в постели лежит Донна Хоторн! Так это она спит с Арктором?!
Фред отмотал ленту назад, снова запустил проектор: Арктор с цыпочкой, но никак не с Донной! Он был прав: Арктор и Конни, сопят бок о бок.
И тут, прямо на его глазах, резкие черты лица Конни растаяли, растеклись, словно воск, и застыли в лик Донны Хоторн.
Он вырубил проектор и ошеломленно застыл. Не понимаю, думал Фред. Как будто… кинотрюк! Черт, что же это? Неужели кто-то отредактировал запись, использовав спецэффекты? Он снова отмотал ленту назад, остановил на подходящем кадре и дал увеличение, объединив все восемь мониторов в один большой. Безмятежно спящий Боб Арктор и рядом неподвижная девушка. Фред встал, вошел в область голограммы, прямо в трехмерную проекцию, наклонился над постелью и пристально изучил лицо девушки.
Так… ни то и ни другое: наполовину еще Конни, а наполовину — уже Донна. Надо передать ленту в лабораторию, специалистам. Мне подсунули фальшивую запись. Кто? Зачем?
Фред вышел из голограммы, сел и задумался.
Кто-то вставил в пленку Донну. Наложил ее изображение на изображение Конни. Подделал доказательство, что Арктор спит с Донной Хоторн. Технически это осуществимо, так же как с видео- и аудиозаписями.
А может, просто техническая неполадка? Часть записи с одного слоя ленты пропечаталась на другой слой? Если пленку с высоким уровнем записи хранить очень долго, такое случается. Изображение Донны могло перейти сюда с предыдущей или последующей сцены, снятой, к примеру, в гостиной.
Жаль, что я мало разбираюсь в технике, подумал он. Пожалуй, стоит поинтересоваться, прежде чем поднимать шум. Бывает же, что радиопередачи на близких частотах накладываются друг на друга. «Перекрестные разговоры»… Или паразитное изображение на телеэкране. Случайная неисправность.
Фред запустил проектор. Конни, все еще Конни.
Вдруг черты лица девушки снова стали странно растекаться. Опять Донна… Донна… И тут сопящий рядом с ней человек, Боб Арктор, вздрогнул, резко сел, потянулся к лампе и уронил ее на пол. И так и замер, глядя на спящую девушку, спящую Донну…
Когда вновь проступило лицо Конни, Арктор тяжело вздохнул, расслабился и наконец заснул. На этот раз он спал неспокойно, тревожно ворочаясь.
Значит, саботаж и неисправности исключены. Никаких наложений, никаких «перекрестных разговоров». Арктор это тоже видел.
Господи, подумал Фред и выключил аппаратуру.
— С меня достаточно, — произнес он хриплым голосом. — Я сыт по горло.
— Что, насмотрелся порнухи? — спросил костюм-болтунья. — Ничего, привыкнешь.
— Я никогда не привыкну к этой работе, — сказал Фред. — Никогда.
Глава 11
На следующее утро, воспользовавшись такси — теперь не только цефаскоп, но и машина нуждалась в ремонте, — он оказался на пороге мастерской Ингельсона. На сердце лежала тяжесть, в кармане — сорок долларов.
Мастерская помещалась в допотопном, но еще крепком деревянном здании, над которым висела современная вывеска. В окнах были выставлены всевозможные образцы: почтовые ящики с причудливыми металлическими украшениями, дверные ручки в виде человеческих голов, массивные декоративные ключи.
Внутри царил полумрак. Как в берлоге наркомана, усмехнулся про себя Арктор.
У стойки, над которой возвышались два станка для изготовления ключей и висели тысячи металлических заготовок, его приветствовала полная пожилая женщина:
— Доброе утро, сэр.
— Я пришел, чтобы…
Ihr Instrumente freilich spottet mein,
Mit Rad und Kämmen, Walz’ und Bügel:
Ich stand am Tor, ihr soiltet Schlüssel sein;
Zwar euer Bart ist kraus, doch hebt ihr nicht die Riegel[4].
…заплатить по своему чеку, который вернул банк, — начал Арктор. — По-моему, чек был на двадцать долларов.
— Одну минуту… — Женщина достала железный ящик для документов и стала рыться в поисках ключа. Затем, обнаружив, что ящик не заперт, открыла его и сразу же нашла чек с пришпиленной записочкой.
— Мистер Арктор?
— Да, — подтвердил он, держа наготове деньги.
— Правильно, двадцать долларов. — Она отделила записку и стала усердно вносить туда запись о том, что чек выкуплен.
— Мне очень жаль, — сказал Арктор. — По ошибке я выписал чек не на текущий, а на закрытый счет.
— Ммм, — улыбнулась женщина, продолжая писать.
— Кроме того, я был бы весьма признателен, если бы вы сообщили своему мужу, который звонил мне вчера…
— Вообще-то это мой брат Карл. — Женщина бросила взгляд через плечо. — Если он говорил с вами… — Она снова улыбнулась, теперь смущенно. — Он иногда слишком переживает из-за этих чеков… Я прошу его простить, если он был чересчур… ну, вы понимаете.
— Передайте ему, — продолжил Арктор заранее приготовленную речь, — что во время его звонка я сам был не в своей тарелке и за это также прошу прощения.
— Я припоминаю, он что-то говорил, да.
