— Кто та дама в голубом платье со столь великолепными бриллиантами?
— Это Диана Вильерс, кузина моей жены.
— А кто этот коротышка, что с ней танцует? Кажется, они близки – танцевали вместе уже несколько раз за этот вечер. А что это за мундир? Не могу опознать.
— Он в сюртуке военного хирурга, но похоже, форменные бриджи надеть забыл. Это доктор Мэтьюрин, и они с Дианой помолвлены.
— Как же так! — вскричала она, — как столь изящная женщина может губить свою жизнь, выходя за простого хирурга?
Решительным тоном, но избегая недоброжелательности, Джек сказал:
— Ни одна дама из тех, что я встречал, не загубила бы свою жизнь со Стивеном. Мы знакомы давным-давно, мы очень близкие друзья и я очень его ценю.
По окончании этой тирады они оказались танцующими в первом ряду, держась за руки.
Она крепко стиснула его ладонь, когда же они вернулись на место, сказала:
— Уверена, что вы правы. Несомненно, он представляет из себя гораздо большее, чем кажется на первый взгляд. Военные хирурги, должно быть, гораздо лучше, чем их коллеги на суше. Просто она столь элегантна. Не могу передать, насколько я ценю красоту в женщине.
Джек ответил, что он тоже ценит женскую красоту, и счастлив лицезреть столь славный её пример в своей партнёрше – безусловно, лучший пример среди всех собравшихся. Лицо мисс Смит не залила краска, и она не опустила головы.
— Право же, капитан Обри! — воскликнула она. Но стоило ему вновь взять её за руку, чтобы закружить в танце, неодобрения в её рукопожатии не ощущалось.
Ко времени, когда пара отправилась на ужин, он знал о ней очень многое: выросла в Ратленде[3] , где её отец держал свору гончих – она обожала лисью охоту, но к несчастью большинство мужчин, участвовавших в охоте, были жуткими распутниками. Была помолвлена с одним, пока не выяснилось, что у него неимоверное число незаконнорожденных отпрысков. Позже брала уроки в Лондоне, где на Ганновер-сквер жила её тётушка. Также Джек с удивлением узнал, что ей тридцать. Сейчас она вела хозяйство своего брата Генри, военного, который проявил недальновидность, став интендантом. Сейчас он находился в отъезде, инспектируя армейские магазины в Кингстоне, — весьма скучное занятие. Боевые офицеры ничуть не лучше. Занимаются маршировкой и муштрой, доводя их до совершенства. Совсем не чета военно-морскому флоту. Мисс Смит никогда не была так восхищена, как в тот день, когда увидела, «Шэннон», ведущий «Чезапик». Она разделяла восторг морских офицеров, она ликовала.
Джек, видя это румяное и энергичное лицо и слыша дрожащий от восторга голос, вполне в это верил.Уже за столом мисс Смит умоляла его описать битву в мельчайших деталях, и он удовлетворил её просьбу, снабдив рассказ множеством забавных шуток: в конце концов это был сравнительно простой бой двух кораблей, продлившийся лишь четверть часа. Она слушала историю с величайшим нетерпением и, как показалось Джеку, с удивительным тактом и пониманием.
– Как, должно быть, вы были рады, увидев, как спускается их флаг! Как горды этой победой! Уверена, моё сердце просто не выдержало бы! – воскликнула она, вскинув руки к груди, поддавшейся под напором.
— Я был восхищён, — сказал Джек. – Но это была не моя победа, знаете ли, а Филипа Броука.
— Но разве вы не вместе командовали? Ведь вы оба в чине капитана.
— О, нет. Я был лишь пассажиром, не отвечающим ни за что.
— Я уверена, что вы слишком скромны. И также уверена, что вы кинулись на абордаж с клинком в руке.
— Что ж, я решился ступить на палубу неприятеля на какое-то время. Но эта победа принадлежит Броуку, и лишь ему одному. Давайте выпьем за его здоровье.
Они подняли наполненные бокалы. Сидящие по соседству присоединились: это были красномундирники, но очень доброжелательные. Один из них, должно быть, уже многократно желал капитану Броуку скорейшего выздоровления — столь многократно, что через несколько минут после этого оригинального тоста друзья поспешили увести его прочь, оставив пару за столом в одиночестве. Мисс Смит вновь вернулась к флоту. Она продемонстрировала пылкий интерес к службе: практически ничего о ней не зная и всю жизнь прожив вдали от моря, она обожала беднягу лорда Нельсона и носила траур в течение нескольких месяцев после Трафальгарского сражения. Разделяет ли капитан Обри её восторг и встречал ли он этого великого человека?
— Да, конечно, я встречал его, — ответил он, благожелательно улыбаясь, ведь к сердцу Джека Обри не было более короткого пути, чем через любовь к службе и восхищение Нельсоном. – Мне выпала честь ужинать с ним в бытность ещё жалким лейтенантом. В
первый раз он лишь произнёс: «передайте мне соль», хотя и в самой любезной манере.
Зато во второй раз сказал: «Не стоит тратить время на манёвры, всегда идите прямо на них».
— Как я его уважаю, — вскричала она. – «Не стоит тратить время на манёвры, всегда идите прямо на них»! Я и сама так считаю – это единственный путь, который выбирают сильные духом. Как же я понимаю леди Гамильтон. – И немного спустя, съев холодного омара, добавила. — Но как же вы оказались пассажиром на «Шэнноне»?
