овым на Среднем озере, затем щуку, пойманную младшим Новиковым на озере Верхнем. Я никакой щуки (которую логично было бы ловить на озере Нижнем) не поймал, так что третьего блюда не было.
На десерт рыбу щуку по сложившейся уже традиции запили жидкостью из белой и пластмассовой десятилитровой канистры с фломастерной надписью на боку «СМЭ» (спирт медицинский этиловый, если кому неизвестна эта аббревиатура). Эту канистру подарила писателю Новикову какая-то почитательница его литературного таланта и одновременно прозектор. Во всём нашем багаже это был самый драгоценный предмет. Время от времени даже возникали кратковременные паники: «СМЭ! СМЭ забыли!!» Да не забыли – вот оно под жопой лежит – хуй его где забудешь. Само выползет и догонит. Оно ведь даже и в воде не тонет. Горит, кстати, хорошо – я один раз, когда меня никто не видел, разводил при его помощи костёр: лучше, чем бензин. Загорается споро и шибко, но без фанатизма – то есть брови им не сожжёшь.
И на самом деле это действительно волшебная жидкость, присланная нам с Той Стороны, – не чета новомодным и бессмысленным водкам. Уже на четвёртый или пятый день я умел её разводить озёрной водой в разных соотношениях и изготавливать всякие целебные смеси: Напиток Для Утреннего Подвига, Напиток Для Вечернего Отдохновения, Напиток Чтобы Попиздеть о Возвышенном, Напиток чтобы дойти вон дотуда, и так далее.
Да сложно вообще придумать что-нибудь такое, чего нельзя было бы изготовить из жидкости, предназначенной для нужд городского морга. Мёртвая вода – самая что ни на есть настоящая, хули там.
Ну вот опять получается длинно – до Рыбы брести ещё и брести. Ладно, потом как-нибудь.
Родительское
Сегодня младенец Дмитрий (пятьдесят дней от роду) впервые в жизни упал с кровати. Кровать, по счастью, состоит из матраца толщиной сантиметров двадцать. Так что первый полёт был недолог. Тем не менее, как свидетельствуют очевидцы происшествия, произошёл очень громкий стук и гораздо более громкий крик.
Ну что ж, уважаемый Дмитрий Дмитриевич, поздравляю тебя с прибытием в зону земного притяжения. Увы, но в ближайшие полтора-два года тебе ещё не раз придётся убедиться в том, что на всей этой планете невесомость изобретена пока только в Цветочном городе. Да и тот, скорее всего, давно уже переехан толстым колесом какого-нибудь ожиревшего от счастья депутата государственной думы.
Петербурговедение
Сегодня в качестве прогулки с младенцем совершили вместе с его матерью экскурсию по зданиям, описанным знатным петербурговедом Лукомским. Ну, то есть взять и сфотографировать те же самые здания с той самой точки через сто лет и посмотреть, что из этого получится.
Идея далеко не новая, но в качестве повода погулять вполне годится.
И что выяснилось? Выяснилось, что для того, чтобы снять перспективу большого проспекта ПС, нужно встать в центре площади рядом с регулировщиком в зелёном жилете, что вряд ли ему понравится. Для того чтобы сфотографировать статуи на фронтоне дома на том же большом проспекте, нужно как-то проникнуть в подъезд с кодовым замком, в котором наверняка ещё и сидит консьерж. А внутри дворика здания на каменноостровском проспекте стояли такие люди, которых, как я думал, всех давно убили. А они там ничего – стоят, разговаривают. Сначала они смотрели на нас довольно равнодушно, но тут вдруг подъехало какое-то существо в толстом джипе и нас немедленно погнали вон, хотя я и кудахтал что-то из-под очочков про всеобщее культурное наследие.
Вот так я и познакомился с некоторыми особенностями фотографирования архитектурных памятников, которые состоят вовсе не в том, как расположено освещение или по чём замерять экспозицию.
Кошмары
Привиделась мне нынче ночью совершеннейшая мерзость: будто бы участвую я в известной художественной акции в зоологическом музее. По счастью, не в качестве действующего лица, а вроде наблюдателя.
Акция мне не понравилась: все суетливые какие-то, нервные. Плуцер-Сарно привёл какого-то иностранца, который так скверно говорил по-английски, что я даже побрезговал с ним разговаривать. В общем, скучно.
Однако ж в какой-то момент я, как это часто бывает во сне, вдруг оказался таки без штанов, но зато в позорных семейных трусах в полосочку. Пошёл поссать и попал, конечно же, в женский туалет. Там, чтобы скрыть конфуз, попросил у какой-то очень московской барышни прикурить, но барышня, посмотрев на меня с отвращением, подала мне десять рублей на покупку штанов, после чего я проснулся в полном отвращении ко всему на свете.
Вышел покурить на крыльцо. А там как раз светает и день будет ясный. В лесу дятел чего-то долбит. Затопил я печку и утешился: тихая наша скучная жизнь куда прекраснее всех этих идиотских художественных акций.
Путешествия
Совершили вчера с соседом конную поездку в центральную усадьбу Опухлики. Соседу нужно было выправить в сельсовете документ на коня, а мне – на себя самого.
