– Вот только без этого давай, – пробурчал он. – Грамотные все стали. То-се за понятия…
– Ну так чего вам от меня надо? Я вас слушаю внимательно, – перебил его Александр.
– А ты не слушай, тебе сейчас слушать не надо, – вступил Хунта. – Ты говори. Рассказывай. Все… Про сегодня. Подробно.
– Я пришел на работу, – сказал Привалов. – Через полчаса перегорела вводил… вводное устройство «Алдана». – Ему показалось, что сейчас нужно говорить официально. – Техники сказали, что они смогут им заняться только завтра. Все.
– Что значит все? – Хунта повысил голос.
– Все, – повторил Привалов. – Потом я был занят своими делами.
– Какими своими делами, уродец? – снова не выдержал Почкин. – Какие у тебя свои дела?
Привалов встал и направился к двери.
– Куда пошел?! – заорал Почкин. – Тебе кто разрешил?!
– Не ори, к себе иду, – ответил Привалов, пытаясь открыть дверь. Та была то ли заговорена, то ли заперта изнутри.
– Ну че, далеко ушел? – глумливо спросил Корнеев. – Тут заклинание Ауэрса…
– Спасибо, что предупредил, – ответил Саша и принялся стучать ногой по плинтусу. На шестом ударе из-под него выскочило несколько гномов.
– Проводите меня до рабочего места, – попросил Привалов.
– Э, нет, куда… – начал было Почкин. Гномы тем временем отворили дверь, – на них, как на подчиненных непосредственно Камноедову, никакие заклинания не распространялись, – и стали делать приглашающие жесты.
– Счастливо оставаться, – сказал Александр и сделал шаг за порог. За спиной полыхнуло какое-то заклинание, но цели не достигло: гномы растянули над Приваловым защиту. Они действовали по инструкции: вели заблудившегося сотрудника на его место работы.
Тут перед Приваловым материализовался Корнеев.
– Ты чего ваще? – спросил он с какой-то презрительно-недоуменной интонацией. – Ты ж-ж-ж др-р-р ваще ж-ж-ж? Ты че себе позволяешь?! Ты, ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж, решил, с тобой цацкаться кто-то будет?
– Витька, – сказал Привалов. – Я тебя слушать не хочу. Иди… – он помедлил, подбирая приличные слова, – к своим.
Корнеев исчез, – будто кто-то утянул его за шиворот, а на его месте возник Эдик.
– Саша, тебя какая муха укусила? – спросил он почти вежливо. – Это что, из-за Стеллки?
– И это тоже, – подтвердил Александр ровным тоном. – А теперь исчезни, герой-любовник. Добром прошу.
Эдик растаял, но появился Хунта.
– Саша, – сказал он, – нам надо серьезно поговорить.
– Если насчет статьи, – сказал Привалов, – то я вам вышлю. Когда будет готово. Сейчас у меня дела, так что обещать заранее ничего не могу.
Хунта посмотрел на него, как солдат на вошь.
– Я сказал: серьезно поговорить, – повторил он.
– А какие у нас с вами еще серьезные дела? – спросил Александр. – У вас все серьезные дела не со мной. Я в ваших серьезных делах не участвую.
– Ты тут работаешь, забыл? – спросил Хунта.
– Я увольняюсь, – сообщил Привалов.
Хунта секунды четыре думал.
– Вот что, – сказал он наконец. – Даже если ты так настроен – удели нам пять минут. А потом ломай дрова, хлопай дверьми, разрушай свою жизнь…
– Хорошо, пять минут у меня в машинном зале, – разрешил Александр. Он обошел Хунту и в сопровождении гномов спустился вниз по лестнице. Какая-то часть его сознания вопила от стыда и ужаса. Но целому Привалову страшно не было – так, слегка противно.
Когда он вошел в машинный зал, то увидел все ту же компанию. Все сидели кто на чем – напряженные и злые. Привалов по привычке сел на вводилку.
– Ну и как все это понимать прикажешь? – с места в карьер начал Почкин.
– Во-первых, – сказал Привалов, – я не понимаю, что вам от меня надо. Кроме того, что вы все чем-то недовольны и хотите меня запугать. Во-вторых, – он повысил голос, заметив, что Корнеев собирается что-то сказать, – я больше не сотрудник Института. Я подал заявление, и Камноедов его подписал. Задним числом, – добавил он. – Так что этот рабочий день у меня последний. С завтрашнего дня я свободен.
– Это как же Камноедов подписал? – прищурился Хунта. – Да еще и задним числом? У него же допуск по третьей форме…
– Вот так и подписал, – пожал плечами Привалов. На самом деле он не знал, как Преображенский выбил из Камноедова бумагу, но обсуждать этот вопрос с Хунтой считал совершенно излишним.
– Выясни потом, – бросил Хунта Почкину. – Думаешь убежать, Привалов? И куда же ты побежишь?
– Бежать от кого? – спросил Привалов. – От вас, что ли? А зачем? Вообще какие ко мне претензии?
– Тут не ты с нами разговариваешь, тут мы тебя спрашиваем. – Хунта включил свой страшный свистящий шепот. – Давай, миленький, рассказывай. Или мы с тобой по-другому говорить будем…
Тут Привалов внезапно понял, что у Хунты нет никакого реального повода с ним расправляться – ни магически, ни административно. Кристобаль Хозевич просто-напросто ломал перед клевретами обычную комедию: изображал сильную личность.
– Я уже все сказал вам лично, – отбил он подачу, усилив голосом слово «лично».
– Ты мозги-то нам не канифоль, – начал Ойра-Ойра. – Мы все знаем. Про твои дела с Бальзамо.
