Но я — не инквизитор Аурелиус. Уже тогда обязанности теурга тяготили меня. Я был тщеславен, но не настолько, чтобы поверить обещаниям Барензара. Я столкнулся с завистью и непониманием. Никто не разделял мой страх — ни отец, ни верховные теурги, ни император. Они немного отрезвели лишь тогда, когда я назвал им жертву, которую Барензар потребовал за ритуал слияния. Потребовал он ни много ни мало, как возвести на жертвенный алтарь моего собственного отца, лорда-архивариуса Клаудиуса Дрейкорна.
Но Барензар не отступил, и вот уже больше десяти лет он преследует меня. Каждое его посещение мучительно. Стараясь избавиться от него, я начал изучать природную магию. В империи это запрещено, потому что демонам она не по вкусу. Есть предположение, что ритуал слияния прошел для инквизитора неудачно, потому что среди жертв, возведенных на костер в Ночь Углей оказался Альдо Торквинус, хозяин Ирминсула, источника природной магии.
Правда, я не преуспел в этом запретном искусстве. Теургам не дано овладеть природной магией: слишком близко мы общаемся с существами из другого мира. Кое- что я умею, но не больше чем простые трюки, которые проходят довольно болезненно. Но от природной магии страдает лишь тело. От магии демонов страдает разум и душа.
— Но почему зеркала и дым?
— Демоны не имеют физической сущности и невидимы большинству людей.
Когда они отвечают на зов теургов, мы видим ослепительный свет. Он словно сжигает изнутри, рвет на части. Чем сильнее демон, тем мучительнее чувство. Чтобы справиться с ним, нужны годы подготовки. Иногда у высших демонов достает силы, чтобы играть частицами дыма, каплями тумана или воды, складывать их в подобие образа. Тогда их присутствие ощущается особенно сильно. И они могут являться в зеркалах, показывают человеку отражение его воспоминаний, чувств и эмоций. Чернокнижники иногда используют зеркала в ритуалах, чтобы добиться лучшего контакта с демонами. В особняке есть специальная комната, думаю, ты видела ее — «Обитель зеркал и дыма». Мой преследователь Барензар использует каждую возможность. Поэтому уже больше десяти лет я стараюсь обходиться без зеркал, не покидать дом в туманную погоду и не сидеть возле дымящих каминов.
Рассказ Джаспера поразил до глубины души. Я испытывала острую жалость. В голове крутилась тысяча вопросов. Хотелось узнать больше о том, что произошло много лет назад. Как он использует природную магию, чтобы совладать со своим палачом? Если к нему приходит Барензар, кто приходит ко мне? Другой высший демон? Арбатель, Валефар или некая иная потусторонняя сущность?
— Это ужасно, Джаспер, — признала я порывисто, — все эти годы вы живете в аду. Не представляю, какие силы нужны, чтобы с этим справиться. Почему не рассказали мне об этом раньше?
— Не все больные любят говорить о своих болезнях, — последовал сухой ответ, — Ия думал, тебе будет противна мысль, что демон всегда рядом, причем не простой бес-лакей. Архонты сильны. Мы почти ничего о них не знаем.
— А он всегда рядом с вами? Я никогда не видела подле вас демоническую тень.
— Не знаю, — пожал плечами Джаспер, — в последние годы он появляется не часто. Архонты — не бес-лакеи. Они могут оставаться незримыми, когда им это нужно. Но довольно!
Джаспер поднялся с кресла, подошел, сложил руки на груди и посмотрел пристально. Он умел выглядеть грозно, и мне стало не по себе.
— Теперь твоя очередь рассказывать.
— О чем? — поинтересовалась я настороженно.
— Как удалось уничтожить зеркала. Твоя природная магия. Откуда она у тебя? Это Ирминсул? Ты пробудила его, так?
— Думаю, да, — ответила осторожно.
— Расскажи, что произошло.
Джаспер терпеливо ждал, пока я собиралась с мыслями, не зная, с чего начать. Навалилась безумная усталость и апатия. Я помотала головой, стараясь взбодриться, но неожиданно зевнула и потерла глаза.
Джаспер засмеялся и покачал головой.
— Прости, Камилла, — произнес он примирительно, — я милосерднее, чем ты, и не буду настаивать. Мы откладывали это разговор десятки раз, отложим и теперь. Завтра побеседуем спокойно, не торопясь. Как же мне жаль, что подверг тебя испытаниям, что пришлось пережить сегодня!
Он взял меня за руку и заставил разжать пальцы. Кожа на них покраснела. Джаспер прищелкнул языком:
— С природной магией нужно уметь обращаться. Тебе крепко досталось.
Бедная, храбрая Камилла!
Наклонился, поднес ладонь к губам и осторожно поцеловал. Прикосновение его горячих губ было легким, невесомым, но показалось обжигающим, и принесло такое мучительное наслаждение, что я судорожно вздохнула; по телу пробежала дрожь.
Он отпустил руку не сразу: легко сжал, провел пальцем по запястью.
— Иди к себе, — произнес ласково, — уже глубокая ночь. Завтра займемся книгами Крипса.
