– Провалиться бы им!
– Вот и я такого же мнения.
Роксана с раздражением сбросила туфельки.
– Может, мне держаться от тебя подальше? – поддразнил Робби, чья ревность улеглась при виде ее реакции на ухаживания герцога.
Он остановился посреди комнаты, словно ожидая ее ответа. На фоне розового дамасского шелка и позолоченной мебели он, весь в черном и вооруженный до зубов, казался мрачным призраком.
– Так будет лучше всего. Ты не числишься у Агнес в списке полезных поклонников.
Роксана отстегнула бриллиантовую сережку и небрежно бросила на туалетный столик.
– Впрочем, плевать мне на Эрскинов. Килмарнок был законченным ослом, и я более чем исполнила свой долг перед этой семьей, прожив с ним два года.
– Мои соболезнования.
– Мне стоило бы получать солдатское жалованье за то, что я так долго выживала в этой семейке. – Роксана бросила на стол вторую сережку и, повернувшись, впервые за весь вечер улыбнулась Робби. – Несколько часов назад я серьезно подумывала о том, чтобы столкнуть с лестницы Агнес, – заявила она. – Может, ты и не захочешь иметь дела с такой преступницей, как я?
– Ты не единственная ищешь способа свести Агнес Эрскин в могилу. Не зря говорят, что хорошие люди умирают молодыми!
– Несомненно, тот, кому принадлежит это изречение, имел в виду Агнес. Помоги мне расстегнуть ожерелье.
Она повернулась спиной к нему.
– С удовольствием. Тем более что я принес тебе подарок, который тоже прекрасно пойдет к твоему платью.
– О, не стоило, – улыбнулась Роксана, оглядываясь. – И вообще ты не должен был приходить сюда.
– Знаю. Поэтому-то я не вышел в коридор и не сбил с ног Аргайлла. Я старался быть осмотрительным: ради тебя, ради твоих детей, ради Карров, ради Господа нашего и страны... Ну почему все так усложнилось? – пробормотал Робби, стягивая перчатки.
Как были теплы его пальцы, расстегивавшие ожерелье! Нежные прикосновения будили неутолимое, невероятное желание, невзирая на опасность и угрозу разоблачения.
– Надень вместо этого мое.
Положив ожерелье на туалетный столик, Робби осторожно подтолкнул Роксану к кровати. Она взглянула на Робби, и его улыбка словно стерла все неприятности сегодняшнего вечера.
– Мне это понравится?
Одна бровь кокетливо приподнялась, в голосе зазвучали хрипловато-чувственные нотки.
– Определенно.
Даже Джонни, известный своей щедростью, удивился роскоши и цене этого ожерелья. Роксана громко ахнула, чем вызвала довольную ухмылку на лице Робби.
– Все лучшие бриллианты стекаются в Роттердам...
– Должно быть, это все бриллианты, которые оказались на тот момент в Роттердаме? – благоговейно выдохнула она.
Широкий чокер – ожерелье-ошейник – был усыпан бриллиантами, постепенно увеличивавшимися в размере. В центре красовался гигантский квадратный изумруд. Здесь было не менее двух тысяч бриллиантов! И все – чистейшей воды.
– Изумруд отстегивается. И его можно носить как брошь. Центральная часть может стать диадемой. Весьма функциональная вещица.
– Если я его надену, все поймут, что ты вернулся в город.
– В таком случае носи его только для меня, пока наше дело не решится в суде.
– Но это слишком дорогой подарок. Я буду чувствовать себя обязанной...
– В таком случае считай его подарком от Куинсберри. Мы удерживаем его вклады в наших голландских банках. Примерь ожерелье.
Роксана все еще колебалась. Такой дорогой подарок – не безделушка, которую можно без всяких угрызений совести принять от любовника.
– Я не уверена...
– Может, отдать его миссис Барретт? – поддел Робби.
– Ну уж нет, – усмехнулась Роксана. – Муж убьет ее за это, а скорее всего она разведется с ним, чтобы выйти за тебя.
– Пугающая перспектива, – игриво заметил Робби.
– Значит, она не пленила твое сердце?
Он покачал головой:
– Мое сердце уже завоевано скандально прекрасной вдовой.
– Как ты говоришь, она была временной заменой.
– Способом провести время, пока я не завоюю твоей симпатии.
– И теперь, когда это случилось, риск с каждой секундой все увеличивается, – мрачно ответила Роксана.
– Я запру дверь.
– Не шути с этим, – прошептала она. – Ты не думаешь о моих детях.
– Я не собираюсь подвергать их опасности и уйду до рассвета. Все, чего я хочу, – держать тебя в своих объятиях. Я пришел сюда, потому что больше не могу ни минуты без тебя жить. И сегодня я с места не сдвинусь, если только горцы Аргайлла не ворвутся сюда и не уведут меня силой.
– Я больше не допускаю в свою жизнь властных мужчин.
– Постараюсь быть более покорным, – беспечно пробормотал Робби, вытаскивая пистолеты из-за пояса.
– Немедленно убери их обратно, – встревожилась Роксана. – Ты не можешь остаться...
– Я останусь всего на часок-другой. Почему бы тебе не запереть дверь?
Роксана была босиком. Пальцы ее ног в белых чулках выглядывали из-под подола сиреневого платья. Она стояла в нерешительной позе и казалась испуганной нимфой. На секунду Робби пожалел о том, что не встретил Роксану раньше остальных ее мужчин. Но так же быстро выбросил из головы эти романтические мысли. Слишком он умудрен жизнью, чтобы расстраиваться из-за отсутствия у возлюбленной девственности. Он любил Рокси. Не ее прошлое или будущее, не ее репутацию, будь она дурной или безупречной.
