Только один префект был недоволен.
– Разве это победа! Враг отошел, сохранив всю силу для тяжелой битвы.
После совещания префект легиона и легат остались вдвоем, и префект вновь вернулся к событиям дня.
– Я не сказал о важном, на мой взгляд, событии, произошедшем на левом фланге. Удалось установить, что какой-то простой легионер смог правильно рассчитать и за себя, и за противника, и в результате мы имеем маленькую победу. Никто из его начальников не смог предусмотреть выгодность позиции, да и позиция была очень тонкая. Для ее правильной оценки необходимо иметь природные данные, нужно чувствовать пульс боя. Если говорить об этом рядовом легионере, то это отличный рядовой. Я сам принимал его в новобранцы, в присутствии наместника Тиберия подпустил к нему трех ветеранов, – думал, побежит, а он их положил всех за одну минуту. Сначала предположил случай, но оказалось, что его обучал Карел Марцелла.
– Тот прохвост из Иберийского легиона?
– Тот самый, игемон. Но ему не было равных в ближнем бою, и этот Понтий Пилат перенял у него все. Я приказал зачислить его по второму году службы, а сейчас установил, что он видит поле боя, умеет предвидеть и рассчитывать. На этого человека нам необходимо обратить внимание. Если он действительно обладает всеми необходимыми качествами, то через пять, шесть лет – это центурион. К сожалению, мало таких людей к нам приходит. И Понтию Пилату, и Авилию Флакку я обещал награды.
– Хорошо! Чем заслужил награду Авилий Флакк? – спросил легат. – Хотел бы я знать его заслуги.
– За то, что не только сразу оценил возможности будущей расстановки сил, но и в пределах своей власти все организовал и осуществил в считаные секунды. Плохой пример: Авилий Флакк послал нарочного с известием к центуриону, а тот ничего не понял. По служебной обязанности именно центурион должен был понять положение дел и выдвинуть на линию атаки полный состав центурии. Однако, как мы знаем, ничего подобного не произошло. Сегодня только два человека проявили качества, достойные нашего внимания. Обращаю твое внимание, игемон, на этих людей.
– Я давно знаю тебя, Люций Мессала, и поэтому уверен в существовании хорошо продуманных предложений. Они могут быть направлены только на благо легиона. Я со вниманием их выслушаю.
– Тогда, игемон, я предложил бы некоторые перестановки в руководящем составе легиона. Мы потеряли сегодня тяжелораненым примипилария седьмой когорты. Перестановку центурионов следует произвести по существующему правилу. Необходимо переводить людей с повышением ближе к орлу легиона, но с таким расчетом, чтобы освободить должность центуриона пятой центурии десятой когорты. Назначить ее командиром Авилия Флакка. Он у нас старший принципал, и продвижение им вполне заслужено. Мне хотелось бы выдвинуть его по причине врожденного лидерства. Он обладает даром располагать к себе людей, и они без принуждения выполняют его команды. Я ни разу не видел в его руках пресловутой лозины. Она совершенно ему не нужна.
– Если я правильно понимаю ход твоей мысли, – смеясь, сказал легат, – то освободилось место для Понтия Пилата. Но не рано ли, он у нас только два года. Это может вызвать недовольство.
– Я навел все необходимые справки перед тем, как предложить продвижение Понтия Пилата. Во-первых, он мастер владения оружием и сам обучает своих товарищей по палатке. Отмечаю: он признанный лидер. Он умеет делать то, чего другие делать не умеют, я имею в виду владение сариссой. Владению этим видом оружия у нас в легионе не обучают, а зря.
– А он и сариссой владеет?
– Да! И говорят, очень неплохо. С сариссой он один противостоит трем хорошо обученным легионерам. Во-вторых, что очень важно, он умеет не только ладить со своими товарищами, но и держать себя на равных с известными ветеранами, без вызова, вполне естественно. К тому же он довольно грамотен и, скорее всего, просто умен от природы. Вопрос о выдвижении Понтия Пилата в принципалы можно решить просто. Надо предложить легионерам палатки самим выбрать себе лидера. Уверен, что им будет Понтий Пилат.
– Все твои предложения, Люций Мессала, хороши и разумны, – ответил легат, – даже последние сомнения относительно Понтия Пилата сняты. Прикажи оформить свои предложения приказом, а если товарищи выберут его принципалом, пусть крепит серебряную пластину на панцирь. Со своей стороны, предлагаю всем участникам атаки на конницу германцев выдать по сто денариев. Надо помнить, что люди Авилия Флакка сдали в казну легиона ценные трофеи.
