– Вы же тратили поддельные деньги, – ответил ему шериф Чалфонт. – И вы это знали. Вы совершали преступление.
– Да, мы догадывались, что это не очень законно, но мы точно не считали это преступлением! – зарыдал Эбен; его щеки сразу заблестели от обильных слез. – Нам показалось, что это очень умно – напечатать столько денег, чтобы хватило всем. Мы никому не причинили вреда.
Помощник шерифа Бьютимен фыркнул.
– Но теперь мы поняли, что так делать нельзя! – поспешил заверить служителей закона Эбен. Его взгляд перебегал с шерифа на помощника и обратно. – Нам очень, очень стыдно, сэры. А сейчас мы даже не тратили деньги, мы охотились на кроликов для этих плохих людей. Только и всего. Мы больше не хотим иметь ничего общего с этими бандитами. Пожалуйста, отпустите нас. Мы не скажем мистеру Оллереншоу о том, что вы здесь. Лучше сразу направимся в Калифорнию, как и планировали.
– Вы когда-нибудь убивали людей? – спросил его шериф.
– Нет! Никогда! Мы никогда никого не убивали! Клянусь Всемогущим!
Только тогда я понял, как молоды братья. Вряд ли старше восемнадцати лет, насколько я мог судить по клочкам волос, пробивающимся у них на подбородках. Это были крупные увальни с круглыми лицами и мягкими губами. Дураки, но не злодеи.
Шериф Чалфонт почесал лоб:
– Что скажешь, Джек?
Его помощник поджал губы, потом сплюнул табачный сок под ноги Эбену.
– В пещере есть только один вход? – спросил он сурово.
– Да, сэр. Только один, – ответил Эбен. Он страшно боялся помощника Бьютимена. – В пещеру можно попасть, либо взобравшись по ступенькам от реки, либо спускаясь по веревке с вершины обрыва. И припасы мы так спускали, когда разбили в пещере лагерь месяц назад. Синепалый пригнал к краю ущелья телегу и с помощью веревок и блоков опустил вниз бочки. Но этим способом пользуется только он. Мы с братом ни за что не полезем на эту стену, потому что боимся упасть.
– Кроме вас, в пещеру никто не приходил? Там только те люди, которых ты назвал?
– Да, сэр. Насколько мне известно.
Помощник Бьютимен коротко кивнул, удовлетворенный ответами.
– Итак… – произнес шериф и стал загибать пальцы. – В пещере сейчас Оллереншоу, двое Мордоворотов, Руф Джонс и Синепалый. Всего пятеро. Бывало и похуже, Джек.
Помощник шерифа пожал плечами:
– Но и получше тоже бывало.
– Я не представляю, как нам вернуться в Розашарон, собрать отряд и попасть сюда к завтрашнему утру. А ты?
Помощник не ответил, но я знаю, что он посмотрел на меня.
К тому моменту я, в ужасе от всего услышанного, рухнул на землю, уткнулся лицом в согнутую руку и старался не смотреть на них. Меня трясло при мысли о том, что они откажутся спасать Па.
– А, черт бы все это побрал! – наконец ругнулся помощник Бьютимен. – Ладно, давайте уже закончим с этим.
– Спасибо, – выдохнул я.
– Не за что нас пока благодарить! – огрызнулся он. – Сначала нам нужен план.
– Я думаю над этим, – произнес шериф и вывалил на землю содержимое котомок близнецов, потом подцепил дулом ружья рубашку. – Как думаешь, Джек, сможешь втиснуться в эту зеленую рубаху?
– Она не зеленая, а синяя, – простодушно поправил его Эбен.
Помощник Бьютимен молниеносно обернулся к парню и натянул веревку поверх его рта.
– Что ты вообще понимаешь, дубина стоеросовая, – сказал он и ударом приклада по голове вырубил сначала Эбена, а затем и его брата.
Шериф Чалфонт и его помощник Бьютимен покрепче связали лежащих без сознания братьев Мортон, а потом еще притянули их руки к ногам и примотали к дереву кожаными поводьями. После чего стали переодеваться в их одежду.
Шерифу Чалфонту это удалось почти без проблем. Он был худощавее близнецов, но почти одного с ними роста, так что с расстояния в двадцать футов его вполне можно было принять за одного из Мортонов. Помощник Бьютимен, напротив, был слишком «щедро наделен природой», как он сам выразился, и потому с трудом влез в рубашку Эбена. На груди он умудрился застегнуть две пуговицы, а вот на животе не смог ни одной. Хотя плащ, надо признать, сидел на нем неплохо. Ну а когда Бьютимен надел шляпу, то стал достаточно похож на Мортона, чтобы их с шерифом задумка удалась. Да, шляпы играли тут решающую роль. Близнецы носили одинаковые котелки с широкими полями и желтой лентой на тулье. Я хорошо запомнил эти котелки в ту ночь, когда к нам в дом пожаловали незваные гости. Такие не часто увидишь. И даже «щедро наделенная природой» голова помощника Бьютимена спокойно помещалась внутри.
Для двух служителей закона план был таков: с наступлением сумерек подойти к пещере с опущенными головами, в шляпах и с тушками кроликов за плечами. Расчет состоял в том, что сидящие в пещере люди не заметят подмены хотя бы до тех пор, пока шериф и его помощник не атакуют их. Мне это казалось уж слишком простым планом, но шериф Чалфонт был преисполнен оптимизма в отношении своего плана. И он придумал еще одну уловку, столь же незамысловатую: изготовить чучела людей. Для этого предполагалось набить снятую ими одежду листвой и землей и прикрыть сверху шляпами. Разместить их мы собирались на некотором расстоянии от пещеры, чтобы в вечернем полумраке ее обитателям показалось, будто их осаждает не два человека, а больше.
