цепенении, и это просто вообще невозможно, и непонятно, когда закончится, потому что сейчас вот уже не на что особо надеяться, и сказать тоже особо нечего, и ничего никакие соображения легче не делают, вообще все, что можно собрать в слова, ничего не значит, ноль смысла, ноль, и я просто иду ногами, иду и просто не могу, и выразить не могу, и непонятно зачем, кому это выражать, кому это надо, и как бы не плачу, но это просто пиздец, потому что нет никакого выхода из состояния, тупо стена глухая, и я иду, ночью, получается, и дома, церкви, окна резные, вся эта Кустурица, я иду, и меня это все вконец топит, потому что этот район к реке – ну чисто Феодосия, я иду, иду уже где мясной рынок, и грязно, и непонятно, зачем все это, и никого на улице, вообще ни души, никого по дороге не встретил, и фонари не горят, только ближе к набережной какой-то свет, уже к мосту, подхожу, а там человек, прямо на мосту и я уже думаю, идти – не идти, возвращаться, что ли, не, не, сейчас, не, сейчас уйдет, захожу на мост – никого, может, показалось, думаю, прохожу чуть-чуть, а он перелез через ограждение и стоит там, за ограждением, голова вверх, сейчас, может, прыгнет, и что делать, не знаю, окликаю его, и он, он, как таракан, скорее назад, и что-то не может, неловко все так, там зацепился – и падает. Прямо в лужу. Упал. Да, прямо в лужу. Я смеюсь. Я плачу.
252. Сейчас проинструктирую, как принимать гостии. Возьми гостию в рот и спрячь в щеке. Улыбнись Богу. Подожди, пока он отвернется, и выплюнь.