либо сдёрнуть «Минни» с мели либо напрочь разломать корпус, возымели плоды.
Стивен проснулся от того, что знакомый ему голос перешёл на столь громкий крик, что легко пронизывал палубу. Пришло время испытать заведённую систему — струнойнатянутые тросы и перлини, почти в милю длиной, расходились между четырьмя якорями и соединялись кабестане «Ариэля».
— Начали, — орал Джек матросам у вымбовок. — Начали. Взяли, взяли! Веселее!
К этому времени большинство из них представляли команду «Минни» — их привлекли на помощь. Возможно, они и не понимали, что им говорят, но суть казалась вполне ясна.
Ранее они едва смогли выиграть дюйм, когда оживлённые щелчки пала шпиля ослабевали, раздаваясь не чаще одного раза в минуту, а после и вовсе сходили на нет. Теперь стали работать в полную силу. Тросы между двумя судами оказались вытянуты в прямую линию, которая терялась в слабом, но всё усиливающемся свете.
— Веселее, вместе! Взяли! Навались, тяни! Так держать!
— Сдвинулась! — крик издалека.
Вымбовки шевельнулись, тяжело дышащие люди сделали полшага, кабестан повернулся, ещё раз — уже быстрее — Отлично! Навались! — прокричал Джек. «Минни» кормой сползла с банки на глубокую воду, где стала спокойно раскачиваться на волнах. Полдюжины матросов упали без сил у кабестана. Пока убирали бесчисленные тросы всех мастей, Стивен клевал носом.
До него долетел последний крик: «Сплеснить грота-брас», и он окончательно уснул.
Проснулся доктор когда день был уже в самом разгаре. Дождь перестал, «Минни» стояла у борта «Ариэля», принимая груз вина и табака. Далеко за кормой виднелся «Плут», ищущий пропавший малый якорь. Все матросы, кроме бодрого и жизнерадостного Ягелло, выглядели измождёнными, но самым измождённым казался мрачный человек средних лет в меховой шапке со стопкой бумаг под мышкой, которого представили Стивену как первого помощника капитана «Минни».
— Мистер Ягелло, — сказал Стивен. — Я собираюсь навестить своего пациента. По моему возвращению — а это будет очень скоро — могу ли я попросить вас оказать мне любезность сопроводить этого человека вниз, в вашу каюту? С вашей помощью мне бы хотелось задать ему некоторые вопросы.
Посещение и вправду оказалось весьма коротким. Юноша, несмотря на любовно вышколенные пробивающиеся усики, скорее всё же ребёнок, до сих пор находился в коме.
Он спокойно и глубоко дышал, так что казалось, что операция прошла успешно — по крайней мере повязка делала своё дело — но Стивена не покидало предчувствие приближающейся смерти. В данный момент он ничем не мог помочь, так что отправился к Ягелло и его гостю.
Вопросы были заданы. Что это были за французские офицеры в шлюпке? Какие сигналы использовались приближаясь к Гримсхольму? Каковы правила высадки?
Ответов, однако, они получили мало: помощник капитана решил искать спасение в незнании и забывчивости — это якобы его первое плавание на «Минни». Допрашиваемый ничего не знал о Гримсхольме. Никогда не видел французов и ничего о них не помнил.— Пожалуй, оставлю этого мрачного парня на какое-то время, — сказал Стивен, просматривая судовую роль «Минни». — Пусть подумает, может быть станет более сговорчивым. Сейчас он упорно лжёт — по роли ходит на судне уже год и четыре месяца.
Всё равно хочу выпить кофе, запах которого слышу. Составите мне компанию?
— Благодарю, — сказал Ягелло, — но я уже глотнул утром в кают-кампании.
К собственному удивлению, Стивен обнаружил Джека за столом: побритого, розовощёкого и с аппетитом поглощающего завтрак.
— Ради всего святого, ты ещё не в койке? — воскликнул он.
— Я вздремнул в кресле Дрейпера, — ответил Джек. — Бодрит просто чудесно. Попробуй бифштекс.
— Спасибо, Джек, но сейчас мне бы хотелось чашку кофе с тостом. Нужно поскорее вернуться к пленному. Похоже, что обстоятельства захвата привели его в замешательство.
Но сначала позволь тебя поздравить со снятием «Минни» с мели. Просто величайшее достижение, честное слово.
— Нам помог прилив, — кивнул Джек. — Никогда бы не подумал, что эти несколько жалких дюймов — а больше на Балтике не получишь — возымеют такой эффект. Однако, этот пустяковый подъём случился в нужный момент. Ещё полчаса, и мне бы пришлось бежать, поджав хвост. Всё произошло тютелька в тютельку, уверяю тебя. Скажи, каковы новости о французских офицерах? Как чувствует себя юноша?
Стивен пожал плечами.
— Он всё ещё в глубокой коме, и боюсь, я был слишком оптимистичен прошлой ночью.
Физически раненый в хорошем состоянии, перевязка делает своё дело. Но сознание, возможно, покинуло его. Как бы то ни было, я надеюсь вскоре что-нибудь узнать о его попутчиках.