Для меня план не менялся: я должен был вернуться на тропу, где мы оставили лошадей, и ждать возвращения шерифа с помощником. Если спустя несколько часов они не появятся, мне следовало мчаться в Розашарон и сообщить обо всем судье. А если все пройдет хорошо, то прямо в тот же день я снова буду с Па. Таков был план.
Конечно, шансы на успех были невелики, но достаточны, чтобы пробудить во мне надежду. А ведь даже слабая надежда лучше, чем безнадежность. И к тому же я все больше проникался уверенностью в том, что к пещере меня привело Провидение. На протяжении всего пути через Чащобу я костьми чувствовал, что Па нужна моя помощь, и в конце концов оказался здесь, у ручья на самом дне мира, а вокруг меня, словно крылья, стремительно разворачивались события. Мне оставалось лишь держаться изо всех сил да молиться. Держись, парень!
Шерифу понадобилось около часа, чтобы поймать пару кроликов, а его помощник в это время мастерил чучела. Когда служители закона наконец готовы были двинуться к пещере, я еще раз попробовал уговорить их взять меня с собой. Они не только остались глухи к моим мольбам, но и пригрозили, что не тронутся с места, пока не увидят, что я добрался до тропы за водопадом. Вот как мало они верили в то, что я не пойду за ними.
Их отказ поверг меня в пучину отчаяния. Перед тем как уйти, я подробно описал им внешность Па и взял с них обещание, что они постараются не застрелить его случайно.
– Мы сделаем все возможное, – со всей серьезностью заверил меня шериф, заряжая ружье. И у него, и у его помощника были шестизарядные магазинные винтовки. По две у каждого. Раньше мне не доводилось видеть такие длинные ружья.
– Вы и правда сражались в Мексике? – спросил я.
Шериф Чалфонт утвердительно кивнул.
– Но не на стороне победителей, – насмешливо уточнил его помощник.
Я озадаченно посмотрел на него – эти слова для меня ничего не значили.
– Тебе пора, Сайлас, – сказал шериф, закончив заряжать магазины винтовок.
– Между прочим, я знаю, кто такие спартанцы, – выпалил я, обращаясь к помощнику Бьютимену.
Он тоже покончил с перезарядкой оружия и в свою очередь с недоумением уставился на меня:
– Что?
– Вы говорили, что больше не пойдете вниз по склону, даже если вас будут толкать триста спартанцев…
Предложение я не закончил, потому что Бьютимен смотрел на меня так, словно встретил самого глупого человека на свете.
– А ты помнишь, что случилось с этими спартанцами? – спросил он.
– Иди же, Сайлас! – повысил голос шериф.
На его лице застыло напряженное выражение. Я понимал, что оно значит. Мыслями он уже был в пещере.
С трудом передвигая ноги, я поднялся вдоль берега к тропе за водопадом. Я не оглядывался и даже не попрощался с шерифом и его помощником. Опять живые люди меня бросают. Опять рядом со мной только призраки. Это повторяется снова и снова.
Добравшись до вершины скалы, я помахал, чтобы они поняли, что я на условленном месте и им тоже можно выдвигаться. Сверху мне было хорошо видно, как они обошли водопад и, прижимаясь к стене ущелья, двинулись по левому берегу к пещере. Кроликов они перекинули за спину, а чучела тащили за собой по земле. Минут через десять они вышли к месту, где ручей поворачивал, и скрылись из виду.
– Если забраться вон на тот уступ, то мы снова их увидим. – Митиваль указал куда-то наверх.
– Ты попробуй залезть сам. Я хочу проверить, как там Пони.
Митиваль глянул на Пони, который мирно пасся рядом с белой кобылой шерифа.
– С Пони все хорошо, Сайлас. А что с тобой?
– Просто устал. Ты иди. Скажешь мне, что оттуда будет видно.
Он замешкался в нерешительности.
– Ну ладно… Я быстро.
И ушел.
При моем приближении Пони заржал. Опустив голову, он мягко уткнулся мне в лицо мордой. Я потерся о его нос щекой и закрыл глаза. Вот что мне было нужно, хотя Митивалю я не мог в этом признаться. Мне нужно было что-то теплое, что-то такое, что можно было обнять обеими руками и прижать к себе изо всех сил. Пони такой смелый и могучий, а я сам себе казался потерянным и слабым. Я хотел надышаться им. Вдохнуть в себя его силу. И уж не знаю каким образом, но Пони словно понял меня. Он гладил меня носом так, будто догадывался о моих чувствах. Мы провели с ним вместе всего четыре дня, а казалось, что всю жизнь. Словно мы всегда знали друг друга. Наверное, мы сблизились, как люди на войне, как солдаты в бою…
Еще не додумав эту мимолетную мысль, я стал гнать ее от себя. Старался забыть ее. И разозлился на себя за то, что вообще подумал такое. Сблизились? Как люди на войне? Как мне в голову пришла такая чушь? Что я знаю о людях на войне? Да ничего, кроме того, что вычитал в потрепанных книгах! Немудрено, что помощник шерифа смотрел на меня как на идиота, пока я, жалкий деревенщина со своим волшебным конем, что-то болтал про спартанцев. Я понятия не имею о том, что такое реальный мир!