Расстояние до деревни Опухлики выражается мнимым числом – сначала это было пятнадцать километров, потом двадцать два, а в приложении к нашей материалистической действительности составило все сорок. Например, выяснилось, что сосед мой близко знаком с абсолютно всеми жителями в радиусе этих самых сорока километров. Если навстречу нам попадался мотоциклет с коляской, то все останавливались и неторопливо обсуждали новости, случившиеся за последние десять лет. Потом сосед кратко сообщал мне полезные сведения о собеседниках, например: «Да это латыш, родную тётку свою зарезал по пьянке», ну или другое что-нибудь интересное.
Кроме того, время от времени сосед сворачивал с дороги, останавливался возле какого-нибудь дома, говорил: «Ну, ты тут пока посиди, я щас» – и исчезал минут на пятнадцать. Потом возвращался, вытирая усы, и мы ехали дальше.
Закончилось это всё в точности так, как должно было закончиться: уже на обратном пути, как раз тогда, когда мы срезали дорогу напрямки через бывший фашистский аэродром и я не имел ни малейшего представления о том, где мы и кто мы, сосед сказал: «А ябать!», накрылся с головой телогрейкой и заснул.
Ну и что делать? Взял я вожжи и самым грозным голосом крикнул коню: «НО!!! А ну пошёл!!! Давай-давай, скотина!»
Кони, даже если они без яиц, не умеют хохотать, поэтому мерин Гоша громко пёрнул и неторопливо, с видимым наслаждением, посрал. Потом зевнул и побрёл куда-то самым медленным шагом, каким только может ходить конь.
Где-то через час мы добрались до развилки. По моим представлениям о пространстве, следовало повернуть налево, но конь повернул направо. Я не стал с ним спорить. И правильно: через полчаса показались знакомые деревья и озеро по правую руку и, стало быть, до дому ровно два километра. А дом – это дом, там печка и картошка, и бочка с мусором дымится со вчерашнего дня на огороде, и вообще ничего нет лучше дома.
Тут и сосед проснулся и немедленно выпил вынутого из-под сена напитка чрезвычайно ядовитого цвета. «А ну зар-раза!» – крикнул он коню. Тот дёрнул ушами и прибавил шагу, но не чрезмерно.
В общем, всё закончилось хорошо. Ну и что, что собирались обернуться за пять часов, а обернулись за четырнадцать? В автомобиле бы так до сих пор и ездили.
Минск
Неожиданно для себя попал в город Минск. Там перецепляли наш вагон из Киева и стоянка получилась аж на два часа, так что я вышел немного прогуляться. Недалеко, конечно – туда-сюда по улице Кiрава.
Практически немедленно пришлось выкинуть из головы две легенды: о том, что Минск – необычайно чистый город, и что Батька будто бы изгнал из Белоруссии макдональц.
Но, впрочем, о том, что не всё ладно в царстве Лукашенки, я догадался ещё летом, когда купил однажды в автолавке упаковку белорусских спичек – из них зажигалась хорошо если каждая десятая. С тех пор покупаю липецкие.
А так вообще город мне понравился: роскошный сталинский ампир с солдатами со штыками на привокзальной площади, медная пионерка с какой-то хуйнёй в руках и натёртой до блеска левой ногой, возвращающиеся с ночной смены бляди и удивительное для понедельничного утра отсутствие автомобилей. Хотя, возможно, было просто ещё слишком рано.
Неприятное: пиво продают с восьми утра. А не очень-то и хотелось.
Литературное
Молчать!
Надо меньше пиздеть. Пиздеть меньше надо. Надо все время молчать и писать Роман. Только самые ленивые мудаки еще не написали Роман, и я среди них.
Человек сорок знаю, которые написали Роман, некоторые даже несколько, значит, дело нехитрое. Сиди и пиши. Главное – не пиздеть все время. Молчать. Это важно.
Про Сапера Быкова
Однажды известный журналист Быков сел за мой компьютер в Геликоне и нащелкал в сапере какое-то невозможное время.
С тех пор я несколько раз пытался это время побить, хотя вообще-то такой хуйней уже много лет не занимался, но ни разу к быковскому результату даже близко не подошел.
Вот за это тебя, Быков, и не любят! Потому что ты толстая усатая сволочь! И роман у тебя хуевый, правильно его Курицын зарезал. И статьи в РЖ все тоже хуевые, я их даже не читал половину.
Сапер, блядь.
Искусство подписания книг
Лучше всех книги безусловно подписывает БГ: я сам однажды наблюдал, как он за пятнадцать минут подписал триста штук. Надпись такая: Б.Г. Люди, которые покупают книжки с этими буквами, платят 150 рублей, а без них – 100. То есть 25 рублей за буковку.
maccolit aka Житинский подписал мне книжек пять, причем теплота записей постепенно снижалась по мере углубления нашего с ним знакомства: от «Димочке с верой в его звезду» на первой книге до «Дм. Горчеву от автора» на «Потерянном доме».
Быков все книги подписывает одинаково: «Любимому (имя) от любящего его Быкова с любовью». У меня таких уже три книжки есть.
Когда я подписывал первую книжку, я очень волновался, долго сочинял текст, что-то зачеркивал. А потом ничего, научился. Это на самом деле очень просто, главное, надо иметь несколько типов записей: