Какую роль играл в этом Гервас Салуда? Может, он брал взятки? Такое случалось в каждом дворце, и крепость, в которой жил Элс на краю света, не была исключением.
– А это кто? – спросил Элс, увидев проходящего через ворота красивого юношу с коробкой инструментов в руках.
– Марко Деметрий. Плотник и родственник нашей кухарки. Он всегда тут как тут, если нужно выполнить плотницкие работы. Хороший парень, и отлично знает свое дело – разъяснил Каниглиа.
– Значит, мадам Ристоти послала за ним. – Глава кухни редко покидала крепость, хотя официально и не жила в ней.
Один за другим в цитадель попытались войти Корпиа и Верга.
– Господин Верга, вы, кажется, забыли, что больше не работаете здесь. Не утруждайте себя. Вам и господину Корпиа следует извиниться перед теми работниками, которых вы задерживаете, а потом удалиться, – сказал Элс.
– Уйди с дороги. У тебя нет полномочий, – рявкнул Верга.
Элс нанес ему ряд ударов, раздался хруст ребер. Верга упал на колени и отчаянно стал хватать ртом воздух, дабы не потерять сознание.
– Вы здесь больше не работаете, – повторил Элс.
Корпиа оказался менее задиристым. Он помог Верге встать. Затем они ушли.
Элс надеялся, что это послужит им достаточным уроком.
– Я хочу знать, кто сегодня опоздал. С завтрашнего дня закрывайте ворота через десять минут после начала работы. Опоздавших не впускать и не выплачивать жалование, – сказал он Каниглии.
Анна Моцилла поселилась в весьма небольшом домике по сравнению с теми хоромами, в которых она жила в Сонсе. Элс поднялся по ступенькам. Он постучал в дверь молоточком. Анна ответила почти сразу. Она ничуть не изменилась.
– За тобой следили.
– Да. Впрочем весьма неумело.
– И ты позволил им сидеть у себя на хвосте?
– Да.
– Почему?
– Я рассказал, что ты моя бывшая любовница. Они прочитали твое письмо, прежде чем отдать его мне.
Она бесцеремонно придвинулась к нему, пропуская Элса в дом.
– Именно поэтому я написала письмо в непринужденном стиле. Подумала, что смогу лучше объясниться.
Несмотря на то, что дверь была заперта и теперь никто не следил за Элсом, Анна не отодвигалась от него. А ша-луг не отталкивал ее. Так приятно находиться рядом с женщиной. Пусть даже она на десять лет старше его. И не приходится ему женой.
– Раньше нас объединяли только дела. Исключительно дела. После я пыталась себя в этом обмануть. А затем меня попросили переехать сюда. Ты так долго добирался в Брос. У меня было предостаточно времени, чтобы все обдумать.
Элс молчал. Он знал, что должен сделать, но не мог оттолкнуть ее.
– Фрэйн, ты не совершишь греха. – В Сонсе Элс называл себя Фрэйном Дорао. – Я неверная.
Она тоже все прекрасно понимала.
Так она толковала закон Священного Писания. Если женщина была не праманкой, то не было и никакого нарушения супружеской верности.
Элс не отстранился от женщины. Он не перешел к действиям, хотя Анна открыла перед ним двери. Ша-луг полностью передал инициативу в ее руки.
Эти руки оказались бесстыдно проворными и весьма умелыми.
Элс ужинал на кухне, так он мог поговорить с мадам Ристоти.
– Были еще какие-нибудь протесты?
– Меньше, чем я ожидала. Вы их напугали. То происшествие у ворот дало им понять, что вы настроены решительно.
– А что вы думаете?
– Думаю, что вы настроены серьезно.
– Так оно и есть.
– Почему.
– Я не хочу терять место. Я приехал в Брос, дабы быть в центре событий. Мне нужна работа для того, чтобы остаться здесь.
– С имперских времен мои предки служили великим семьям. По крайней мере, так гласит семейное предание.
Единственно мудрое высказывание из этой легенды, так это то что каждый дом есть отражение своего хозяина.
– То есть крепость разваливается, а прислуга неряшлива из-за того, что таков сам Бруглиони?
– Да. Палудану не нравится, в каком состоянии находится цитадель. Но бороться с ночью слишком хлопотно.
– Хм?
– Ой. Я не имею в виду что-либо сверхъестественное. Я говорю в духовном смысле. То есть ночь всегда будет опускаться на мир, несмотря на все усилия победить ее. Так зачем мучаться? К чему испытывать чувство неудовлетворенности?
– Понятно. Есть ли здесь что-нибудь такое, что я могу показать Палудану и Гервасу, когда они решат узнать, по какому поводу весь сыр-бор?
– Будет.
– И как же, по вашему мнению, к этому относится Гервас?
– О чем вы говорите?
– Не заинтересован ли Гервас в том, чтобы все осталось по-прежнему? Он берет взятки? Я не нашел никаких доказательств, но мне почему-то так кажется.
Слова Элса удивили кухарку.
– Я так не думаю. По крайней мере, он не стал бы этого делать. Даже если бы в его голове зародились подобные мысли.
– Но он может быть заинтересованным в этом?
