– Клава, ты уже дома? – высунулся из ванной взмыленный Акакий. – Вот и хорошо, а то мне срочно отлучиться надо, а маму одну оставлять, сама понимаешь, боязно.
Клавдия только покачала головой. У мужа появилась какая-то тайна, и он ни словом, ни жестом не собирается ею с Клавдией делиться. Ну что же, придется самой. Вот опять – все самой! Клавдия даже раздеваться не стала – вдруг не успеет вовремя собраться. Эх, еще бы ей машину, а то ведь, скорее всего, Акакий на «Волге» уметелит…
Однако Акакий направился по своим делам на общественном транспорте. Клавдия, конечно, выскочила следом и, прячась за многочисленными киосками, последовала за ним. Правда, для этого пришлось соврать свекрови, что она понеслась затариваться питательными кремами, но зато старушка осталась дома, клятвенно пообещав, что никому дверь открывать не станет и запишет все телефонные звонки.
Садиться в тот же автобус, в который вошел Акакий, было неосторожно, поэтому Клавдия прыгнула в следующий, благо он подошел следом. Никогда еще она не сталкивалась со слежкой в таких дискомфортных условиях. Один автобус перегонял другой или, наоборот, безнадежно отставал. Окна в транспортном средстве замерзли, и не было почти никакой возможности увидеть, кто вышел на остановке, и все же, вероятно, кто-то свыше решил Клавдию за старания вознаградить – совершенно неожиданно она заметила в маленький просвет на окошке, как ее супруг спешно направляется в сторону от остановки.
– Остановите автобус! – гаркнула Клавдия и рванула двери на себя. – Остановите немедленно, я мальчика потеряла!
Автобус остановился, и женщина, провожаемая трехэтажным матом шофера (она в порыве отчаяния сорвала-таки транспортную дверцу), вывалилась на улицу.
Акакий шел быстро, не оборачиваясь, и вскоре скрылся в подъезде высоченного дома. Клавдия забежала следом, однако мужа там уже не было. Оглядевшись, она заметила на коврике возле квартиры на первом этаже мокрые следы. Скорее всего, Акакий пришел именно сюда – вот, даже следы еще не высохли. Ага, а вот, кстати, и обертка от конфеты – Кака редко пользуется новомодными жвачками, а для освежения дыхания лакомится леденцами. Сейчас, вероятно, муж желал благоухать. Клавдия некоторое время постояла в раздумье – что делать? Ворваться в квартиру прямо сейчас или же дождаться, пока Акакий выйдет, и хитростью выведать у хозяев, зачем он приходил?
Пока шла мыслительная работа, в двери заворочался ключ, и Клавдия стремительно рванула вверх по лестнице.
– Хорошо, значит, послезавтра, в это же время, – раздался голос Акакия. Затем послышались его торопливые шаги, и мужчина выскочил из подъезда.
Так, теперь надо действовать, решила Клавдия Сидоровна и тут же позвонила в дверь.
– Акакий Игоревич, вы что… – открылась дверь, и немолодая женщина, держа ее за ручку, замерла с открытым ртом. – Простите, я думала, ко мне мой знакомый вернулся.
– Ах, так это ваш знакомый? – напористо продвигалась вперед Клавдия, не давая хозяйке захлопнуть дверь. – Так, может, вы и со мной познакомитесь? Я его жена! Что он у вас забыл? Ах ты, боже мой! И света-то нет, и свечечки-то у них горят, и интим-то полнейший, и…
В следующую секунду лицо Клавдии накрыла вонючая тряпка, сознание помутилось, и женщина плавно сползла по стене.
Глава 5ДЕНЬГИ НЕ ЧАХНУТ
Очнулась Клавдия Сидоровна от того, что кто-то настырно щелкал ее по щекам. Клавдия терпела сколько могла, потом, не открывая глаз, резко шибанула обидчика куда придется – сработала давняя привычка.
– Ой, матушки! Ожила! – взвизгнул кто-то в самое ее ухо.
