— Я недолго, хороший мой. А потом вызову такси, так что не переживай за меня, хорошо?
Мужчина кивнул. Таня поцеловала мужа и вышла, помахав на прощание рукой.
— Танька! Голубкина!!! Ну, хороша… Ну, красотка! — зычный голос Лопухова перекричал всеобщий гомон.
— Юрка! — улыбнулась Таня, разглядывая располневшего приятеля.
— Присаживайся, дорогая. Рассказывай, как жизнь, что нового? Ленка сказала, ты на сносях, а живота нет. Обманула, что ли?
— Чего обманула сразу? Просто срок еще не такой большой. Да что там я… Как там Америка?
— А что ей будет? Живут буржуи…
Посиделки вышли замечательными. Ребята рассказывали о своей жизни, достижениях, делились сплетнями о тех, кого на встрече не было, вспоминали студенческие годы и веселились, как могли.
— Смотрите-смотрите… Сидит вон… За дальним столиком, — зашептала Ленка. — Помните, Владик Пожидаев? Ну, такой мерзкий тип, что на два курса раньше нас выпустился? Рожа у него еще такая смазливая… Ага… Так вот, его намедни с работы поперли. Спец из него, как из меня балерина, а держали, потому, что с дочкой боса шуры-муры крутил. А тут проект важный, немцы серьезные… А он — ни гу-гу… Ну так выперли, за милую душу, и дочка не спасла…
Таня глянула в сторону Влада, а тот, по всей видимости, давно за ней наблюдал. Он плохо выглядел, и был явно выпившим, но этот факт не вызывал в ней больше никаких эмоций. Ни ненависти, ни злорадства. Влад просто больше для нее не существовал. Таня отвернулась и взглянула на телефон. Паша звонил четыре раза! Женщина накинула пальто и вышла на улицу, перезванивая:
— Ну, наконец-то! Ты чего не отвечала?!
— Так не слышно ничего, Паш… Музыка и шум кругом… Что-то случилось?
— Ага. Тут мороз вздумал вернуться, на асфальте каток, аварий по городу миллион. Не вздумай в такси садиться, я уже подъезжаю…
В душе опять потеплело… Улыбнулась его трепетной заботе и прошептала:
— Команда принята. Жду.
Оборвала вызов. Подняла лицо к звездам. И правда… Похолодало. Странно, учитывая то, что не так давно апрель вступил в свои права. Вдохнула глубоко… Да нет, весной пахнет, несмотря ни на что…
— Не меня ли ждешь, красавица? — раздался за спиной голос из прошлого.
Таня обернулась, посмотрела спокойно на подвыпившего Влада:
— He-а. Тебя я, Владик, давно не жду.
— А что так? Старик в цацки вырядил, а ты и рада стараться?
— Глупый разговор, — ответила Таня и попыталась уйти. Но Влад схватил ее за руку и продолжил, брызжа слюной:
— Так что же, Таня, давно ли ты стала любовь бриллиантами мерять?
— Глупый ты, Владик. Мелочный и глупый. Это ты все выгоды ищешь, и не ценишь то, что имеешь. А Павла я не за бриллианты люблю.
— Еще скажи, что за глаза красивые!
— И за глаза красивые, и за руки нежные, за все то, что он собой представляет. И до чего тебе никогда не дорасти.
— Любишь, значит?!
— Больше жизни. В огонь и воду за ним пойду. Но тебе это тоже не понять. Так что ступай своей дорогой, и думать обо мне забудь.
— Умная стала, да? — рычит Влад, дергая женщину за руку. И тут же падает, сбитый с ног огромным кулаком.
— Паша? — потрясенно распахивает глаза женщина.
— Пойдем! — строгий голос мужа, и она подчиняется, семеня следом.
— Паш, ты что, злишься? Да не знала я, что Влад здесь будет, иначе не поехала бы… Он вообще случайно тут оказался. Да, подожди ты… Мне сумочку нужно забрать, и по счету расплатиться!
Павел резко остановился и повернулся к ней.
— Это правда? — требовательно спросил он.
— Что — правда? — удивленно переспросила Таня, совершенно не в силах понять настроение мужа. А тот нервно дернул головой и уточнил:
— То, что ты ему говорила? Что любишь, что в огонь и воду…
Таня кивнула, глядя на любимого во все глаза.
