Глава одиннадцатая. Небо
Валя легла на палубу и открыла книгу. Ветерок пытался листать странички, но Валя крепко прижала их рукой. Яхта покачивалась на волнах, и было так хорошо, что хотелось смотреть на воду всю жизнь.
«Над бесчисленными замками плыли парусники, – читала она. – Их якоря свисали с палуб, не находя, за что бы они могли зацепиться. Иногда вечерами из замков слышались звуки дудочек – это, высунувшись из окон башен, родители играли для своих детей, путешествующих на небесных кораблях. И тогда на мачтах малыши поднимали разноцветные флаги для своих родных.
Дети жили на небесах и слышали музыку, только когда небо было ясным. Когда же над замками шел дождь или шумел сильный ветер, на кораблях даже не знали, что внизу для них поют дудочки. В такие дни взрослые грустно смотрели в окна и затем уходили в темноту своих золотых комнат.
Отцы и матери привязывали маленькие конвертики со сложенными письмами и драгоценными камушками к шейкам голубей, и птицы передавали послания обитателям парусников. Дети возвращали голубей в родительские дома, отправляя с ними праздничные крохотные открытки, которые приносили радость в долину замков. «Поздравляем вас с Рождеством, у нас всё хорошо, вчера на свет появилась моя дочка!» – читали они на открытках и вновь обретали улыбки и смысл жизни, зажигая огни во всех комнатах своих замков, приказывали кухаркам приготовить праздничные блюда и открыть дорогое вино.
Когда-то взрослые сами помогали строить детям корабли, всматриваясь в голубое солнечное небо и сияющие звезды, которые они хотели приблизить к своим малышам. Подвалы замков были полны сокровищ, но небесные алмазы горели ярче и притягательнее. Лучшим плотникам было велено смастерить крепкие палубы и такелаж, и когда всё было готово, малышей собрали в путь, они сели на уплывающие в небо корабли, и родители перерубили канаты, которыми парусники крепились к замкам. Тогда никто в долине еще не знал, что небесные суда поднимутся слишком высоко и ни один из них более не сможет спуститься на землю.
Через много-много лет один из отцов так сильно истосковался по своему ребенку, что готов был рискнуть всем, лишь бы вернуть его домой. Он решил сам отправиться к нему на небо. Перед этим он попросил звездочета смастерить огромную подзорную трубу и обратился к старым плотникам, чтобы они сделали для него крылья.
Плотники задумались. Они раньше делали крылья только для железных шлемов воинов, отправляющихся на войну, и для острых стрел, чтобы те застревали в теле врага, не проходя сквозь рану и не позволяя ему отомстить. Мастера долго работали. Первые крылья для отца были слишком легкими, вторые – чересчур тяжёлыми, и только последние, из деревянного каркаса и орлиных перьев, наконец позволили оторваться ему от земли.
Отец положил крылья у порога, поднялся на самую высокую башню своего замка и взял в руки дудочку. Открыв окно, он посмотрел на звездное небо. Высоко-высоко над его замком раскачивался парусник. Лунный свет словно обливал корабль мертвенным светом, и иногда над палубой проносились гигантские ночные птицы, высматривающие детей, чтобы ими поужинать.
В эту ночь небо было ясным. Услышав мелодию дудочки, ребенок на корабле поднял синий флаг, что означало – он слышит своего отца.
На рассвете мужчина покинул свой дом, отправившись к самому высокому холму так странно осиротевшей долины. Он пристегнул крылья к спине, как научил его плотник, и взошел на вершину. Перед полетом отец посмотрел в подзорную трубу. Он увидел маленького человечка, стоящего на корме.
Отец спрыгнул с холма, расправил в стороны руки и что было сил замахал ими, стараясь подняться к облакам. Радость горела в его душе, он чувствовал, что чем сильнее орлиные перья отталкиваются от воздуха, тем выше он поднимается к паруснику, где ждет его малыш. Отец уже представил, как скоро он крепко обнимет его, как попросит за всё прощение и сам за всё простит. Кровожадная чёрная птица, еще с ночи караулившая малыша на корабле, вероятно, приняла мужчину за соперника и кинулась атаковать его. А тот только неуклюже махал искусственными крыльями в небесной пустоте и совсем не мог себя защитить. Птица повредила ему одно крыло, и он неумолимо начал падать на землю.
В замке больше не загорались окна, из башни навсегда перестала звучать дудочка. Голуби, отправленные к отцу, возвратились без ответа. Сначала малыш на небесном паруснике решил, что его бросили, затем – что он в чем-то виноват, но вскоре страшно испугался, сообразив, что в доме родителей что-то произошло. Но как бы ни хотел, он не мог спуститься на землю, чтобы узнать о том, что произошло.
Корабль еще долго кружил над замками, на мачте поднимались разного цвета флажки, но малышу стало ясно, что внизу его уже никто не ждет. Малыш открыл трюм парусника, стая почтовых голубей вылетела на свободу. В небе бушевала гроза, хлестал ливень, а корабль уплывал навсегда от замка в далекую неизведанную небесную даль».
