Наконец мы остановились, и маршал подозвал меня жестом. Я едва не падал от волнения, когда встал рядом с ним на площадке, нависающей над ущельем. Прямо напротив нас и на несколько футов ниже такая же площадка выступала и на противоположной стене. Разделяло два этих выступа около шести футов. Между ними где-то далеко внизу пенился бурный ручей. Судя по всему, в этом месте стены ущелья максимально сближались, а почти сразу слева от нас резко расходились в стороны, образуя два отдельных скальных массива, взмывающих вертикально вверх.
При одном только взгляде на ущелье у меня кружилась голова и дрожали колени. Я отвел Пони на добрую дюжину шагов назад, к деревьям. Маршал Фармер остался стоять и высматривать то, что он высматривал, – вероятно, какой-то волшебный мост на другую сторону узкой пропасти.
– Сайлас! – Из леса навстречу мне вышел Митиваль.
– Ты нашел пещеру, – благодарно прошептал я, стараясь, чтобы маршал не услышал нашего разговора.
– Он там, Сайлас! Па в пещере! Я видел его.
Мне пришлось зажать рот, чтобы не вскрикнуть.
– У него связаны ноги, но в остальном он, похоже, в порядке, – продолжал Митиваль. – Там с ним еще несколько человек. Не уверен, сколько их точно, потому что они приходили и уходили. Их лошади стоят возле водопада. На другой стороне есть тропа к ручью. Ее отсюда не видать, потому что она идет прямо за водопадом.
– Как же мы попадем на другую сторону?
– Мы перепрыгнем, – сказал маршал Фармер, который как раз подошел ко мне сзади и решил, что я говорю с ним.
Я быстро обернулся к нему.
– Что значит «перепрыгнем»? – спросил я.
– Должно быть, тропа к ручью идет где-то за водопадом.
– Я знаю, но…
– В каком смысле знаешь? Откуда ты можешь это знать?
– Я хотел сказать, что мне тоже так кажется. Но это не важно, потому что мы не можем попасть на другую сторону ущелья.
Его ноздри гневно раздулись.
– Мы можем попасть туда! Мы перепрыгнем через ущелье.
Для меня это было настолько нелепым заявлением, что я чуть не засмеялся.
– Нет, не можем.
– К сожалению, он прав, – проговорил вполголоса Митиваль, все еще стоявший рядом со мной. – По-другому туда не попасть.
– Мы не будем прыгать через ущелье, – провозгласил я, не в силах поверить тому, что слышу.
Ладно – от маршала Фармера можно услышать и не такое, но от Митиваля? От Митиваля, который всегда так заботится обо мне?
– Я всю ночь искал более безопасный путь, – сказал Митиваль, глядя мимо меня в сторону ущелья. – Туда никак не попасть. Может, если вернемся обратно и пройдем вдоль ущелья в другом направлении, то найдем какой-нибудь мост или еще что-то, но на это уйдет целый день.
Одновременно с Митивалем что-то говорил мне и маршал Фармер, но я услышал только окончание его фразы:
– …твоя лошадка невелика, но она справится.
Я заставил себя посмотреть на другой край пропасти.
– Но я… я же на лошадь сел всего несколько дней назад! – запинаясь, выговорил я.
Маршал Фармер поцокал языком, словно не хотел слушать то, о чем догадался и без моих слов. Затем он приблизился к Пони, чтобы поправить седло и подтянуть подпругу. Похлопав Пони по мускулистому плечу, старик одобрительно кивнул:
– Отличный у тебя жеребчик, малец! – (Я удивился – за время нашего знакомства с маршалом я еще не видел его таким ласковым.) – Главное, держи пятки вниз и крепче ухватись за коня. У тебя получится. Арабские скакуны хорошо прыгают.
– Арабские скакуны?
Он тихо засмеялся, словно только что открыл мне секрет, и сел на свою кобылу. Потом он нетерпеливо щелкнул пальцами, призывая меня сделать то же самое. Я глянул на Пони, и тот фыркнул, как будто хотел заверить меня в том, что он сможет перепрыгнуть через ущелье.
Митиваль отошел к краю скалы и посмотрел на противоположную сторону. И вид у него при этом был очень тревожный. Я ожидал, что теперь-то он скажет мне поворачивать обратно и ехать домой. Он же всю дорогу это говорил. А сечас, в оправдание худших его страхов, предлагалось совершить нечто абсолютно безумное.
Но вместо этого он встретился со мной взглядом и произнес:
– Ты сможешь, Сайлас.
Я потерял дар речи – вот как я удивился.
– Пони тебя перенесет, – уверенно сказал он, блестя глазами.
Долгую секунду я смотрел на него. Брови мои так и застыли высокими арками. Наконец я тряхнул головой, хотя все еще не верил в то, что происходило.
– Что ж, ладно, – шепнул я.
– Вот молодец! – возликовал маршал. – А теперь иди-ка ко мне.
Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, словно задул свечу. Затем вспрыгнул в седло. Это стало для меня самым естественным движением на свете, хотя всего несколько дней назад я с большим трудом мог забраться на лошадь.
Сжав колени, я направил Пони вслед за кобылой маршала Фармера на парящий над пропастью выступ. Там, на самом краю, маршал Фармер и я дали лошадям время воспринять обстановку: шесть футов пустоты, зажатое скалами ущелье, пенный ручей далеко внизу.
