– Клавочка, ну так разреши ей, пусть приезжает, – мотнул головой Акакий и отправился в спальню.
– Ее похитили, Кака!
– О господи, кому нужна лишняя свекровь? – усмехнулся Акакий и вдруг до него дошли слова жены. – Как это похитили?! Боже, Клава! Подожди, с чего ты взяла?
– Так я же говорю – она таким жалобным голосом говорила: хочу, мол, домой, мешать не буду. Она думает, что это мы ее держим там. А мы спокойны, думаем, матушка с кавалером развлекается.
– Где – там?
Клавдия огорченно пожала плечами:
– Она не успела сказать… Надо звонить в милицию.
– После Семизвонова? А вдруг тебя ищут?
– Ну и что? Пусть тогда забирают. Я им все расскажу. В конце концов, я что – похожа на убийцу?
Акакий Игоревич с умилением посмотрел на жену. Эта женщина готова идти в камеру ради свободы его, Акакия, матушки.
– Вот что, Клава, давай с утра проснемся и вместе пойдем в районный отдел. Не по телефону же им все рассказывать. Они тебя и слушать не станут. Сейчас сколько? Четыре? Ну вот, до девяти поспим, а потом и пойдем. В конце концов, вспомни, мама плакала?
– Нет, она только очень жалобно разговаривала.
– Если не плакала, значит, ее там не сильно обижают. А нам нужны новые силы. Кто знает, когда ты еще выспишься… в постели…
Да, муж умел вселить надежду! Оставшееся время Клавдия просто не сомкнула глаз. Уже в шесть часов она тихонько поднялась и принялась собираться. Надо было вытащить большую клетчатую сумку, в нее много чего положить можно. Не забыть бы зубную щетку и бигуди – тюрьма тюрьмой, а женщина всегда должна выглядеть достойно. Сумка уже стояла возле порога, а времени было только семь. Нет, в такую рань не стоит тащиться в отделение. Там еще и нет никого. И вообще, пусть люди спокойно придут на работу, чайку попьют, пусть у них настроение наладится. А то с такими делами, как у них, к невыспавшимся милиционерам соваться… Клавдия прилегла на диван и сомкнула веки.
– Клава! – тряс ее Акакий за плечо и нервно дергал левой щекой. – К тебе пришли. И ходить никуда не надо.
В дверях гостиной уже топтались двое молодых людей – один в обычной куртке, другой в коротенькой расстегнутой дубленочке, из-под которой светилась голубизной форменная рубашка.
– Распузон Клавдия Сидоровна? – вежливо спросил мужчина в форменной рубашке и сверкнул удостоверением. – Майор Кулаков. Где мы с вами можем поговорить?
– Да вы проходите в комнату. Я вообще-то и сама к вам собиралась, вот уже и вещи приготовила… – вскочила с дивана Клавдия Сидоровна, приглаживая волосы.
Гости переглянулись, потом расположились возле стола и развернули какие-то бумаги.
– А зачем вы к нам хотели?
– Так… а чего ждать, все равно возьмете. Я сама все рассказать хотела. Я не виновата, сразу говорю. Я этого Семизвонова не стреляла. И Зудову тоже.
– Так-так. Давайте по порядку. И что же вы хотели рассказать?
– Ну так с Зудовой же! Она погибла очень странной смертью. Убил ее кто-то из присутствующих, это я точно знаю, потому что в доме у Агафьи стояли камеры. Присутствующие о них, конечно, знали, но постороннему это не было известно. А камера не засняла момент убийства Зудовой. И еще у нас с мужем возник вопрос – на какие средства проживала погибшая? У нее, конечно, был свой салон, но прибыли он не приносил, а ведь супруг Зудовой, я вам скажу, – дорогое удовольствие. Просто не могу понять, на кой черт она с ним жила. И еще – Зудова зачем-то приходила к Семизвонову. Он, кстати, сам не знал, что ей от него было нужно.
– А у вас откуда такие сведения?
– Так я же к нему и приходила, чтобы узнать! Ну, когда в первый раз приходила. А во второй, когда его убили-то, приходила спросить, чего это он возле нашей двери маячил, что выслушивал.
– И чего? – вклинился с вопросом внимательно слушавший ее парень в дубленке.
Клавдия Сидоровна увидела его внимательные глаза, и ей, пусть на миг, но показалось, что парни ее и не собираются забирать вовсе.
– Здесь отдельная история: Семен Семенович хотел, чтобы я с помощью своей дочери – вы же знаете, моя Анна у вас в милиции работает – какого-то его родственника из-под стражи освободила, хотя бы до суда. Как маленький, правда? Не соображал, что Аня к этому никакого отношения не имеет.
– Это он вам сам сказал?
– Нет же, его и не было дома вовсе, когда я приходила, это его жена мне объяснила. Я его тогда не дождалась, а потом его убили. Я мальчику помогала двери открыть, поднялась на восьмой этаж, а потом слышу – шум… Спустилась, смотрю – Семен Семенович застреленный лежит. Ну, я испугалась, конечно, и драпать оттуда. Думала, вы меня поймаете, ругать будете. В смысле, не поверите мне и посадите, – заискивающе улыбалась Клавдия Сидоровна.
Парни усмехнулись:
– Ну, так прямо и посадим! Вы припомните, пожалуйста, как выглядел преступник?
– Убийца Зудовой? Или Семизвонова? – уточнила Клавдия Сидоровна.
– Для начала Семизвонова.
– Так я не знаю. Ну, честное слово! Говорю же, не до того мне было. Я и Зудовой убийцу не видела, и прапорщика. У меня вообще все как в тумане было.