— А мне-то… Мне… Ты почему никогда такого не говорила?! Почему я узнаю о любви жены мимоходом, в драке, на стоянке возле кабака?!
— Так никто же не дрался, Пашенька, пока ты не пришел, — справедливо заметила Таня.
Мужчина рыкнул нетерпеливо и легонько ее встряхнул:
— Все шуточки шутишь?! Ну-ка, повтори!
— Что повторить, хороший мой? — уточнила Таня, улыбаясь.
— Что ему сказала! Что любишь меня больше жизни!
— Люблю. Больше жизни люблю.
Он с ума сошел от этих слов. Вот полностью слетел с катушек! Набросился на жену, как сумасшедший, целуя жадно, скользя руками по телу, задирая пальто.
— Паша… Хороший мой, любимый… Подожди… Расплатиться нужно, и сумочку забрать… — шептала Таня в промежутках между поцелуями.
Усилием воли оторвался от жены. Открыл дверь машины:
— Жди меня здесь. Я сам заберу, и расплачусь.
Он вернулся быстро. Бежал, что ли? Домой ехали молча. Дорога требовала абсолютной концентрации. Только в непривычно тихой без Даньки квартире Таня, наконец, заговорила:
— Ну, а ты… Ты тоже никогда не говорил о любви.
— А разве и так непонятно? — изумился мужчина, стаскивая ботинки. — Я женился на тебе. Зачем бы я это делал, если бы не любил?
— Не знаю, зачем! — топнула ногой Таня. — Ну-ка, скажи!
— Я люблю тебя. Больше жизни люблю.
А затем поцелуи жаркие, страстные. И одежда, скинутая прямо на пол, и руки, скользящие по едва наметившемуся животику.
— Пойдем в спальню. В коридоре — это только в кино красиво, — прошептала Таня, посмеиваясь.
Павел юмор оценил, хохотнул и повел любимую вглубь квартиры. Белье красивое, но без него лучше. Грудь полная, налитая… Обожает просто. Падает на кровать, Таня забирается сверху и поцелуями доводит до исступления. А потом опускается вниз и целует… там. Влажный рот накрывает головку и скользит по стволу…
— Люблю тебя… Таня… Танечка…
Отрывается от своего лакомства, скользит вверх по телу, влажно целует. А потом опускается на него верхом, помогая себе рукой. Как же хорошо, Господи… Скользящие движения вверх-вниз, в то время как он играет с грудями. Темп ускоряется и нарастает. Таня стискивает его, кончая, а он только этого и ждал.
Пять месяцев спустя.
Опять сверлят! Нет, он скоро с ума сойдет от этой постоянной долбежки! Когда же они закончат уже?! И Таню сейчас разбудят. Хорошо, хоть Данька в очередной раз остался ночевать у бабушки.
Павел вышел в широкую арку, которая теперь соединяла квартиры, зашел в отремонтированную детскую:
— Ну, долго, тут еще? — нетерпеливо поинтересовался у прораба.
— Дык… Последнюю полочку прикрутили. Принимайте работу!
Павел осмотрелся… Светлая просторная детская, которую они сделали на месте гостиной Павла, радовала глаз. И красивая отделка, и милые кроватки, над которыми осталось повесить только розовые балдахины. Все и впрямь подходило к концу.
В комнату вошел сначала живот, а за ним подтянулась и сонная Таня.
— Ну, что тут… Долго еще? — поинтересовалась женщина, обнимая мужа рукой.
— Закончили! — улыбнулся Павел, притягивая любимую в объятья.
— Ну, слава Богу. Собирайся тогда, поедем…
— Куда? — удивился мужчина.
— В роддом. Из последних сил терпела, пока этот ремонт закончится!
— Ты же шутишь, правда? — насторожился мужчина.
— Какой тут — шутишь… Схватки каждые восемь минут.
Как он не поседел, Павел не знал. Но, тем не менее, он мужественно вытерпел и поездку к роддому, и роды, на которые Таня его не пустила. И уже через четыре часа Павел стал счастливым отцом двух крошечных дочек. А вы говорите — чудес не бывает…