— Идем в мой кабинет, — приказал он.
Я со вздохом оглядела себя и попросила:
— Хотелось бы сначала умыться и переодеться, если позволите. Да и вам не помешало бы — посмотрите на свой костюм. Плесень, труха… а на щеке у вас сажа.
— А у тебя в волосах паутина и мертвый паук. Поиск тайн по подвалам — грязное дело. Постарайся не задерживаться.
Мог бы и не подгонять — хоть я устала, но управилась быстро: наскоро умылась, переоделась и поспешила в башню.
После сырых подвалов приятно было вернуться в теплый кабинет с его старинной мебелью и благородными витражами. За окном сгустились сумерки, тихо гудели желтые калильные лампы в медных оправах. Стены были словно вытканы узором теней, которые отбрасывали ветви заточенного в камень дерева.
Джаспер был наверху; я прошлась вдоль полок с позолоченными корешками книг, рассеянно взяла в руки и покрутила тяжелый медный компас. На душе было неспокойно.
Раздались шаги, спиральная лестница задрожала. Появился Джаспер, застегивая на ходу ворот рубашки. Кивнул мне и прошел к узкому антикварному шкафу у окна.
— Ну и денек выдался, — пожаловался он, открывая резную дверцу и доставая бутылку темного стекла. — Непростой, но важный. Завершился многомесячный поиск дневника инквизитора. Следует это отпраздновать. Откроем бутылку фаракийского. Заодно помянем несчастную Крессиду, да примет ее Свет.
Я поморщилась. Приключения последних часов заслонили утреннее событие, но теперь оно встало в памяти во всех жутких подробностях.
— Нет, благодарю.
Джаспер пожал плечами и налил себе бокал.
— Как хочешь. Пью за тебя, Камилла. За твои удивительные глаза, которые видят сокрытое, за твою храбрость и безрассудство.
Я порозовела от удовольствия, улыбнулась, расположилась за столом и взяла пожелтевший листок. Текст на нем писала та же рука, что и послание с загадкой, которое мы извлекли из тайника за барельефом брата Борга.
Джаспер сел рядом и прочел первые строки вслух:
«Те, кто признают демонов благодетелями этого мира, ошибаются во многих отношениях. Я, Филион Кастор, прозванный Небесным механиком, стал тем, кому открылась правда, в год, когда несчастный мой учитель и покровитель Аурелиус отверг Свет и призвал Тьму в этот мир. Однако не он был первым, к кому явились демоны, назвавшие себя архонтами Арбателем и Барензаром; первым был я, и ко мне первому обратились они с предложением соединить земное и неземное. Считая меня более совершенным сосудом, чем Аурелиус, и ненавистником рода людского, коим я действительно был в те годы, они открыли мне подлинные свои цели, надеясь, что совпадут они с моими, и обещали взамен многое.
Подлинная цель демонов такова: когда архонт получит совершенный сосуд, он обретет силу забирать жизни мира сего, и не нужны ему более будут ритуалы и теурги, что выступают ныне посредниками и отдают им жизни жертв.
Демоны не прельстили меня, но отговорить от необдуманного поступка своего учителя я не сумел. И тогда сокрыл я от своего учителя часть подлинного ритуала Слияния, который привожу здесь…».
— Вы видите этот текст? — поразилась я.
— Да. Он не спрятан магией. Позволь-ка…
Джаспер отставил бокал и забрал страницы. Пока он читал, я устало подперла голову рукой и смотрела на него: занятие это мне никогда не надоедало. В мыслях царил разброд, и мне было совершенно все равно, что написал на пожелтевших листках Небесный механик двести лет назад. Время от времени я поглядывала на черные ветви и ствол, выступающие из дальней стены: теперь я постоянно чувствовала присутствие в башне безмолвного недоверчивого наблюдателя.
Джаспер отложил листки и произнес угрюмо:
— Так и думал. Как только высший демон получит подходящее тело, он сможет самостоятельно забирать жизненные силы людей и питать ими подчиненных ему сущностей низших легионов. Они обещают человеку-сосуду бессмертную жизнь и могущество, право миловать и обрекать на смерть. Сами же будут использовать людей как домашний скот. Соблюдать пакт демоны, разумеется, не будут, потому что и так смогут получить, что им нужно.
— Звучит ужасно.
— Так и есть. Наш мир обречен, если описанный здесь ритуал Слияния удастся провести.
— Следует рассказать об этом Совету Одиннадцати и императору, — предположила я, — они должны понять…
— Нет. Среди теургов немало твердолобых недоумков, которые непогрешимо верят во Второй Пакт и чистые намерения потусторонних существ. Нет гарантии, что кто-то из них не попробует рискнуть…
Джаспер вновь взял бокал, рассеянно пригубил и задумался.
— Как вы поступите, Джаспер?! — взволновалась я.
— Отправлю этот листок в камин. Туда ему и дорога. Но здесь есть еще одна прелюбопытнейшая вещь… никогда о таком не слышал. Кастор описывает еще один ритуал… с помощью которого можно изгнать архонта из этого мира если не навсегда, то надолго.
Я заинтересовалась:
— Изгнать из нашего мира так, чтобы он не мог вернуться долгое время?
— Именно.
