Почему-то эта мысль неожиданно показалась Олегу неприятной. Она кислила, как слишком долго простоявший в холодильнике творог.
— Такси приедет через десять минут, — объявил Бестужев, засовывая телефон в нагрудный карман куртки. — Предлагаю пока постоять здесь, чтобы попы на улице не морозить. Или ты предпочитаешь морозец? Мало ли, вдруг нужно остудиться.
— Так заметно, что я переживаю, да? — жалобным тоном поинтересовалась Нина и вздохнула.
— Заметно. Но ничего страшного. Будем на контрасте — ты вся такая нервная, и я — весь такой невозмутимый.
Нина фыркнула.
— Тебя ничего не может выбить из колеи? — спросила она, и её взгляд наполнился любопытством. — Совсем-совсем ничего?
— Не знаю, — пожал плечами Олег. — Наверное, что-то и может, но точно не дурацкий корпоратив. Скажи мне лучше вот что… Стало интересно, пока ты тут искала недостатки в своём отражении. Ты до сих пор любишь Андрея Герасимова?
Судя по изумлённо округлившимся глазам Нины, подобного вопроса она не ожидала.
— С чего… — она кашлянула в кулак и Олегу на мгновение показалось, что она сейчас повертит пальцем у виска. — С чего ты взял-то? По каким признакам?
— Ты нервничаешь. Может, я и неправ, но мне кажется, что если не любишь, то и не нервничаешь.
— Я нервничаю не поэтому, — покачала головой Нина. — А просто потому что сама ситуация неприятная. И ещё мне непонятно, чем закончится вечер, что выкинет Андрей, как вообще отреагирует. С любовью это не связано. Да и в целом… нет, я его точно больше не люблю.
— А это ты по каким признакам определила?
Нина задумчиво нахмурилась, а потом выпалила, внимательно глядя Олегу в глаза:
— Ты когда-нибудь любил?
Бестужев уже хотел ответить, но вдруг вспомнил про такси и махнул рукой, подзывая Нину подойти ближе.
— Пойдём, пора, машина скоро подъедет. Если тебе интересно, я позже отвечу. Хотя… вкратце могу и сейчас. Нет, не любил. Наверное, поэтому я и ошибся в своём анализе относительно твоих чувств к Андрею Герасимову.
— Да, возможно… — пробормотала Нина, опуская глаза, и до момента, когда они сели в такси, не произнесла больше ни слова.
66
Нина
Что-то подобное я подозревала, конечно, но всё равно услышать такое признание из уст Олега оказалось неприятно.
Хотя, если подумать — с чего вдруг? Он же не меня никогда не любил, а просто, абстрактно. И тем не менее. Если человеку за тридцать, а он не может рассказать о себе ни одного случая безумной любви — ну, хотя бы в юности, — то это странно.
Да, я давно поняла, что Олег странный. Не такой, как другие люди. Однако вот это его «нет, не любил» задело меня сильнее, чем я могла предполагать.
— О чём задумалась, Нина? — спросил Бестужев, когда таксист отъехал от его дома. До ресторана, где проводился корпоратив, нам предстояло ехать примерно сорок минут, и это если повезёт и обойдёмся без пробок. — Судя по лицу, загрузилась ты конкретно. Анализируешь мой ответ или дело в другом?
— Анализирую, — призналась я, нервно сцепив руки на коленях. Мы с Олегом сидели на заднем сиденье, почти вплотную друг к другу, но меня сейчас это отчего-то почти не волновало. — Не понимаю, как это может быть…
— А что вообще такое любовь? В твоём понимании, конечно.
— Мой ответ будет банальным. Любить — значит, желать человека во всех смыслах этого слова. Желать физически и эмоционально, хотеть проводить время вместе, заботиться о нём, оберегать от проблем.
— То есть, если о человеке заботишься, но не хочешь проводить вместе с ним время — это не любовь уже?
— В моём понимании — да, не любовь. Любовь предполагает потребность быть рядом.
— Ты описываешь эмоциональную привязанность, Нина, — сказал Олег спокойно. — Я говорил, что у меня с ними не очень. И вот ещё что… Давай уточним. Если, допустим, у мужчины есть жена, с которой он ведёт быт, о которой заботится и в целом считает её самым близким человеком — это любовь, по твоему мнению?
— Ну да, — ответила я, не понимая, в чём подвох.
— А если у него при этом есть ещё и любовница? — тут же уточнил Олег, и я поморщилась. — Представь, что он, скажем, пару раз в неделю встречается с девушкой, и о ней тоже заботится. И его устраивает такая жизнь — семья у него с женой и её разрушать он не собирается, а необременительные встречи — с любовницей, и от них он отказываться тоже не собирается. И допустим, что жена в курсе вояжей мужа и не возражает, относится к ним снисходительно.
— Это чтобы мне было сложнее? — усмехнулась я, и Олег рассмеялся.
— Именно. Вот такая ситуация, которую я описал — муж, жена и любовница, и всем хорошо — это любовь или нет?
— Сложно сказать по настолько абстрактному описанию, — сопротивлялась я. — Будет ли муж поддерживать жену, если она, допустим, заболеет раком? Или не захочет ли любовница рано или поздно завести собственную семью, кинув любовника? Да и жена почему не против похождений мужа — может, у неё проблемы с сексом и она не способна дать ему то, чего он хочет, поэтому и не заморачивается?