Валя закрыла книгу и вздохнула. «Какой печальный рассказ…» – подумала она, но весеннее солнце, ласкающее ее обнаженное тело, нежно грело, и потихоньку все тревоги растаяли. Она загорала на покачивающемся паруснике вместе с друзьями и, наблюдая за ясным небом над головой, увидела, как городской голубь возвращается на берег озера.
Глава двенадцатая. Под парусами
Май – сезон швейцарских выпускных. Даже если какой-нибудь студент не успел добрать пару-тройку кредитов и будет вынужден остаться в Женеве на летних курсах, его выпускной всё равно произойдет в мае. В этом месяце университет Webster пронизан солнечным светом, заполняющим классы через прозрачные стеклянные стены, а на свежих зеленых лужайках можно даже позагорать.
Уже за неделю до выпускного между двумя корпусами натягивают белый шатер, внутри скоро накроют столы с разными тáпасами и шампанским. Сразу после утренней церемонии, которая пройдет в большом конференц-зале, где всем выпускникам вручат дипломы, они в черных мантиях и золотых лентах станут бросать под потолок свои квадратные шапочки, а фотографы и родители поймают этот момент на камеру. На снимке будет почти невозможно разглядеть лица – энергия свободы и счастья будет общая, – как на картинах Ренуара и Дега. Счастливая толпа выпускников заполнит шатер и, возможно, многие в последний раз в обнимку с любимыми учителями пройдутся по аллеям, мостикам и классам.
Вряд ли они когда-нибудь встретятся. В интернациональных университетах не проводят дни встреч выпускников. Возможно, когда-то такую традицию пытались внедрить, но в назначенные дни никто не приезжал. Столы-государства опустеют на лето, превратившись в дешевую пластиковую мебель, но осенью их займут новые резиденты.
К вечеру родители после семейных ужинов разъедутся по отелям, а их дети останутся бродить до утра по средневековым улочкам. Так неизменно каждый год проходит официальная часть выпускного, которому, конечно же, предшествует еще и неофициальная.
За неделю до прибытия родителей все выпускники, вооружившись телефонами и записочками, зашушукав все укромные местечки, расчерчивают главный ночной клуб города на неприкосновенные участки. К этой тусе присоединяются и бывшие студенты, умудрившиеся получить швейцарские паспорта и не уехавшие из страны, и тихони-ботаники, которых обычно никто никуда не зовет. Ну и, конечно же, главный менеджер клуба, радостно порхающий от стола к столу как бабочка, собирающая нектар, тоже тут – подсчитывает свою самую большую комиссию за весь год.
Несмотря на особый день, некоторые устои остаются неизменными – vip-зона Java все так же распределяется между русскими и арабами, а общий зал остается европейцам, американцам и азиатам. Но в разгар ночи все границы стираются, а клуб становится таким жарким и веселым, что, кажется, под хороший бит может раскачаться так, что оторвется от улицы и автономно поскачет, как гигантский баскетбольный мяч или отдельная планета, куда-то по всей Швейцарии, потом Франции, Испании и где-то на переправе в Марокко наконец к утру улетит в космос.
Накануне неофициального выпускного жители Les Berges озадачиваются новой философской дилеммой. Затягивая обратно в ноздри горькие сопли, они изобретают хитрые схемы, думая, куда бы им пристроить своих пираний и цветущие горшочки с марихуаной (в общаге запрещается заводить домашних животных, но такой живой уголок легко спрятать под кроватью и даже в шкафу).
В эти же дни возвращается награбленное за все годы в Ethnos (вот и снова пригодились икеевские коробки), у реки происходят неловкие признания в любви (терять уже нечего), официанты и управляющий бара сами (как неожиданно!) упрашивают студентов пропустить с ними еще по баночке пива, иногда всхлипывая и отворачиваясь к стене (нет, мы не плачем! Просто что-то попало в глаз…).
Финальные экзамены выстроились в очередь, проверяя всех на прочность. С божьей помощью был сдан зачет адскому маркетологу, после которого остальные предметы казалась не сложнее семинара на первом курсе. Это было так: во время урока маркетолог, скрестив руки на груди, сидел на учительском столе, ожидая ответа студентов, вызванных к доске, словно лев, подстерегающий жертву. Задание было – выступить с презентацией, рассказывающей о преимуществах выдуманной компании.
Среди «учредителей» оказались Мустафа, Сельма, Фрэнсис, Валя и Август, он же был презентующим. Учитель вручил ему маленький пультик для контроля слайдов. Август сжал его в руке как пистолет, исподлобья наблюдая за профессором.
Наследник сибирской мафии представил учителю компанию «Газ из Рая», предлагающую услуги по добыче и реализации газа с инновационным подходом в Иркутской области.
– Это в географическом центре России… – пояснил Август.
Далее на экране появился слайд с реальной фотографией малыша Ави. На заднем плане среди елок на снегу лежали бездыханные утки, рядом стояли мужчины в шубах с ружьями.
– Это губернатор Иркутской области, я и… другие. Здесь демонстрируется надежность нашей компании в регионе, то есть хорошие связи в правительстве, – добавил он.