— Но ведь это то, что вам нужно! Вы проведете изгнание, и Барензар оставит вас в покое. Кроме того, — воодушевилась я, — можно изгнать Валефара, и тогда империя будет жить по-другому!
— Да ты радикалка, — невесело усмехнулся Джаспер. — Как ты себе это представляешь? Если исчезнет Валефар, уйдут и подчиняющиеся ему демоны. Пакт будет расторгнут. В империи воцарится хаос и разруха. Две сотни лет мы привыкли полагаться на потустороннюю силу. Демоны дают нам все: энергию, оружие, повседневные удобства и предметы роскоши. Власть и мощь.
— Пора империи вспомнить о других вещах, кроме власти. И разве повседневные удобства и предметы роскоши стоят той цены, которую приходится за них платить?
— Я знаю людей, которые одобрили бы твои взгляды. Убийцы магии, например. Впрочем, я тоже готов поддержать тебя.
— Тогда сделайте это! Избавьтесь от своего преследователя и избавьте империю от Валефара!
Джаспер покачал головой.
— Пожалуй, это крайнее средство. Видишь ли, для этого требуется начать подлинный ритуал Слияния. Умертвить нужное количество жертв… а затем, когда демон-архонт начнет вливаться в сосуд, этот сосуд — в данном случае, я, и этот момент принципиальный — должен провести особый обряд. Сосуд приносит в жертву самого себя. Совершает ритуальное самоубийство. Представь, что произойдет, если налить в глиняный кувшин расплавленный металл и кувшин лопнет? Металл прольется, и собрать его обратно невозможно. Так и демон: он утратит свою силу, когда его сосуд добровольно расстанется с жизнью. Будет истощен настолько, что не сможет больше присутствовать в этом мире. Он отправится в свое незримое царство, а я на тот свет. На такой самоотверженный поступок я не готов, как и жертвовать ни в чем не повинными людьми, чьи жизни потребуются для ритуала изгнания.
Я была потрясена настолько, что не могла вымолвить ни слова, лишь накрыла на миг ладонью руку Джаспера.
— Никто не должен совершать такой поступок, — произнесла я упавшим голосом. — Выходит, демоны непобедимы. Ваш незримый палач будет преследовать вас до конца жизни.
Джаспер мимолетно улыбнулся.
— Не все так ужасно. Во-первых, Барензар являет себя, только когда у него есть для этого силы. Вероятно, он получает их от чернокнижников, которые тайно проводят запрещенные ритуалы. Во-вторых, когда я нахожусь далеко от Аквилии, демон добирается до меня крайне редко, когда астрологические карты заморских небес складываются нужным образом. В-третьих, демоны не любят природную магию. Мне она плохо поддается, но все же иногда получается обуздать Барензара с ее помощью. В четвертых… кое-что изменилось.
Джаспер помолчал и твердо добавил:
— Раньше я убегал от своей напасти. Смирился и терпел. Но я собираюсь найти способ укротить моего докучливого преследователя раз и навсегда. Теперь у меня ради чего — ради кого — стремиться к этому.
Я пытливо посмотрела на него, замирая от горячей радости и надежды. Нет, вовсе не ради Леноры Мередит собирался он искать решение!
— И ты можешь противостоять потусторонним сущностям, если научишься ладить с Ирминсулом, — внезапно заявил Джаспер.
— Почему дерево выбрало меня? — задала я вопрос, который мучил меня давно.
— Потому что я прогнала диплур? Спасла его?
— Камилла, ты совершила глупый и храбрый поступок, но уверяю: магические паразиты исчезли не из-за твоего пахучего средства. Их изгнало само дерево, когда проснулось. Полагаю, оно откликнулось тебе потому, что ты ничего не хотела взамен. Пожалела его бескорыстно. Две сотни лет теурги пытались возродить Ирминсул, но их цели были ему не по душе. Теперь дерево дает тебе доступ к источнику природной магии. Хочешь научиться им пользоваться?
— Как это сделать?
— Связь становится сильной каждый раз, когда ты утрачиваешь контроль над собой — в минуты сильного волнения, гнева или во сне. Я могу ввести тебя в транс. Ты попробуешь управлять силой, что дает Ирминсул.
— Хотите сделать со мной то, что делают теурги с жертвой перед тем, как убить ее на алтаре? Мне это не нравится, — призналась я. — Но я согласна.
Джаспер глянул на меня испытующе и встал.
— Хорошо. Идем наверх. Тебе следует лечь.
Мы поднялись по лестнице. В спальне было свежо, горел одинокий неяркий светильник, круглые стены затянула темнота, потемневшие стекла оконного витража рассыпали разноцветные искры. Едва уловимо и горько пахло смолой. Высокие старинные часы стучали тихо и грозно, словно вели последний отсчет.
Я покорно следовала указаниям Джаспера. Испытывая неловкость, расположилась на его высокой кровати полулежа, опираясь спиной о подушки. Ветви Ирминсула нависали узорчатым пологом, их тени оплели меня невесомой паутиной.
Кровать оказалась мягкой, ноги и спина гудели от бесконечных хождений по дому, и я с удовольствием позволила себе расслабиться и прикрыть глаза. Что за изнурительный день, и конца ему не видно!
— Не спать, Камилла! Соберись. Нас ждет интересный эксперимент.