– Вот и делай после этого людям добро, – отозвался мужской голос, и на нее резко пахнуло перегаром.
Клавдия разлепила веки. Перед ней сидели на корточках щупленькая женщина непонятного возраста и мужичок в распахнутой телогрейке.
– Где я? – слабо спросила Клавдия.
Сама она полулежала на заднем дворе неизвестного дома неизвестной местности, с вывернутыми карманами и с тикающей головной болью.
– О! Очухалась! А чего в драку-то сразу? – отодвигаясь на всякий случай, проговорил мужичок. – Слышь, Надька, ты ее больше по харе-то не хлещи, захлестнет.
– Где я? Как сюда попала?
– Да кто ж тебя знает! Мы с Надюхой на работу вышли, это наш район по бутылкам, а тут ты валяешься. С виду вроде приличная, а так непотребно разложилась. Думали, окочурилась. Ладно вон Надька не побрезговала, тебя по морде-то отходила, а так бы померла ты, бабонька, погоды-то у нас, чай, не южные. Так что того… отблагодарить бы должна.
Клавдия покосилась на свои вывернутые карманы.
– Да вы вроде уже отблагодарились.
– Не, это не мы. Тут кто-то до нас поработал.
В голове Клавдии медленно восстанавливались события. Так-так, в квартире ее накрыли тряпкой с какой-то гадостью, а потом вышвырнули на улицу. И туда ходил Акакий! И еще пойдет! Странно, что ж это за квартира такая странная? И женщина там непонятная. Во всяком случае, не похоже, чтобы у Каки вспыхнули к ней какие-то чувства. Тогда зачем он там был? Ничего не ясно. Наконец Клавдия сообразила, что дальше в таком положении беседу вести неприлично, да и холодно, с трудом поднялась и пошатнулась.
– Ты, бабонька, того, не падай, – подхватил ее мужичок, паря перегаром. – Лучше еще посиди, авось не простынешь.
– Это какая улица?
– Проспект это, Ульяновский, – робко сказала Надя, держась за щеку. – А вам какую надо?
Кто ее знает, какую! Ульяновский проспект… Где-то здесь поблизости должен находиться офис Данила, неплохо бы к нему добраться.
– Дом номер восемнадцать далеко отсюда?
– Да нет, вон за тот дом выйдешь, там немного по набережной, а потом девятиэтажки увидишь, вот самая первая и будет восемнадцатый дом, – охотно пояснил мужичок. – Ты, ежли хочешь, так мы тебя с Надюхой проводим.
Клавдию тронула такая забота, но что-то ей подсказывало, что местные бомжи рассчитывают на некоторую награду за спасение.
– Я и сама доползу. Ну а если очень хотите, можете проводить. Только потом ждать придется, у меня долгий разговор, – честно предупредила она и направилась к сыну.
Через несколько минут работники Данила наслаждались из окна офиса странным зрелищем – вдоль по набережной двое лиц потрепанной наружности под ручки волокут матушку директора. Та неуверенно переставляет ноги и направляется, по-видимому, к сыну.
– Мама! Что с тобой случилось? – выбежал навстречу процессии Данил.
– Даня, рассчитайся с людьми, дай им по сотне, – сказала матушка так, точно просила расплатиться с таксистом.
Сколько сын сунул в руки мужику, Клавдия не видела, но тот счастливо затряс головой и пообещал Клавдию подождать и доставить куда ей надо, если потребуется.
– Ничего не надо, – буркнул Данил и спешно провел мать в офис.
После различных охов, ахов и горячего чая Данил печально уставился на мать.
– Ну, рассказывай, что произошло?
Клавдия хотела было откровенно рассказать сыну про странную квартиру, но вспомнила, как он сговаривался с Аней на даче, и поняла – помощи от него не дождешься. Единственное, на что хватит его сообразительности, так это запереть мать где-нибудь подальше от города. Да к тому же Даня с Анечкой дуют в одну дуду, а та всегда категорически против материных расследований. «В нашей родне и меня, сыскаря, с лихвой хватает, так что, мама, вышивай гладью!» – всегда резко обрывает она поползновения матери вмешаться в какое-нибудь дело.
