Каждому было назначено место в засаде, вид оружия и время его использования. Решено было организовать засаду часа за два до прибытия отряда, а нападение провести во время обеда. Наблюдательный пост по распоряжению Амана Эфера вынесли миль за пять и определили систему оповещения.
Томительно тянулись дни ожидания. Ежеминутная готовность к бою требовала большой выдержки и напряжения душевных сил. Понтий сомневался в принадлежности стоянки именно преследуемой группе грабителей. Отсутствие энергичных действий приводило его к мысли о безвозвратно потерянном времени, которое невозможно будет восполнить в случае ошибки. Только слепая вера в Амана Эфера тормозила желание куда-то скакать, что-то делать. Наконец к середине третьего дня последовал сигнал о приближении отряда. Едва люди декуриона заняли свои места, как конный отряд въехал на поляну. Отряд проследовал к сходням барки; женщины были сняты с лошадей и препровождены в специально подготовленное помещение на палубе; грохнул засов.
Что-то было не так. Воспроизводя картину прибытия отряда, Аман Эфер не досчитался двух всадников и двух женщин. На расстоянии трудно было установить, кто из женщин отсутствует.
Было время обеда, и прибывшие, наскоро омывшись, направились к середине поляны, где около очага заканчивались приготовления к трапезе. Прибывшие находились в приподнятом настроении, все сняли панцири, оружие — чувствовали себя беззаботно. Были здесь и опытные люди; они пришли к костру с мечом и щитом, которые по многолетней привычке положили рядом на землю. Командовал среднего роста сицилиец; властная манера поведения выдавала лидера группы. Легионеры знали желание декуриона получить живым вожака, и не случайно стрелы, пущенные по команде Амана Эфера, обошли стороной сицилийца и мальчика. Трое были убиты сразу. Четверо, схватив мечи и щиты, встали в круг. Мальчик зачем-то сжимал в руках кинжал. Из засады вышли девять легионеров регулярной армии и окружили на расстоянии оставшихся в живых; надежды на благополучный исход схватки у грабителей не было.
Понтий по прозвучавшей команде взлетел по сходням на палубу и столкнулся грудь с грудью с выскочившим ему навстречу противником. Не успел тот осмыслить, кто перед ним, как меч по рукоять сидел у него в груди. Второй осмыслил и, спасаясь, бросился в реку. Пилум настиг врага в прыжке. В несколько шагов Понтий оказался у двери и ударом меча сбил засов.
— Выходите, здесь римский отряд. Где Герда?
Женщины выбежали на палубу и, не обращая внимания на Понтия, смотрели на поляну, где решалась их судьба. Герды среди них не было.
Кто-то тронул Понтия за руку. Одна из женщин стала рассказывать о недавних событиях, не отрываясь от зрелища, развёртывающегося на поляне.
— Вчера утром двое отделились от нашего отряда, захватив с собой двух женщин, в их числе была Герда. Поскакали на юг, спешили. Вот тот чёрный у них — главный; он всё знает.
Понтий сбежал с палубы и быстрым шагом направился к остаткам разгромленного отряда. Навстречу Понтию, прикрывая собой сицилийца, двинулся могучий воин. Он прикрылся щитом и в правой руке сжимал меч. Понтий, не останавливаясь, выхватил у ближнего легионера копьё и, вкладывая всю силу, на которую был способен, всадил его в середину щита. Копьё вышло из спины жертвы. Ударом ноги сицилиец был отброшен на несколько шагов и рухнул на землю. Он был связан раньше, чем пришёл в себя.
Аман Эфер смотрел на приятеля и понимал, что ожидает сицилийца. Но ни слова не прозвучало в его защиту.
— Я уведу парней и женщин подальше от твоего разбирательства, — вздохнул Аман Эфер. — Делай как знаешь. Только ты ответствен перед своей женщиной.
Декурион приказал всем сесть на коней и покинуть поляну. Вскоре поляна опустела, на ней остался еще один римский воин, женщину которого увезли вместе с Гердой.
— Разожги костёр и поярче, — обратился Понтий к товарищу.
Сам же подошел к сицилийцу.
— Мне нужно знать тех, кому ты продал женщин, их имена, откуда они родом, куда направляются?
Сицилиец спокойно посмотрел на костёр, усмехнулся.
— Они повезли свою часть добычи, а куда — одни боги знают.
Не задавая больше вопросов, Понтий вбил рядом с костром два кола, подтащил связанного сицилийца, бросил его между кольями так, что ноги оказались в костре. Самого сицилийца Понтий быстро привязал к кольям.
— Вопросы тебе известны. Когда сочтёшь нужным ответить — скажешь.
Через минуту раздался вопль сицилийца. Тело сицилийца извивалось, пытаясь разорвать путы. Понтий стоял рядом. Мысль о человеке, бывшем виновником похищения Герды, убивала в нём сострадание. Понял это и сицилиец.
— Я скажу всё, подлый римлянин, — прокричал он.
Понтий с товарищем оттащили сицилийца от костра. Тот тяжело дышал, набираясь сил для предстоящего разговора.
— Я ничего тебе не скажу, римлянин, — наконец проговорил главарь похитителей. — Только молчанием могу отомстить тебе за свои мучения.