— Долго рассказывать, — ответил Джек.
— Мы никуда не спешим.
— Глоток вина? — предложил Джек, взяв в руку бутылку.— Спасибо, достаточно. По правде говоря, голова уже немного идёт кругом. Хотя возможно виной тому танцы, музыка или общество героя — мне никогда раньше не приходилось сидеть так близко с героем. Не прогуляться ли нам на свежем воздухе после того как вы разделаетесь со своим омаром?
Джек уверил, что уже закончил трапезу. Он лишь ковырял омара вилкой. И также находил комнату невыносимо тесной.
— Тогда мы можем выйти через ту стеклянную дверь. Я так рада: почти дала этому гнусному полковнику Олдингтону обещание на следующий танец, теперь же у меня есть шанс сбежать.
В саду она взяла его за руку и сказала:
— Вы собирались рассказать о том, как стали пассажиром на «Шэнноне». Пожалуйста, начните с самого начала.
— Всё началось с «Леопарда», знаете ли, того самого старины «Леопарда»: пятьдесят пушек и две палубы. Его более-менее перестроили и отдали под мою команду с приказом отправиться в Ботани-Бей а затем в Ост-Индию. Рейс должен был выйти простой, но нам очень не повезло. В штилевой полосе началась чума. Потом голландский семидесятичетырёхпушечник гнался за нами до высоких южных широт, много южнее и восточнее Мыса. Затем в плотном тумане мы умудрились столкнуться с ледяной горой и нам перебило руль. На полузатопленном судне пришлось спуститься к одним островам ещё далее к зюйд-осту. Шансов добраться было пятьдесят на пятьдесят, хотя на помпах работали без передышки днём и ночью. Но нам всё же удалось. Не вдаваясь в детали, мы залатали «Леопарда», навесили новый руль и направились прямиком к новой Голландии через проход Эндевор, чтобы встретиться с адмиралом Друри у Явы.
— Ява! Это ведь в Ост-Индии, верно? Как романтично! Пряности и люди в паланкинах! И слоны! Какое путешествие, сколько вы успели повидать! Леди Явы так прекрасны, как о них говорят?
— Несколько красоток было, если быть честным. Но не сравнить с теми, что в Галифаксе.
Адмирал был очень рад услышать о семидесятичетырёхпушечнике.
— Почему? Что с ним случилось?
— О, мы его потопили: один удачный выстрел способен сотворить чудо при таком волнении и ветре. Я говорю о ревущих сороковых, понимаете, да и чтобы добраться туда нужно пройти через много штормов. «Голландец» рыскнул и затонул через мгновенье после того как рухнула его фок-мачта. Однако относительно состояния «Леопарда»
радости адмирал не испытывал: пушки пришлось бросить за борт, да и льдина так повредила корпус, что корабль не мог выдержать веса металла – для военного судна это приговор быть разжалованным в транспорт. И всё же, это меня не беспокоило. Меня уже перевели на другое судно, фрегат под названием «Акаста», так что он отправил меня домой на «Ля-Флеш». Был просто чудесный переход...Мисс Смит издала резкий звук, вскрикнула и бросилась в его объятья. Тропинку осторожно пересекала жаба, на коже которой отражался свет из окон.
— Ох! Ох! – вскричала она, — Я почти до неё дотронулась!
Джек носком ботинка аккуратно помог жабе достичь травы, но сделал это несколько неуклюже из-за вцепившейся в него дамы. Мисс Смит призналась, что не выносит рептилий и пауков, они просто выводят её из себя. Затем она нервно рассмеялась и Джек вдруг подумал, что это обычная женщина, поэтому высказал идею, что им стоит присесть и перевести дух где-нибудь в уединении на аллеях. Но так случилось, что из-за победы, вина, хорошей еды, а возможно, и душной бальной залы, подобная идея пришла в голову такому количеству гостей, поэтому в саду не нашлось ни местечка. Дойдя до укромной беседки, они развернулись, не совершив никаких неблагоразумных поступков, впрочем, лишь до поры. Им пришлось довольствоваться скамьёй у солнечных часов. Обдуваемый тёплым ночным воздухом, наполненным ароматами зелени, лета и благоуханьем цветов, Джек бросил взгляд на «стража медведицы»[4], чтобы получить представление о времени.
Тот был блеклым в потоках налетающего с моря воздуха и лёгкого тумана.
— Осмелюсь предположить, что скоро польёт как из ведра, — заметил Джек.
Она же, как будто не заметив этого замечания, сказала:
— Вы говорили, что переход был чудесный.
— Именно так, день ото дня мы без всяких приключений отсчитывали по лагу не менее двух сотен миль, пока не обогнули Мыс и не пересекли линию тропиков. Затем случилась очень неприятная вещь. Корабль выгорел по самую ватерлинию, а после взорвался.
— О Господи, капитан Обри!
— Потом шлюпки разделились в темноте, а учитывая, что запаса провизии не было вовсе, наступило довольно грустное время, пока нас не подобрала «Ява», недалеко от берегов Бразилии. Но и тогда нашим бедам не настал конец, потому что несколькими днями позже «Ява» наткнулась на американский корабль «Конститьюшн», и как вы должно быть помните, янки разбили нас наголову.