– Ну, так что же? – не унимался Данил.
– Ах, сынок, потерпи немного, я потом сама тебе все расскажу, сейчас еще рановато.
Данил нахмурился, зашагал по кабинету, а потом снова уселся напротив матери.
– Мам, это хорошо, что ты ко мне пришла, я с тобой сам поговорить собирался. Дело касается отца.
Клавдия насторожилась.
– Понимаешь, мы, мужчины, так устроены… В общем, на нас каждое резкое слово действует совсем не так, как на женщин. Ну, как бы это объяснить подоходчивее… Понимаешь, нашему отцу нужно чуть больше внимания, понимания…
– Я чего-то не соображу, он что, любовницу себе завел? – перебила сына Клавдия.
– Мама! Ну какая любовница?! Тут не то. Он у нас очень чуткий, так реагирует на все…
– Значит, хочет завести? – снова перебила его мать. – Ах ты, гад какой! Я знаю, он еще тот куртизан!
– Мама! Ну какой куртизан?! Да ведь он же от импотенции лечится! – выплеснул тайну отца Данил. – И я тебя хотел попросить: ты бы к нему с большей любовью относилась, что ли.
Клавдия оторопела.
– Я не поняла… от чего он лечится? От импотенции? Это ты ему сказал, или он сам такое слово выучил? Ты хоть знаешь примерно, где его лечат? Не знаешь? А я тебе скажу. Я тебе даже показать могу! От импотенции… Тьфу! Ладно Кака, старый пень, но ты-то! Ой, господи, да он вляпался черт-те куда, поди-ка еще и деньги оттащил. Ты, что ли, ему денег дал? Ну, я так и думала. Так вот слушай. Сегодня твой папаша забрел в какой-то подъезд, к неизвестной бабенке, только я не думаю, что она его чем-то там лечила, был он у нее несколько минут. Но он пообещал, что еще наведается. Послезавтра, в это же время. Когда он вышел, я тоже туда просочилась, так мне там морду тряпкой заткнули и выкинули на мороз. Просто на мусорку вышвырнули. А ты думаешь, откуда у меня такие новые знакомые? Это они меня в чувство привели. Вот и скажи мне, что ожидает твоего батюшку с большими деньгами в кармане. Ты ему много дал?
– Десять тысяч, – растерянно проговорил Данил.
– Ну, им хватит, – успокоила Клавдия сына. – А ты вместо того, чтобы матери помогать, лекции вздумал читать!
Данил вскочил и нервно забегал по кабинету. Теперь он уже и сам понимал, что сморозил глупость. Ведь Аня же его предупреждала!
– Правильно, мама. А все ты! Ладно отец, но ты же умная женщина, а все время в какие-то передряги попадаешь. Да нет, не просто попадаешь, ты в них сознательно лезешь! Тебя не пускают, а ты просто визжишь, но лезешь!
– Лезу! – взвилась Клавдия. Еще никогда сын не позволял себе так говорить с матерью. – Именно потому что умная женщина! Акакию ничего не надо, Аня от своей работы не оторвется, слова не выслушает, ты вот тоже, кроме этого офиса, ничего не видишь, а меня все считают убийцей. Мне в лицо сказали, что не могут принимать у себя того, кто отстреливает кого попало. И кто восстановит мое честное имя? Анечка? Фиг! Она, если что-то и найдет, так это все у нее в сейфе и останется. Нет, конечно, будет суд, да только кто на него потащится. А мне как с таким грузом жить? Не знаешь? А что ты вообще знаешь? Твоя жена, между прочим, состояла в близкой дружбе с убитой, с Зудовой, а та дама была, ой, какая непростая. Вот сколько бьюсь, а ничего так про нее и не узнала. Темная лошадка. И окружали ее такие же. И твоя Лиличка туда же!