– Впрочем, я сам могу запереть дверь, – мягко заметил он, снимая перевязь вместе со шпагой.
Робби положил шпагу рядом с пистолетами и расстегнул куртку. Его пальцы, загорелые, длинные и тонкие, припыленные легкой порослью золотисто-рыжих волос, скользнули под манжету черной полотняной рубашки. Из-под манжеты показалось сильное запястье. Робби снял куртку и блаженно вздохнул. Какое счастье освободиться от тяжелого вооружения!
Зачарованный взгляд Роксаны скользил по его мускулистым рукам, мощному торсу и могучим бедрам, обтянутым черной кожей штанов.
– Я рада, что ты вернулся, – наконец прошептала она.
Он опустил руки.
- Знаю.
– Прошло столько времени...
– И ты начала верить, будто моей любви не существует?
– Я пыталась заставить себя отказаться от тебя.
– Вижу, у тебя это почти получилось, – усмехнулся Робби.
– Не будь таким самодовольным, – пожурила его Роксана, хотя уголки ее губ предательски дрогнули. – Ты слишком молод, чтобы знать все.
– Несмотря на молодость, я очень опытен. Судьба не щадила меня. Джонни после смерти отца тоже не был образцом благоразумия. Так что я знаю о жизни больше, чем ты воображаешь.
– Не можешь ли ты избавить меня от Агнес? – поддразнила его Роксана.
– Я сделаю все, что ты пожелаешь.
– Ах, эта самоуверенность Карров! – прошептала Роксана, втайне упиваясь красотой его сильного тела.
– Нужно уметь приспосабливать мир к своим вкусам. А почему бы нет? Жизнь коротка.
– Надеюсь, не слишком, – со страхом пробормотала она.
– Позволь мне перефразировать собственное изречение, – дипломатически поправился Робби. – Нужно учиться брать все, что пожелаешь. Точка.
– Ох уж эти флибустьеры Карры!
– Такова традиция границы. Мы рождены и воспитаны, чтобы владеть приглянувшимся.
– И ты хочешь меня?
– Безмерно, – произнес Робби едва слышным шепотом.
Какая часть ее независимости стоит на кону?
– И ты возьмешь меня против воли?
Он остановился в нескольких дюймах от Роксаны.
– Очень хотелось бы, но нет. Ни за что. Не позволяй таким, как Агнес Эрскин, разлучить нас. Это продажная и подлая особа, и она была таковой задолго до твоего рождения.
– Дело не в тебе и не во мне, а в моих детях, – мрачно пояснила Роксана.
– Прикажи отвезти их в деревню. Ради их же безопасности. Разве ты не доверяешь Амелии, сестре Джейми?
Лицо Роксаны мгновенно просветлело, лоб разгладился.
– Я тебя обожаю!
– Проблема разрешена?
– Может быть, – вздохнула Роксана, преисполнившись внезапным оптимизмом. – Может быть...
– Я попрошу Куттса послать кого-нибудь, чтобы поговорить с ней.
– Неужели он сможет отыскать надежного человека?
– Мы обязательно найдем такого.
Уверенность Робби всегда изумляла Роксану. Для него словно не существовало неразрешимых проблем. Доказательством тому было его присутствие в Эдинбурге, а ведь все шотландские представители власти были обязаны арестовать находившегося вне закона графа Гринло.
– Утром, – предложила она с манящими нотками в голосе.
Робби на мгновение закрыл глаза. Его губы изогнула улыбка.
– Не двигайся. – Он поднял руку. Слова приветствия, которых он так ждал, сладостным эхом отозвались в ушах. – Я сам запру дверь.
Вернувшись, он застал ее на прежнем месте. Только руки были широко раскинуты, а улыбка была прежней, чувственной и зовущей.
– Как долго я жаждал этого, – выдохнул Робби, прижимая к себе Роксану.
– А я чувствую себя такой беспомощной, как никогда раньше.
– Беспомощной от любви? Я знаю.
Она кивнула, прильнув к нему. В глазах ее блеснули слезы.
– Тебе следовало уйти. Я должна была настоять на этом. Но я ни о чем не могу думать, кроме как о твоих ласках. Это безумие, Робби, тем более что здесь Агнес Эрскин и ее слуги, которым никак нельзя доверять. Кроме того, в городе сейчас Аргайлл и Куинсберри с целым войском стражи.
– Ш-ш, дорогая. – Он притянул ее к себе. – После целого месяца без твоей любви... все, чего я хочу, – это чувствовать тебя. Каждый дюйм твоего тела. И пропади пропадом все остальное!
– Но опасность...
Робби завладел губами Роксаны, лишив ее всякой возможности продолжать, и последние остатки ее сомнения растаяли вместе со вздохом.
Он был возбужден. Под мягкой тканью сорочки перекатывались его мощные мышцы. Как же она скучала по его ласкам!
Ладони Роксаны скользили по его стройному телу. Она чувствовала, как внутри ее разгорается жар.
Робби покрывал поцелуями ее лицо, шептал ласковые слова, обещания наслаждения, напоминая Роксане обо всем, что он может сделать с ней, что заставит ее испытать. Он почти потерял самообладание, однако железная воля все же взяла верх и он подавил свои инстинкты.