Понтий снова бросил сицилийца в костёр…Долго продолжался допрос. Вдруг сицилиец дёрнулся, глаза его остекленели — он был мёртв. Чувство беспомощности охватило Понтия. Его товарищ собрал оружие убитых и отнёс на барку, тела убитых бросил в реку. Сбросил в реку и тело сицилийца. Привёл в порядок поляну. Сам сел на палубу и стал ждать товарищей.
Отряд, отъехав пару миль, расположился на небольшой лужайке. Однако пронзительные крики пытаемого долетали до людей.
— Пусть слушают, — с ожесточением подумал Аман Эфер. — Мы взялись за работу, которую только так и делают.
Воины, получившие своих женщин, не испытывали желания куда-то спешить. Однако декурион вскоре приказал собираться и ехать на поляну.
Первый вопрос декурион адресовал Понтию.
— Куда направляемся, принципал? Сицилиец кричал громким голосом, и, надо думать, маршрут что им указан правильно.
— Нет, игемон! Он умер, но не выдал ни имён, ни пути следования друзей. Мужественный человек! Докладываю: я потерпел полное поражение.
— Я не наносил никому увечий, не проявлял жестокости, но я знаю, куда поехала группа всадников с Гердой. И получил я эти сведения за доброжелательность, мягкие поступки. Говорю в надежде, что произошедший случай не даст тебе полностью ожесточиться. Ниже по течению в одном дне пути стоит маленькая барка, и туда направились новые хозяева Герды. Сейчас мы отплываем и должны захватить барку раньше, чем подойдёт отряд по берегу. Отправляйся на барку и готовь судно к плаванию.
Аман Эфер приказал перенести вещи на судно. Лошади оставались на поляне на вольном выпасе, только десять из них были заведены на палубу и размещены около коновязей, сооружённых вдоль борта. Мужчины сели за весла, Понтий освободил причальные концы, оттолкнулся. Снятая с прикола барка, управляемая Аманом Эфером, который получил кое-какие познания судовождения в юношестве на судах своего отца, устремилась вниз по течению.
Отдыхали посменно и мало. Парни не жалели сил в надежде приблизить конец затянувшегося похода.
Это было утомительное преследование. Зная о возможности неожиданного столкновения, люди Амана Эфера держали оружие под рукой и готовы были в любую минуту вступить в бой.
Встреча произошла неожиданно. Барка римлян вынеслась из-за поворота реки на гребне сливной струи и оказалась в непосредственной близости от цели. Команда грабителей растерялась. Засвистели дротики и стрелы. Трое убитых лежали на палубе, только рослый мускулистый сидонец оказал сопротивление, стреляя из лука.
Женщины по шуму боя, предсмертным крикам, голосам римлян поверили в своё освобождение. Общими усилиями им удалось взломать дверь в палубной надстройке. Выскочив на палубу, женщины сделали попытку броситься в воду и спастись вплавь. Одна женщина свой замысел осуществила и оказалась за бортом. Но сидонец, находящийся ближе к Герде, успел нанести ей удар по голове колчаном от стрел, и Герда упала, как подкошенная. Барка римлян, управляемая не очень искусным рулевым, который больше наблюдал за боем, чем за берегами реки, налетела на мель, уткнулась носом в отмель и стала разворачиваться кормой. Толчок, полученный Понтием в момент броска пилума, спас жизнь сидонцу: пилум только распорол ему щеку, оставив глубокий след.
Сидонец действовал энергично: Герду затащил в пристройку, прикрыл дверь на засов, подбежал к кормовому веслу и, выгребая им на пределе своих сил, скрылся за поворотом реки.
Римляне действовали не менее энергично. Один воин, скинув панцирь, бросился в воду и через некоторое время со спасённой женщиной выбрался на отмель чуть ниже по течению, другие, схватив шесты, пытались общими усилиями столкнуть барку на чистую воду. Дружные усилия были напрасны, барка глубоко зарылась в песок. Только к вечеру она была снята с отмели. Изнурённый продолжительной работой, раздосадованный упущенными возможностями, отряд Амана Эфера пустился в погоню. Досада не оставляла римлян, начались разборки, но декурион пресёк на корню ненужные разговоры.
В разговоре с декурионом Понтий сокрушался об опасности, подстерегавшей Герду. Он боялся, что си донец, оказавшись в безвыходном положении, способен заколоть Герду.
— Мы не должны ставить сидонца в безвыходное положение. Он должен знать о возможности обмена своей жизни на жизнь Герды. Лучше было бы его прикончить, но… надо решать главную задачу. Сейчас нужно прежде всего догнать барку.
Двое суток отряд Амана Эфера гнал барку вниз по реке, однако судно сидонца не было обнаружено. Видимо, хорошо знал реку сидонец, к тому же обладал могучим здоровьем. Двое суток без сна может выдержать далеко не всякий.
Вышли на последнюю прямую, вдалеке просматривалось море. У самого моря в небольшой бухточке приютился маленький рыбацкий посёлок. Декурион направил барку к посёлку и увидел приткнувшееся к берегу судно сидонца. Где же он сам? Недалеко на двух небольших рыбацких судах возились рыбаки, спешно стараясь завершить какой-то ремонт. Аман уже направился к рыбакам, когда обнаружил, что к нему поспешает староста посёлка.