Маршал ткнул меня в бок.
– Я понял, где мы, – сказал он, глядя в бездну. – Вот это – Промоина. А те деревья позади нас на карте – Роща за Промоиной. Значит, там наверху будет Розашарон, до него всего-то пара часов езды в ту сторону. – Маршал показал налево. – Я знаком с тамошним шерифом. Он хороший человек. Сначала мы найдем тропу вниз, к ручью, а потом поедем прямо в Розашарон, соберем отряд и вернемся еще до темноты с дюжиной крепких парней. Если все пойдет хорошо, то уже к ночи Оллереншоу будет в кандалах, а ты снова встретишься со своим Па! Как тебе такой план, нравится?
– Да, сэр, – ответил я.
– Я ведь обещал, что найду его для тебя, а?
– Да, обещали!
Его лицо просияло удовлетворенной улыбкой. Затем он развернул кобылу и потрусил к лесу, чтобы обеспечить хороший разгон перед прыжком. Я ехал за ним.
– Первым прыгну я, – сказал он, когда я поравнялся с ним. – А ты сразу за мной. Не тяни. Помни – пятки вниз. Если будешь колебаться даже самую малость, твой конь сразу это почувствует и сбросит тебя прямо в пропасть. Уж поверь мне.
– Я не буду колебаться.
– Если тебе страшно, то это нормально. Главное тут – не колебаться, чтобы не сбить коня с толку.
– Я не буду колебаться.
Он хлопнул меня по плечу своей узловатой ладонью, и это было так неожиданно, что я невольно вздрогнул. На что маршал Фармер ухмыльнулся так широко, что я впервые увидел его нижние зубы – четыре коричневые горошины, беспорядочно воткнутые в десну.
– Тогда вперед, малец! – гаркнул он довольно. – Встретимся на той стороне!
Потом он причмокнул губами, дернул поводья и резко пришпорил лошадь. Кобыла сорвалась с места и величественным галопом поскакала к выступу. Через двенадцать широких прыжков она прибавила скорость и взвилась над пропастью с какой-то дикой лихостью. Я был восхищен тем, как эта обычно понурая кобыла парит в воздухе. Но едва она приземлилась на противоположном выступе, как раздался ужасный хруст, словно выстрел прогремел в ущелье. Звук ломающихся костей достиг моих ушей раньше, чем глаза успели понять, что происходит. А происходило вот что: лошадь, приземляясь, споткнулась о камень, и маршала выбросило из седла головой вперед. Он перевернулся в воздухе несколько раз и потом упал, как тряпичная кукла. Но кобыла еще не остановила свой безумный полет, в падении она догнала своего всадника и рухнула на него сверху. Над Промоиной пронесся каскад звуков: клацанье подков по скале, треск, пронзительный душераздирающий крик. И затем тишина, которая едва не раздавила меня.
После этого я не колебался. Вонзил пятки в бока Пони и отдался его мускулам и инстинктам. На полной скорости мы доскакали до края ущелья и прыгнули через бездну.
Глава шестая
Сердце, терпи!
Ты другое еще погнуснее стерпело.
У Па была серия книг, которые я любил изучать вечерами, а называлась она «История Земли и живой природы». Состояла она из четырех томов, но больше всего мне нравился второй, где рассказывалось обо всех животных мира. Не было такого существа, о котором нельзя было прочитать в этом томе яркое и понятное описание. Едва маршал Фармер произнес слово «арабский», как в моей памяти возникла страница в том самом томе: «…Из всех стран, где разводят лошадей, самую красивую породу вывели в Аравии». И как я сам не догадался? Ведь с самого начала Пони показался мне знакомым. Его профиль. Арка шеи. Высоко поднятый хвост. Все это было в книге, на рисунках, изображающих его прародителей.
Хорошо ли он прыгал? Сам Пегас не перепрыгнул бы это ущелье с большей легкостью и грациозностью, чем мой Пони, со мной на спине.
Он приземлился на другой стороне, словно пушинка. Я соскочил на землю и опустился на колени возле головы маршала Фармера. Он дышал, но из его рта вытекала кровь, а одна нога загибалась под невозможным углом. От одного взгляда на нее у меня закружилась голова.
– Маршал Фармер… – позвал я, прикоснувшись к его щеке.
– Вот и ты, – слабым голосом ответил он и приоткрыл глаза. – У тебя получилось, малец?
– Да, сэр, со мной все хорошо.
– Что с моей кобылой? – Он поднял голову, чтобы найти ее взглядом.
Кобыла к тому времени встала на ноги, но сильно хромала. «Сломана передняя нога», – подумал я, однако промолчал. Маршал пришел к тому же заключению и выругался, а потом опять опустил голову на камень.
– Принеси мне воды, – попросил он.
Я быстро подошел к его лошади, достал фляжку и приложил к его губам. «Вода» потекла по его подбородку, не попадая в рот. Старик замахал рукой, чтобы я остановился. Я отодвинул фляжку и молча ждал от него следующих указаний.
– Ну я и вляпался, – пробормотал он.
– Вам больно?
Он мотнул головой и нахмурился:
– Нет, не больно. Я вообще почти ничего не чувствую.
– Что нам делать?