– Хотя бы припомните, во что он был одет.
– Да вы что, не понимаете русского языка? – начала злиться Клавдия. – Я очень хочу вам помочь! Очень! Даже вон тряпки уже к вам собрала, но не видела я вашего преступника! Не стану же я придумывать…
– Хорошо. А ничего странного вам Семизвонов не говорил? Имена, может, чьи-то называл… Нет?
Клавдия расстроилась всерьез. Вот, называется, частный сыскарь! Пришли настоящие следователи, а ей и помочь им нечем.
– Ой, ребятки, не называл он имен. Он со мной и вовсе-то говорил только из-за брата.
– Ну что же, спасибо и за то, – поднялись парни.
– А вы что, меня брать не будете? – не поверила Клавдия.
Парни весело рассмеялись, и от их смеха растаяли последние ее страхи.
– Ребята, я к вам вот еще зачем хотела обратиться. Свекровь у меня, бабушка такая, поехала к знакомому в гости, в деревню, а сегодня ночью звонила, сказала, что плохо ей там. И вот мне кажется, похитили ее. Вот чует мое сердце! Вы объявите розыск, а?
– Эх! Вам повезло, – оскалил белоснежные зубы парень в куртке. – Вот мою тещу никто не собирается похищать. И где, спрашивается, справедливость? А вы, женщина, не беспокойтесь, приходите завтра и приносите фотографию своей гулены. Хотя… Может, она свою личную жизнь устраивает? Имеет право, между прочим. Кстати, если что-то вас встревожит, вот вам мой телефон. Или в «ноль-два» звоните.
Парень быстро написал номерок, и они с коллегой шумно удалились.
– Ну вот, – с облегчением вздохнула Клавдия Сидоровна, – теперь и поспать можно.
Она с легкостью пнула приготовленную сумку и завалилась в кровать, чтобы наконец выспаться после тяжелой ночи. А фотографию свекрови она обязательно завтра оттащит в отделение. Или лучше даже сегодня. Только когда выспится.
Акакий Игоревич слушал храп утомленной жены и терзался совестью. Совсем недавно они вместе с Клавой так замечательно, по-настоящему раскрыли серьезное убийство, спасли, можно сказать, жизнь Агафье Эдуардовне, а теперь эта Агафья обвиняет его же Клавдию черт знает в чем. Да чего там, в первый момент и сам Акакий решил, что супруга приложила свою нелегкую руку к его бывшей возлюбленной. Теперь-то, конечно, он понимает, что жена тут ни при чем. А кто?
Опять Акакия мучил вопрос – на что жила Мария Зудова? И ведь прапорщик, если верить Клавиным словам, не по средствам существовал. Почему, интересно, все умеют устроиться в жизни, а он, Акакий, неглупый вроде мужик, никак не научится, ну хоть… воровать, что ли? Тьфу ты, черт, куда занесло! Нет, сейчас надо не так думать. И чего им не хватает, всяким Семизвоновым? Ведь знают, до чего воровство может довести! А может, у них с Зудовой был какой-то тайный союз? Нет, ни фига не срастается! Клава говорила, что дочка Семена Семеновича слышала, что тот и сам не мог понять, чего Марианне нужно было.
Акакий Игоревич уже и новую серию старого боевика посмотрел, а просветление в мозгах не наступало – ни одной свежей версии! Срочно нужны деньги, но Данил до сих пор еще не вернулся с Аниной дачи и телефон отключил. А больше денег взять негде. А без денег ему никто ничего не скажет. И мудрыми мыслями он не богат. Завтра, если Данька не вернется, придется ехать к ним на дачу, ждать уже нельзя. Хотя… Акакий бы уже давно съездил, но уж очень призрачная была надежда…
Он хотел было прилечь на диванчик да подумать еще как следует, но в прихожей раздался звонок.
На пороге собственной персоной стояла его матушка и цвела, точно оранжерейная фиалка.
– Ма… мамочка… Мама, ты приехала? Сама? А Клава сказала, что тебя похитили! – заскакал возле матери Акакий Игоревич.
– Клава твоя большая выдумщица, – махнула сморщенной ручкой пожилая дама, наскоро облобызала чадо и заспешила в ванную. – Ты не представляешь, сколько я получила удовольствия! – выкрикивала она оттуда под шум воды. – У меня было просто волшебное новогоднее приключение! Вот только одна беда – никак не могла привыкнуть каждый день топить баню. Ты знаешь, по мне так лучше ванны для моей нежной кожи ничего не придумали.
Акакий оставил матушку надрываться в ванной, а сам немедленно принялся трясти жену. Все же надо было маменьку покормить с дороги как следует.
– Клавдия! Немедленно вставай! Клава, мама приехала!
У Клавдии после неспокойной ночи в голове долго не наступало просветления, но Акакий так яростно жестикулировал, что она наконец поняла.
– Неужели мама приехала? Сама? – таращила Клавдия сонные глаза.
– Да! И ничего ее не крали, она очень даже довольная! Слушай, рыбка моя, а ты не хочешь приготовить нам какой-нибудь праздничный обед?
Клавдия, пыхтя, поднялась. Можно подумать, кого-то это действительно интересует, хочет она или нет. Готовить-то все равно придется.
– А вот и я! – розовея щечками, появилась в дверях Катерина Михайловна. – Клавочка, ты до сих пор валялась? Акаша, все же ты зря меня не послушал, я бы ни за что не позволила тебе жениться на засоне! Итак, Клава, чем ты нас будешь удивлять?