— Изорвала чужую тетрадь, поставила подножку, толкнула одноклассника и выбила ему зуб.
— На самом деле я выбила два! — сообщила довольная я, с опозданием вспомнив, что папа — это не брат, за нанесение телесных повреждений хвалить не будет.
— И гордишься этим?
— Они сами! — возмущение было громким.
— Но ты же девочка!
Что может быть страшнее этого слова из уст любимого папы, который более всего напоминал на тот момент Волон де Морта, только с носом. И я, с горя, промолчала и о трех синяках поставленных трем разным обидчикам и о расквашенном носе одной забияки с белыми бантиками, и о… В итоге, из-за моего преждевременного раскаяния в уже озвученном, родители так и не узнали, что тухлые яйца в рюкзаке Кольки и дохлая крыса в парте Демидовой тоже моих рук дело.
А теперь вот сижу в Океании Гарвиро и с удивлением отмечаю, что и за проклятья, сказанные в нужное время в нужном месте, меня тоже не похвалят. Господи, были бы на моем месте, и не такое бы ляпнули!
— Итак: просто «черт!» и «вот черт!» не меньше сотни.
Зелен весело присвистнул, поинтересовавшись: а «какого черта?» часто проскальзывает?
— «Какого черта?» идет отдельной статьей, их там всего пять.
Я представила себе объемы ругательств, и то, как подряд произношу все и, понятное дело, не поверила:
— Не может быть, мне бы до смерти надоело его кликать.
— Может, в купе с ними еще две сотни мысленных посылов.
— А разве и они учитываются? — опять встрял зеленый и, подобрав свои конечности, сел рядом со мной.
— Учитываются. — Обрадовал его демон.
— Ой, мамочки…
— Вовремя вспомнила: «мать вашу за ногу» четыре раза, просто «вашу мать!» — семнадцать.
— Ну, если и мысленные…
— Эти уже без мысленных. А вот дальше учитываются посылы и пожелания. Самые распространенные: «иди ты к черту», «черт вас дери», реже «черт с ними» и «иди ты к черту на кулички».
— Как я понял, у Нардо в ближайшие выходные будет масса гостей. И большую часть из них придется подрать, уникальное выражение.
— И среди собравшихся он сам должен появиться раз семь.
— Ну, семь раз это еще не так страшно, — заметил развеселившийся зеленый самшит, который толкнул меня локтем приговаривая, — у нее и пострашнее есть.
— Да, — согласился Себастьян и сел-таки напротив нас. — «Черта с два!». Это как понять можно?
— Раздвоение личности, — подсказала я.
— Оно ему пригодится, — согласился демон и прокрутил внушительный свиток вниз. — Итак, посыл Нардо к дьяволу четыре раза, к лешему один раз. Есть неординарное пожелание «грибочки по лесу собирать», тоже один раз.
— Но это не проклятье, не ругательство и даже не посыл на Хутора!
— Предложение с агрессивным окрасом засчитывается. — Огорошил он своим признанием. Вот тебе раз…
— Далее по одному: пожелание перекоса, закатать губу обратно, и чтоб тебе пусто было…
— Уже перекосило. — Невнятно пролепетала, обняв себя руками. Не хотела я, чтобы так случилось, честное слово, не хотела, да еще с чельдякой полосатым. К тому же навестить бы его надо с утра пораньше, а то, что это я за невеста. Вот тут уж точно вспомнишь слова рогатого, о том, что Нардо меж мной и комой выберет вторую, а не первую.
— На бал, где черт будет вынужден всех «побрать» и «подрать» приглашен и сам Темный Повелитель… кхм, тоже семь раз.
— Я там есть? — покосился на меня зелен.
— Все мы там будем, — грациозным движением оправила складки красивого чешуйчатого платья и повела плечом, кокетливо взглянув на Вестериона. — Не все ли равно.
— Действительно, — согласился демон, — на том балу Нардо явно ногу сломит и в качестве черта и в качестве чельда.
Зелен с удивлением воззрился на меня, а затем перевел взгляд на Себастьяна:
— Почему после наложения заклятья Словоохотливого Бургомита проклятья продолжают сыпаться на Нардо и Люциуса.
— На это очень просто ответить. — Подмигнул мне демон. — Галочка, сколько представителей нации черт ты знаешь?
— Одного.
— А дьяволов?
— Только с Люцем знакома.
— Вот и весь секрет. — Кивнул Себастьян, — так что сомнений не вызывает, что последующий список из Гарвиро тоже падает на голову Нардо Олдо Даро. И начинается он с излюбленного Галиного: «чельд!» и «пошел к чельду!», «дьякол» встречается реже. Но силу этого посыла я на себе испробовал. — Мотнул он головой, проникновенно сообщая, — не посылай больше. Будет лучше, если мы найдем более гуманный способ…
Мы ужинали в тишине. Зелен и демон едят с аппетитом, а я, ковыряя сочные кусочки оранжевого цвета, отдаленно напоминающие мягкую отварную курятину, методично вспоминаю прошедший день и все свои переговоры. Перед внутренним взором всплыла сценка с пробуждением и жутким разоблачением Цимиса, а следом и факт того, что мои сопровождающие на сутки уложили меня спать, и все это время молчали. Удивительно.
— Уважаемые, тут такой вопрос возник: где вы были во время моего сна? Или вы Цимиса, то есть Донато, с собой никуда не брали?
