— Я сделаю этот проклятый ремонт, если тебе так будет спокойнее. Хочешь?
— Угу. Я глупая, да? — Таня вскинула на мужчину свои красивые, печальные глаза.
— Глупая, — не стал отрицать мужчина, притягивая соседку в объятья. — Но ты мне все равно нравишься.
Таня на мгновение зажмурилась. Он впервые произнес нечто подобное. До этого у них все складывалось как-то само собой. Без слов. На уровне инстинктов и потребностей.
— Ты мне тоже… нравишься, — прошептала Таня в ответ, и тут же поняла, что вовсе не лукавит. За эти недели Павел стал для нее кем-то особенным. Тем человеком, который сумел вернуть счастье в ее дом.
— Ну, вот и хорошо… — прошептал мужчина, целуя ее в макушку. — Пойдем домой, а?
Паша проводил Таню, отвез мать домой и поставил офис на сигнализацию. Дома его встречал горячий ужин и не менее горячая женщина. Мужчине нравилась такая жизнь. И хозяйственная Таня, и Данька, который своими изобретательными шкодами заставлял его улыбаться, и тепло, которое наполнило его дом с их появлением. Ему даже нравилось с ней работать. Павла абсолютно не напрягало, что они так часто видятся. Он хотел ещё, и ещё.
Мужчина отвлёкся от компьютера и провёл ладонью по попке уже дремлющей любовницы.
— Танюш, — жаркий шёпот на ухо. — Когда ты уже сможешь начать приём таблеток? Сил нет, так эти резинки надоели, — сознался Павел, поглаживая через тонкий халатик упругую грудь.
Жар прилил к щекам. Хорошо, что она лежит к мужчине спиной, иначе её румянец его бы здорово повеселил.
— Прием таблеток нужно начинать во время менструации, я же тебе говорила, Паш, — буркнула Таня в подушку.
— Говорила, — подтвердил мужчина, не прекращая своих жарких ласк. — Ну и когда уже твои месячные начнутся?
Таня не знала, плакать ей или смеяться! То, что Павел был прямым, как рельса, она уже поняла. Вот только ещё не решила для себя, как к этому относиться. Улыбнулась в подушку, прикинула сроки… А потом подскочила резко, заехав локтем Павлу в бок. Мужчина ухнул. Таня заметалась по комнате, отчаянно вспоминая дату последних месячных.
— Нет… Ну, нет же… — бормотала она в приступе паники.
Глядя на не совсем адекватно поведение любовницы, Павел тоже встал со своего места:
— Что-нибудь случилось? — задал он вполне резонный вопрос.
Таня резко остановилась, обернулась к нему. В глазах женщины плескалась паника.
— Случилось? — пробормотала она, потирая виски. — А вот сейчас и узнаю!
Таня стремительно подошла к комоду, достала штаны, свитер…
— Ты куда собралась?! — изумился мужчина.
— В аптеку! — всхлипнула Таня, одеваясь.
— Так, подожди… Ты можешь толком объяснить, что случилось?
Губа женщины задрожала, слезы хлынули из глаз, и она прошептала:
— Мне кажется, нам уже поздно предохраняться…
Глава 17
Конечно, Паша не пустил женщину в аптеку в двенадцатом часу ночи. Он пошёл туда сам, и какие только мысли его ни посетили в пути. То, что Таня была, мягко говоря, не в восторге, он уже догадался. А вот как он сам к этому относился, было непонятно… С одной стороны, эта новость была, конечно, неожиданной. С другой… Павел всегда хотел большую семью. Он сам — единственный ребёнок, и меньше всего он бы хотел такой участи для своих детей. Настька у них была одна только потому, что Кира не хотела больше рожать. И в какой-то момент Павел смирился. Теперь же…
— Тест на беременность, пожалуйста. Самый надёжный.
Мужчина-фармацевт улыбнулся и протянул три разные коробочки, прокомментировав:
— Берите все. Эти женщины такие странные! Одному результату никогда не доверяют. Все равно погонит вас ещё за одним.
Павел кивнул, признавая рациональность замечания, и расплатился. Таня ждала его буквально у двери. Мужчина протянул ей маленькую коробочку, и она тут же закрылась в ванной.
Паша разулся, присел на банкетку в коридоре, ожидая результата. Минут через пять услышал приглушённые рыдания. Постучал. Таня открыла дверь.
— Ну, что?
— Две полоскииии, — всхлипывала женщина. — М-может, он бракованный, а? — Таня с надеждой уставилась на мужчину красными, заплаканными глазами.
Павел про себя поблагодарил предусмотрительного работника аптеки и извлёк ещё две коробочки с тестами. Женщина выхватила их из рук и снова скрылась в ванной.
Да уж… Чего бы он никогда не мог предположить, так это того, что станет отцом в таком возрасте. А в том, что станет, он уже не сомневался. Плач Ярославны усилился. Павел опять постучал:
— Тань, ну, выходи… Сколько ты будешь там сидеть?
— Я беременна… — прошептала, всхлипывая.
— Ну, а плакать-то чего? — поинтересовался мужчина, аккуратно привлекая Таню к себе.
— Чего? — переспросила та, вырываясь. — Чего?! Ты в своём уме?! Это же ребёнок! Зародыш ещё, но… Я не из тех, кто ходит на аборт, как в парикмахерскую! У меня сердце разрывается от одной только мысли об этом! А мне предстоит…
— Стоп, — оборвал её монолог мужчина. И при этом он выглядел как-то так, что Таня моментально заткнулась. И даже всхлипывать перестала. — О каком аборте ты сейчас говоришь?