— Резонные вопросы, Нина. Тогда давай ещё упростим ситуацию. Ты сказала, что любить — значит, желать человека во всех смыслах этого слова. Допустим, муж так желает свою жену всегда и везде, что не позволяет ей сначала учиться, потом работать, контролирует, какую одежду она носит, какие книги читает и чем вообще дышит. Ни шагу без меня — так он говорит. Это любовь?
— Нет. Скорее, одержимость.
— Почему? Под твоё описание подходит.
— Не надо передёргивать, ты же отлично понимаешь, о чём я говорю. Желать быть рядом и совсем ограничивать передвижения близкого человека — большая разница.
— Согласен. Но если эту женщину подобное поведение мужа вполне устраивает, она не страдает и счастлива?
Я слегка растерялась, но всё же ответила:
— Ну… значит, они нашли друг друга.
— И это любовь?
— У кого?
— У обоих. И у него, с его одержимостью, и у неё, с её покорностью. Раз обоих всё устраивает и они счастливы. Любовь?
Я молчала, наверное, поэтому Олег решил продолжать:
— Что вообще сделать мерилом любви? Силу чувства? Как видишь, это не работает. Может, счастье? Но тогда нужно признать, что в последнем примере пара любит друг друга, им же хорошо. Или не счастье? Тогда что?
Я раздражённо вздохнула.
Одно слово — писатель!
— Я не знаю, Олег.
— Вот и я тоже не знаю, — усмехнулся он и неожиданно взял меня за руку, погладил пальцы. — И не уверен, что хоть один человек в мире знает ответ на этот вопрос. Все люди разные, любовь, ненависть и прочие чувства проявляются у них по-разному. И то, что одному кажется кошмаром, для другого нормально и привычно. Что же касается меня… Хотя к чёрту, надоел мне этот разговор. Давай я тебя лучше поцелую?
Ответить я не успела.
Да и что я могла ответить?
Что я не целуюсь в такси?
Что на нас будет смотреть незнакомый мужик?
А может, что не надо смазывать мне помаду? И пусть никакой помады нет — но я ведь могла так сказать!
Но не сказала. И вообще я не слишком-то сопротивлялась, обхватив ладонью крепкую шею Олега и раскрывая губы навстречу всем его жарким и умелым движениям.
Сердце, забившись, как бешеное, бухнулось куда-то вниз, пульсируя и толкая горячую кровь в каждую клеточку моего тела. И все мысли вылетели из моей бедовой головы, остались только ощущения твёрдых и решительных губ, дразнящего языка, колкой щетины на щеках Олега, и его уверенной ладони, которой он до сих пор сжимал мою дрожащую руку.
Единственная мысль, которая продолжала жить во мне, горя яркой свечкой и смущая до неимоверности — хочу, чтобы этот странный мужчина полюбил меня.
Не логично? Да, возможно.
Но — хочу!
67
Олег
Поцелуй исполнил своё предназначение и переключил Нину из постоянных переживаний о будущем в здесь и сейчас. Олег чувствовал её волнение, но теперь оно было другим — сладким и граничащим с нетерпением от желания как можно быстрее получить всё и побольше.
В его объятиях Нина дрожала и вибрировала, словно музыкальный инструмент в руках умелого мастера в ожидании, когда на нём начнут играть настоящую музыку, а не то, что было раньше. И замирала в предвкушении, и тянулась за продолжением, стремясь навстречу и раскрываясь, трогательная в своей покорности и беззащитности. И, конечно, уже не думала ни о каком корпоративе, полностью отрешившись от реальности.
Как и Олег.
Но реальность напомнила им о себе сама, ворвавшись в сознание ворчливым хриплым голосом таксиста:
— Всё, приехали.
Нина издала забавный протестующий стон, когда Олег медленно отстранился и, улыбнувшись её взволнованно блестящим глазам, произнёс, обращаясь к таксисту:
— Спасибо за поездку. С ветерком довезли.
— Пробок нет, вот и с ветерком, — так же ворчливо ответил мужчина, и Олег, чуть сжав руку Нины, которую до сих пор так и не отпустил, шепнул:
— Пойдём? Или ты передумала, и мы вместо корпоратива вернёмся ко мне домой и займёмся чем-нибудь другим?
Нина моргнула, и из её глаз наконец начала исчезать поволока.
— Нет уж, — вздохнула девушка. — Раз приехали, надо идти. Не зря же мы с тобой платье мне выбирали?
— Согласен, — кивнул Олег. — Тем более, что ты в нём чудо как хороша, Андрей всего себя от зависти сожрёт, как увидит.
— Сожрёт, — передразнила его Нина. — Эх, ты, писатель!
— Конечно, писатель, кто же ещё? Литературное слово, между прочим. Так же, как и сука, хрен и ч…
— Стой, стой! — засмеялась его помощница. — Я знаю, что ты можешь бесконечно перечислять что угодно и не смущаться, но по-моему, нам пора выходить.
— Ты права, — признался Олег и, быстро и ненавязчиво чмокнув Нину в уголок губ, выбрался из машины, а потом помог выйти и девушке.
Ресторан, в котором проходил корпоратив, конечно, не мог быть стандартных габаритов — издательство Герасимова-старшего насчитывало не одну сотню человек. Конечно, не все наверняка придут на празднование, но многие, поэтому корпоратив проходил не в обычном ресторане, а в огромном зале для проведения различных мероприятий, находящимся на первом этаже большого спортивного комплекса. И пока Нина и Олег шли ко входу, Бестужев замечал, как стремительно портится настроение у его спутницы — а всё потому что одновременно с ними из нескольких автобусов вышли ещё люди. По-видимому, работники издательства, которых везли на корпоратив организованно, как туристов на экскурсию.