Они переглянулись, и демон с кивком ответил: — Мы его не брали. Для его же блага. Потому что плавали к внешним границам Гарвиро.
— Зачем?
— Чтобы договориться с ползучими чури о перебросе.
— Мы разве уже можем мотать отсюда? Или же мир для нас таких хороших Ган откроет?
— Ходят слухи, что в их колонии произошел переворот. — Зелен сердито отодвинул от себя пустой поднос, на котором всего несколько мгновений назад лежало несколько фаршированных овощей. — Теперь их возглавляет самка.
— И что в этом плохого, по мне так прекрасное решение.
— Расчетливая наглая самка, а не сговорчивый самец Риворот, который нас свободно пропустил в Гарвиро и позволил скрыться.
— Бесплатно? А я думала, мы отплатили, перевезя часть их представителей в центр мира.
— Это была малая плата. — Подтвердил Себастьян. — И только за молчание. А вот что делать сейчас… — многозначительно заметил он.
— А переворот с какого перепугу? Тут же тишь да глушь и, как говорит полу-лягуш Гассиро местами настоящее болото.
— Какая-то одаренная магией зараза наделила одну из самок колонии зачатками разума. — Шипы на загривке Вести раздраженно вздыбились. — Она теперь маленькая противная расчетливая тварь.
— А… это плохо?
— Ты что, смеешься? Самка диктует свои условия всем и никого не покрывает.
— То есть договориться вы не смогли?
— Нет.
Молчу, вспоминаю, как мы приплыли в Океанию и были схвачены, а затем как нас разделили на пары, и как я с амуром в клетке плыли к месту заключения.
— Слушайте, тут такое дело… — прикусила я губу, а может все-таки это не моих рук дело, и самку другая зараза наделила умом?
— Какое дело? — демон придвинулся ближе и коснулся моей руки. — Галя, рассказывай.
— Дело в том, что я по незнанию один комочек поймала. После того как нас схватили, мы с Донато в клетках были, пристегнутые к охранным идолам, плыли в кромешной тьме…
— И?
— И тут в меня начали биться комочки…
— Ползуие чури на внутренних границах, — в голос произнесли они.
— И я чуток сжала его, помню, подумала еще, что это теннисный мячик и быстро отпустила.
— Правду. — Попросил демон, сверкнув глазами.
— Правда, он до того начал покалывать мою руку маленькими иголочками.
— Чего и следовало ожидать, — кивнул Себастья, — это опять была ты.
Зелен резко выпрямился и шлепнул рукой по своему колену: — Ну, Галя!
— Что, Галя?
— Тебя опять предупредить надо было что ли? — возмутился он, уже потирая колено.
— Было бы не плохо. Это ты здесь любовный марафон проводил, а не я.
— Что?!
— То! Откуда мне было знать?
— Тихо. — Оборвал нашу перепалку демон, и огоньки вокруг нас засияли ярче. — Мы все решим постепенно, время еще есть. Она нас примет, и мы обо всем договоримся.
Вот тебе и еще один пункт к исполнению, цели еще не видно, а пунктов уже масса и все важные. Я даже сникла: — И что делать будем?
— А что у тебя по плану?
— Мутотень. Пока удалось лишь привлечь Шпунько и приставить к нему рыбку Тиото и императрицу.
— А дальше?
— Ничего особенного и сплошная фантастика. Заставить Императора и его подчиненных одеться, украсть казну, посадить сад, выдать замуж Тиото, открыть мир, и дать Глицинии возобновить дипломатическую деятельность…, а еще договориться с чури, и неимоверным образом заставить Гана увериться, что мы здесь не нужны. А как это сделать я еще не придумала…
— И все будет так же с разрешения Гана? — скорее утверждая, спросил Себастьян.
— А как иначе? — хитро прищурилась я. — Иначе мы свободы не увидим. И мне опять-таки нужна информация. Вот, как и с проклятьями… список известен, а как снять их с чельда не понятно.
— Но ты это можешь использовать в наших целях. Например сказать, что дальнейшее пребывание Нардо в Гарвиро не безопасно.
— Как вариант — да, но он должен быть подкрепленным.
— Озвереть можно, — прокомментировал зелен и отложил почти пустую тарелку в сторону. — И ты считаешь…
— Даже не спрашивай, выгорит или нет. Надеюсь что да, и надежда моя скончается только после ее хозяйки.
На этом наше уединеннее заседание на коралловом полу было прервано. В круглые двери комнаты вполз слизень, с почтительным поклоном передал мне крохотную записку.
— Спасибо. — Я открыла сообщение и ни слова не поняв, протянула демону. — Что там?
— «Ответ на твой вопрос: ползучие чури» — прочитал он. — Что это значит? Записка от императрицы, и какой вопрос ты ей задала?
— А это ответ на первый пункт моего фантастичного списка. — С улыбкой обернулась к Весте, и дождалась, когда он под моим взглядом пробурчит недовольным голосом: — Чего?
— Ешь как можно больше, набирайся сил.
— Для чего? — недоверчиво спросил он.
— Есть у меня для тебя задание…
Договорить не дал, задал вопрос еще более сердито: — Какое?
— Зеленое.
Он мгновенно вздыбил шипы на загривке: — Я же сказал, что я не садовод!