– Не исключено. Однако Гервас больший Бруглиони, чем остальные члены семьи, которые сбежали в сельскую местность. Которые не хотят возвращаться.
То же самое говорил Элсу и Поло.
– Вот, значит, как. Тогда трудностей не возникнет. Продолжайте в том же духе. И найдите мне парочку смутьянов, с которыми я мог бы расправиться. Дабы напомнить остальным, что незаменимых у нас нет.
Элс застал Поло с господином Грациа.
У нас тут самостоятельные подсчеты, – доложил Поло. – Палудан Бруглиони тратит в год тридцать тысяч дукатов и половина из этой суммы идет на выплату жалования несуществующей прислуге за невыполненную работу и торговцам за товар, который мы в глаза не видели.
– Ясно. Господин Грациа! Неужели вы полагали, что никто никогда не узнает об этом?
Грациа пожал плечами. Как и те, кого уличили в подобном мошенничестве, он понятия не имел, почему не задумался о возможных последствиях.
– Поло, ты принес в конце-то концов мне бумаги? – спросил Элс.
– Нет. Я постоянно наведываюсь к фабриканту на площадь Нафтали. Но у них так и не появился товар. Я не успел сходить в деведийский квартал.
– Ладно, я сам этим займусь. Продолжай проверку отчетов господина Грациа. – Элс похлопал того по плечу. – Грандиозное воображение, сэр. Воистину грандиозное.
– Вы не скажете Палудану?
– Нет, но до тех пор, пока вы помогаете мне приводить здесь все в порядок. А если вдруг ваше рвение ослабнет или же вы вновь попытаетесь сжульничать, то тогда вам придется подготовиться к встрече с отцом Обиладом.
Элс попытался проскользнуть незаметно через служебный вход. Не вышло. Так или иначе, за ним следили.
Сначала его беспокоило, кто и зачем шпионит за ним, затем он решил, что это неважно. Их было всего двое, и они плохо разбирались в своем деле.
Элс ушел от преследователей неподалеку от дома Анны Моциллы. Мысли о ней на мгновение отвлекли Элса. Но позже они могли с лихвой его вознаградить. Ша-луг направился в деведийский квартал.
Деведийские старейшины признавали, что в городе живет двадцать тысяч девов. По слухам, в несколько раз больше. Если это правда, в центре враждебной епископской веры жило больше девов, чем в самих Святых Землях. Однако в Шурит города не могли расширять свои границы, за исключением тех, что располагались на побережье моря Прародительницы. На побережье, где завоеватели с запада основали собственные военные княжества и королевства.
В диаспоре девов было куда больше, чем в безумной стране, которая их породила.
Элс попытался, правда неудачно, представить, каково то жить в тех сумасшедших землях среди Ирианских источников, где земля беспрерывно изрыгала магию, которая искажала все вокруг, плодила новых злобных духов, питала Помощников Ночи и совершенно случайно высвобождала единственную силу, которая могла сдержать наступление льда.
Даже в нынешние дни рожденные в Шурит девы хотели покинуть родину и предоставить ее халдарским завоевателям или праманским освободителям в качестве их нового места обитания. А может, и наоборот.
Пусть сносят друг другу головы среди магических источников. Однажды тот, имя кому легион, отчистит землю ото всех, оставив лишь своих избранников.
Аарон, Айс, Келам и другие пророки, заложившие основы арианизма, который затем преобразовался в халдаренизм, покинули Святые Земли, как только их проповеди и свидетельства принесли им достаточно пожертвований, которые позволили путешествовать без надобности спать под мостами. Они бродили по Броской империи, неся послание тем, чьи жизни были наполнены отчаянием.
В основном, пророки проповедовали, свидетельствовали и исполняли чудеса вдалеке от Ирианских источников, в провинциях, которые теперь являлись частью Луцидии или Восточной империи.
Когда Элс направился в южный район города, то начал ощущать какое-то сильное и волнующее напряжение. Произошло что-то очень важное. Должно было случиться нечто еще более значительное. Все чувствовали надвигающуюся угрозу.
Когда Элс спрашивал кого-нибудь из прохожих, никто не отвечал ему. Жители с огромным подозрением относились к чужестранцам с белокурыми волосами.
Все мог объяснить деведийский агент.
Ничего не предвещало бурю, но девы и дайншау торопливо сновали туда-сюда, словно пытались завершить все свои дела до прихода дождя.
Элс вошел в крошечный канцелярский магазинчик. Знак на товарах мастера гласил, что здесь можно найти самую лучшую бумагу в Бросе. Когда ша-луг открыл дверь, зазвенел колокольчик, и на его звон из заднего помещения вышел обыкновенный, сгорбленный, старый дев. Черты его лица скрывались под зарослями кудрявых, седых волос. Он опирался на трость. Торговца окружало облако химических запахов.
– Чем могу… – спросил гном, подняв голову. Он не успел закончить фразу.
– Я пришел купить бумагу, а не собирать головы. Мне нужно двадцать недорогих, неплохого качества листов. Я также хочу приобрести бумагу качеством получше для отчетов и писем, чтобы она не портилась во время дальних путешествий. Тоже двадцать листов. И еще мне нужен пергамент или специальная бумага, которую используют ученики.