– Ну знаете, и хорошо. – Привалов пожал плечами.
– Дела с Бальзамо? – заинтересовался Эдик. – Какие же это дела с Бальзамо?
– Никаких, – честно ответил Привалов. – Мы с Джузеппе Петровичем все закончили. Да вы у него сами спросите, если мне не верите.
– Закончили? Что закончили? – прицепился Эдик.
– Все закончили, – в том же тоне ответил Привалов. – Все вопросы к Джузеппе Петровичу.
– Ты не это самое тут, – скривился Ойра-Ойра. – Джузеппе Петро-о-ович, понимаешь, у него. Кто он тебе и кто ты ему, хоть осознаешь?
– Я много чего осознаю, – сказал Александр, – кроме того, чего вам от меня надо.
– Да др-р-р-р уже, чмошник ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж! – вдруг взвился Корнеев и взмахнул руками, творя какое-то заклинание.
Александр ощутил, что его как будто окатило ведром невидимых помоев, но они его почему-то не запачкали, только в воздухе резко завоняло тухлым яйцом.
Хунта демонстративно понюхал воздух. Поморщился, убрал запах.
– Витя, – сказал он, – если ты еще раз навоняешь в моем присутствии, я тебя превращу… – он помедлил, – во что мы его превратим, Володя? – обернулся он к Почкину.
– Во что хотите, – отбился Почкин.
– Володя, я тебя спрашивал не о том, чего я хочу, – нажал Хунта в своей манере. – Это не твоего ума дело – чего я хочу. Я тебя ясно спросил, во что превратить вот эту вонючку. Ты мне не ответил. Ты начал зубы мне заговаривать, Володя. Может, лучше нам тебя во что-нибудь превратить?
А если другие варианты попробовать? Например, выпотрошить и в аквариум посадить? Что скажешь, Витечка? У тебя есть аквариум подходящий?
– Ну что значит аквариум… – не нашел лучшего ответа Корнеев.
– Теперь ты не знаешь, что значит аквариум? Привалов, объясни этому недоумку, что такое аквариум, – как бы вспомнил Хунта об Александре.
Что-то внутри Привалова радостно взвизгнуло: Хунта избрал вместо него другую жертву, Витьку, он простит Сашу, он не будет мучить Сашу, он отпустит Сашу домой, к Стеллке…
Александр поморщился и сказал:
– Про аквариум в словаре написано. А мне пора собираться.
Все переглянулись.
– Знаешь, Саша, – сказал Ойра-Ойра, – есть формальные вещи, а есть неформальные. И ответственность бывает за них. Формальная и неформальная.
– Вот я и говорю: вы тут собрались меня запугивать, – заключил Александр.
– Мы тебя, Саша, не запугиваем, – вступил Корнеев. – Мы тебя, ж-ж-ж-ж-ж, даже не предупреждаем. Мы тебя, Сашуля, информируем. Ты понял, ж-ж-ж-ж? Ты, др-р-р, понял, что тебе, ж-ж-ж-ж др-р-р-р-р-р…
– Заткнись, Корнеев! – рявкнул Хунта. – С тобой мы еще поговорим, – пообещал он Привалову. – А с вами, – повернулся он к своим клевретам, – мы поговорим вот прям ща…
Он щелкнул пальцами, и вся компания исчезла в дыму и искрах.
И опять какой-то голосок внутри Привалова запищал от восторга. Все оказалось не так страшно, опасность исчезла, теперь можно бежать домой, к Стеллочке…
Александр подумал о Стелле. Домой идти было противно, но нужно. Он прожил с этой бабой достаточно долго, чтобы все сказать ей лично. Поговорить с сыном, если тот захочет слушать. И взять личные вещи. Кстати, найти сберкнижку. Накоплений на ней было кот наплакал, но на дорогу до Ленинграда должно было хватить.
Он еще раз осмотрел комнату. Попытался припомнить, есть ли здесь хоть одна вещь, которую он хотел бы взять. На ум не пришло ничего, кроме кипятильника. Поискал его немного и не нашел. В конце концов взял разлохмаченный томик Гарднера – почитать в дороге. В самый последний момент вдруг подумал об оставшейся в сейфе пачке индийского чая и прихватил ее тоже.
Первое время поживу у мамы, думал Александр, спускаясь по лестнице. Обзвоню знакомых, наверняка кто-то работает в кооперации. Скорее всего что-нибудь связанное с компьютерами. «Алдан» сейчас никому не нужен. Зато он благодаря работе на рыбзавод знает бухгалтерию. Нужно будет устроиться в кооператив. Хоть тушкой, хоть чучелом. Сейчас открылось окошко – теперь Привалов это видел совершенно ясно, – которое могут в любой момент прикрыть. Он и так потерял много времени. Будут ли проблемы со старым коллективом? Пожалуй, нет. Почкина и прочих он не особенно опасался: эти были сильны, только пока он считал их друзьями и зависел от их мнения. С Хунтой было все сложнее. Однако недописанная статья могла быть хорошим козырем. Закончу в Ленинграде, решил Привалов. Надо ему будет – сам проявится…
Задумавшись, он неловко повернулся и ударился бедром о чугунную батарею. И вспомнил о последнем незаконченном деле.
Он принялся стучать каблуком по радиатору. Оттуда вылез заспанный гном с седыми лохмами на ушах и подбородке.
– Саню Дрозда позови, срочно нужен, – распорядился Привалов.
Гном, демонстративно зевая, полез обратно в батарею. Александр сел на подоконник и приготовился ждать.