— О неминуемом, — прошептала женщина, отворачиваясь.
— Ты собралась делать аборт? — Казалось, все вокруг заиндевело от его ледяного голоса.
— А что ты мне предлагаешь?! Думаешь, я об этом мечтала? О залете без любви?! Знаешь, как я устала, Паша? Даньке всего полтора года! Я только более-менее выдохнула! Представляешь, каково это — не спать сутками, когда тебя некому подменить?! Когда у него не получается правильно взять грудь, а у тебя начинающийся мастит, и фигачит температура?! Бесконечные дела по дому, и переводы по ночам, чтоб хоть как-то заработать? Ты хотя бы догадываешься, в каком нервном напряжении я жила все это время? Да у меня была бы депрессия космических масштабов, если бы я могла позволить себе в неё скатиться! А как с двоими?! Да я же загнусь!
Павел выслушал весь Танин монолог молча.
— Пойдем! — буркнул он, кивая в сторону кухни.
Неожиданно в голову мужчины пришла мысль, что кухня в доме каждого человека — это некое лобное место, на котором принимаются все жизненно важные решения. Сколько повидали эти кухни? Слез и смеха, радости и горя, встреч и разлук? Господи… Какая чепуха лезет в голову, когда пытаешься не думать о главном! А ведь Павел действительно попытался отстраниться от осознания того, что она хочет избавиться от его ребёнка! Мужчину душили обида и гнев. Как она посмела? Это, наверное, самая говорящая, самая унизительная вещь, которая только может быть — когда женщина, в которую ты… да чего уж скрывать — влюблен, не видит тебя отцом своих детей. Усилием воли Павел притушил пылающий гнев. Открыл шкафчик, налил коньяка…
— Зачем мы здесь? — с опаской поинтересовалась Таня.
Мужчина отпил из стакана и застыл у окна:
— Насколько я понял из твоей пламенной речи, ты хочешь избавиться от беременности, потому что боишься не справиться со всем одна.
— Я не то, чтобы боюсь, но… Да, боюсь, наверное…
— То есть то, что ты не одна, тебе даже в голову не приходило? — Павел был настолько зол, что перешёл практически на шёпот, из опасения, что не удержится, и заорет.
Таня зависла. Весь сегодняшний вечер был каким-то шоком. Сначала Дирк и его претензии, потом горе-прораб, новость о беременности, которая вообще сбила с ног… То, что она не одна, ей, и правда, не приходило в голову. Она настолько запаниковала, что вообще плохо соображала. Да и разве можно было ждать помощи от едва знакомого мужчины? Толку от неё, беременной, было бы мало и как от специалиста, и как от любовницы. Ну, кому захочется секса с беременной?! Хотя, стоит признать, Павел помог ей, когда она вообще ничего не могла ему предложить. Может быть, он и правда не оставит ее в этой ситуации одну? Это было бы идеально… Она не представляла, как заставить себя, как решиться… избавиться от ребенка. То, что она ляпнула это Павлу, еще не говорило о том, что она смогла бы на это действительно решиться…
— Таня, — вернул в реальность голос Паши. — Я все-таки отец, и, думаю, это дает мне право голоса. — Женщина пришибленно кивнула, и он продолжил. — Я категорически против аборта.
Желудок Тани ухнул куда-то вниз. Она сглотнула, тяжело дыша. Ее накрывало что- то необратимое…
— Нет, я, конечно, понимаю, что у тебя была очень нелегкая жизнь. И именно поэтому, собственно, я тебя еще не треснул по глупому лбу! — все-таки рявкнул, не выдержав, Павел. — Только ты учти, пожалуйста… На этот раз — все иначе. Я — не он. Ты можешь рассчитывать на меня целиком и полностью. И даже если ты не любишь меня, это никак не скажется на детях. У нас прекрасно выходит уживаться под одной крышей, мы подходим друг другу во всех планах… И в сексе, что немаловажно. У нас есть взаимопонимание, и если ты начнешь мне хоть немного доверять, то нашим отношениям вообще цены не будет.
Таня всхлипнула раз, другой, и отчаянно заревела.
— Ну, а на этот раз что? — устало поинтересовался мужчина.
— Спаси-ибо тебе… — всхлипывала она, уткнувшись в крепкую мужскую грудь. — Я не хотела уби-и-ивать ребенка. Не решилась бы… Не смогла. Языком только болтала, невесть что. Спасибо, что не отказался от нас…
— Таня… Ну же… давай, прекращай реветь. Вредно это, наверное, да и Даньку разбудишь… Лицо опухнет, — внес последний аргумент мужчина, отчаявшись.
— Сейчас… Сейчас. Ты только не подумай, что я всегда такая истеричка… — переживала Таня, вытирая слезы подолом халата. — Просто сегодня день такой… Переживательный. И ты…
— Что я? — наконец расслабился Паша.
— Хороший такой, — выдохнула женщина, вновь прячась у него на груди.
— Тебе бы так не показалось, если бы ты заглянула в мои мысли полчаса назад, — серьезно так парировал Паша.
— Я тебя сильно разозлила, да?
— Очень. Я готов был тебя отшлепать.
— И что… Что, у тебя ни разу не мелькнула мысль избавиться от проблем? — допытывалась женщина, серьезно на него поглядывая. — Для тебя же это так же неожиданно, как и для меня… Не думаю, что ты планировал в перспективе детей. Тем более, от малознакомой нелюбимой женщины…