Это последние тома из утраченной библиотеки. Я рассчитываю найти в них оставшиеся страницы дневника, в которых будет рассказана правда о ритуале слияния и почему он не удался в полной мере тогда, когда им воспользовался инквизитор. Тайна, которую так хочет узнать император. Ему не терпится первым получить могущество высшего демона. Не перечесть, сколько раз он умолял меня договориться с Барензаром и выведать этот секрет у него.
На следующий день я поднялась кое-как, чувствуя себя разбитой. И все же сочла утро прекрасным: очередное испытание позади, я жива, встречаю новый день дома, а не пленницей спятившего теурга. Есть чему радоваться!
Я решила обойтись чашкой кофе в каморке в библиотеке, но по пути меня перехватил дворецкий и сообщил, что господин Дрейкорн велел накрыть поздний завтрак на двоих в малой гостиной и приглашает к нему присоединиться.
Возможности провести с хозяином какое-то время наедине обрадовала, и я поспешила вниз со всех ног.
Утро было тихое и неяркое. Ленивое зимнее солнце заливало комнату бледно- желтым карамельным светом, играло в стеклах шкафов и на столовых приборах, отчего малая гостиная выглядела по-весеннему, несмотря на то, что за окном медленно опускались редкие снежинки.
Джаспер сидел за столом, разложив бумаги, в которых я узнала переписанные мной листы дневника инквизитора, и изучал их с выражением мрачным и глубоко озабоченным. Я тихо поздоровалась, не зная, в каком настроении хозяин пребывал сегодня: встретит приветливо или же сердито.
Однако он улыбнулся так, что в душе моментально рассыпались искры счастья. Он был несомненно рад меня видеть.
— Сегодня предстоит немало дел, Камилла, — сказал он вместо приветствия, — Хотел просить Эрину разбудить тебя, но передумал: тебе был нужен отдых. Кошмары не мучали?
— Нет, господин Дрейкорн.
Он поморщился и махнул рукой.
— Вчера ты называла меня по имени. Пусть так и будет. Слишком много мы пережили вместе, чтобы соблюдать формальности. Подойди сюда: вот книги, которые я получил от Крипса. Пора узнать, не была ли наша опасная вылазка бесплодной. Ты видишь символ Кастора?
Я наклонилась над стопкой из трех книг. Книги были изрядно потрепанные, липкие от плесени. Не без труда я разобрала название на верхнем томе: «Жизнеописание инквизитора-понтифекса Борга, нареченного Книгоненавистником, составленное в назидание юношества, с приложением кратких поучений». Символ отыскался во всех трех книгах; я заложила нужные страницы закладками. Джаспер удовлетворенно кивнул.
— Надеюсь, дело идет к концу.
Я села за стол и принялась расправлять салфетку, бросая на хозяина быстрые взгляды. С удовольствием рассматривала знакомые черты, отмечала каждое привычное движение: как он склоняется над книгой и черная прядь падает на крутую бровь, как он постукивает в задумчивости пальцами по столу и откидывается на спинку стула с непринужденной грацией, присущей немногим мужчинам. В последнюю неделю оставаться с Джаспером без посторонних мне доводилось нечасто; я упивалась каждым мгновением.
Теперь, когда я знала правду, стала понятна свойственная ему сдержанность и некоторая угрюмость. Неудивительно, что он стремился убраться из Аквилии как можно скорее; вероятно, далеко за морями демон-мучитель оставлял его в покое.
Если бы только Джаспер позволил мне сопровождать его в странствиях!
Я опустила глаза и погрузилась в мечты, настолько смелые, что дыхание участилось, а лицо начало гореть. Когда вновь глянула на Джаспера, обнаружила, что он отложил бумаги и смотрел на меня со странным выражением.
— Вчера выдался непростой день, — заявил он, — мы заслужили отдых. Предлагаю вечером выбраться в город, когда покончим с бумагами. Не обещаю сомнительных развлечений, наподобие тех, которым ты предавалась в трущобах вместе с Шер, но в столице есть немало интересных мест. Согласна провести вечер в моем обществе?
— С удовольствием, Джаспер — призналась я, — Мне всегда интересно с вами, куда бы мы ни отправились — хоть в склеп с демонами, хоть в логово безумного теурга.
— Не преувеличивай. Пока везде, где мы бывали вместе, тебе приходилось несладко. Разве этого ты заслуживаешь? Такой девушке требуется совсем другое.
Мысли о предстоящем развлечении радовали недолго. Через минуту дверь отворилась и впустила незваную гостью. Это была баронесса Мередит. По своему обыкновению внизу она дожидаться не стала и сразу прошла дворецким. Пикерн нарушений этикета не терпел, и скрыть свое негодование не потрудился: скорбно поджал губы и задрал подбородок.
Джаспер встретил баронессу учтиво, но без особого радушия. В моем приветствии радушия было еще меньше. «Принесла ее нелегкая!» — думала я с горьким разочарованием.
Баронесса изящно устроилась на предложенном стуле и согласилась на чашку кофе. Сегодня она была в простом светлом платье для визитов, но обойтись без магических украшений не смогла. На прекрасных руках и шее висели клубки беспрестанно извивающихся змей. Теург-ювелир обладал немалой фантазией, но дурным вкусом. Он допустил серьезный просчет: взял для украшения светлый металл, а тела змей сделал тонкими и веретенообразными, отчего они походили на гадких белесых червей.