Она протянула чек. Арктор вручил ей двадцать долларов.
— Какая-нибудь дополнительная плата?
— Что вы!
— Я был не в своей тарелке, — повторил он, взглянув на чек, прежде чем положить его в карман, — потому что как раз перед этим неожиданно скончался мой друг.
— О боже! — воскликнула женщина.
— Задохнулся, — помедлив, добавил Арктор, — подавившись куском мяса. Он был один в комнате, и никто ничего не видел.
— А знаете, мистер Арктор, от этого гибнет гораздо больше людей, чем можно подумать. Я где-то читала, что если во время обеда с другом он или она долгое время молчит, то надо непременно выяснить, в состоянии ли ваш друг говорить. Потому что друг может задыхаться, а со стороны незаметно.
— Да, — сказал Арктор. — Спасибо. Это верно. И спасибо за чек.
— Примите мои соболезнования.
— Спасибо. Один из лучших моих друзей.
— Так ужасно! — посетовала женщина. — Сколько лет было вашему другу, мистер Арктор?
— Чуть за тридцать… — Лакмену было тридцать два.
— Кошмар! Я скажу брату. Спасибо, что пришли.
— Вам спасибо. И поблагодарите, пожалуйста, за меня мистера Ингельсона. Огромное спасибо вам обоим.
Арктор открыл дверь и вышел, щурясь от яркого солнца и вдыхая отравленный городской воздух. Он сел в такси и отправился домой, чрезвычайно довольный тем, что выбрался из ловушки Барриса практически без осложнений. Все могло закончиться гораздо хуже, отметил он про себя. Чек удалось перехватить и вдобавок не пришлось столкнуться с самим братцем.
Арктор достал чек, чтобы посмотреть, насколько точно Баррису удалось подделать его подпись. Да, этот счет давно закрыт. Он сразу распознал цвет корешка — счет закрыт давным-давно. Банк поставил штамп «СЧЕТ ЗАКРЫТ». Неудивительно, что Ингельсон полез на стену.
А потом, вглядевшись, Арктор понял, что почерк его собственный.
Ничего общею с рукой Барриса. Идеальная подделка. Он никогда бы ничего не заподозрил, если бы не помнил точно, что не выписывал такого чека.
Боже мой, подумал Арктор, сколько же моих подписей сварганил Баррис? Он, должно быть, обобрал меня до нитки! Баррис просто гений. Хотя, конечно, текст мог быть переведен с другого документа каким-нибудь механическим способом. С другой стороны, я никогда не выписывал чека на имя Ингельсона, так что с чего ему было делать копию? Надо отдать чек графологам из Отдела — пусть определят, какой тут применен способ. Может быть, дело просто в хорошо тренированной руке… Что же касается всей этой истории с грибами, то я могу просто подойти к Баррису и сказать: до меня, мол, дошли слухи, что он пытается толкать грибную дурь, и кое-кто, понятное дело, беспокоится, так что пора завязывать.
Но не следует забывать, что это — всего-навсего случайные эпизоды, лишь слегка проливающие свет на замыслы Барриса. Слабый намек на то, с чем мне предстоит столкнуться. Бог знает, что он еще успел натворить, имея столько времени, чтобы ошиваться рядом, читать справочники и строить дьявольские планы!.. Кстати, а не проверить ли телефон? У Барриса целый ящик всевозможных электронных штучек, которые позволяют прослушивать разговоры. Так что, скорее всего, «жучок» в телефоне стоит, причем уже давно.
Плюс к тому, казенному, что установлен на днях.
Трясясь в такси, Арктор опять достал чек и стал его рассматривать. Вдруг ему пришла в голову новая мысль: а что, если все-таки я сам выписал этот чек? Что, если его выписал Арктор? Думаю, так оно и было. Наверное, распроклятый чудик Арктор сам выписал чек. Причем в спешке — буквы прыгали, значит, он куда-то торопился. В спешке схватил старую чековую книжку, а потом забыл, забыл напрочь.
Взять хотя бы…
Was grinsest du mir hohler Schädel her?
Als daß dein Hirn, wie meines, einst verwirret,
Den leichten Tag gesucht und in der Dämmrung schwer,
Mit Lust nach Wahrheit, jämmerlich geirret[5].
…то сборище наркоманов в Санта-Ане, где он встретил симпатичную блондиночку — с кривыми зубами и толстым задом, но такую веселую и приветливую. Он тогда никак не мог завести свою машину и вдобавок был почти в отключке: они закидывались, ширялись и нюхали всю ночь, до самого рассвета. Было много препарата «С», очень много, и самого лучшего, суперкласса. Суперсуперкласса, как раз для него…
— Остановите возле заправки, — сказал Арктор, наклонившись к водителю. Расплатился, вошел в телефонную кабинку и набрал номер слесаря.
В трубке прозвучал знакомый голос:
— Мастерская Ингельсона, добрый…
— Извините за беспокойство, это опять я, Арктор. Какой адрес указан у вас в заказе, за который был выписан тот чек?
— Сейчас посмотрю, одну минуту, мистер Арктор… — Послышался стук — женщина положила трубку на стол.
— Кто там? Этот Арктор? — донесся приглушенный мужской голос.
— Да, Карл, но, пожалуйста, не вмешивайся. Он только что приходил сам…