Авилий Флакк сообщил легионерам своей палатки о награждении участников атаки денежной премией и о том, что волей легата он освобождает место принципала, и им предоставляется возможность выбрать себе нового.
– Если за каждую выдумку Понтия Пилата мы будем получать по сто денариев, то лучшего принципала я бы не хотел: так мы станем богачами, – смеялся один из товарищей по палатке. Под смех и шутки, расслабленные внушительной премией, все высказались за Понтия.
На следующий день был зачитан приказ легата по легиону. Многие получили награды и продвижение по службе, заменив выбывших из строя. Для многих этот день был радостным. Радостным он был и для Понтия: такого быстрого взлета он не ожидал.
Аман Эфер встретил Понтия с дружеской теплотой. Во время беседы сириец подливал вино Понтию из обеих фляг, угощал блюдами сирийской кухни, но сам пил травяной настой. На вопрос Понтия о качестве настоя и его свойствах сириец сообщил, что он достаточно опытен в медицинских вопросах и способен вылечить себя значительно раньше и лучше, чем это делают лекари легиона. Он хорошо знает свойства трав, специально обучался лекарскому искусству и сам лечит кавалеристов своей турмы. Понтий удивил собеседника, посоветовав добавить к составу трав порцию дикого меда, а на ночь пить настой пустырника со зверобоем. Они обсудили, каким способом следует лечить те или иные раны, полученные сирийцами в последнем бою. Некоторых из них вызывали к себе в палатку, осматривали раны и совместно назначали дальнейшее лечение. Новый знакомый Амана Эфера показал себя большим знатоком врачевания, а когда тот узнал, что мать Понтия слывет в округе вещуньей и знахаркой и что она обучала его разговорному греческому языку, на котором он свободно изъяснялся, то не скрыл своей радости. Понтию было приятно дружеское расположение декуриона, и сам он обнаружил взаимную симпатию к этому обаятельному и обходительному человеку.
Наконец было объявлено выступление легиона. Все начали готовиться к походу, а Понтий отправился к своему новому приятелю попрощаться. В походе редко удается встретиться, потому что в колонне каждому отведено строго определенное место, каждый выполняет свою задачу.
Понтий встретил Амана Эфера уже в новом качестве. Тот был назначен командиром сирийской алы, о чем свидетельствовал плюмаж из перьев на шлеме бывшего декуриона. Поздравив приятеля и обсудив с ним новое продвижение по службе, Понтий обратил внимание на большие носилки, собираемые сирийцами около палатки нового старшего декуриона.
– Носилки делаются для перевоза моего Экрона, того самого коня, которого ты, Понтий, видел на поле боя. Одна из стрел пробила латы и повредила мышцу левой ноги. Конь, конечно, сохранит свои боевые качества, если о нем вовремя позаботиться. Мы положим его на полотнище, прикрепленное к двум длинным стволам молодых дубов, и мои парни на конях, каждый по одному на четырех концах носилок, повезут его в обозе. Дней через пять, шесть он уже сможет двигаться сам. А сейчас я смазал его рану мазью и пою отварами. Не удивляйся, Понтий, такой заботе о коне. Этот конь дорогого стоит. И не только стоимостью в деньгах, которая также значительна, но, в первую очередь, по душевным силам, которые затрачены на обучение коня. Ты же сам удивлялся, когда он так самоотверженно меня защищал. Людей, знающих секрет воспитания таких коней, очень мало, и ты, может быть, уже не встретишь ни одного. Все пользуются обычной объездкой, рассчитанной на подавление духа коня, на его полное подчинение человеку. Тогда во время боя их связывает только уздечка, с помощью которой человек передает коню свои команды. Если всадника сбрасывают с коня в бою, то такой конь убегает с поля сражения как можно дальше, он не чувствует перед своим хозяином никаких обязательств.
Существуют другие способы приручения коня, да и не всякого коня можно приручить и сделать своим другом. Надо уметь выбрать такого коня, который оказался бы способным не только воспринять обучение, но и обладал бы благородными свойствами души: преданностью, любовью. Такие кони встречаются редко, и если ты изначально неправильно оценил возможности коня, то все усилия оказываются напрасными – это потерянные деньги и время. Значит, самому надо обладать большим опытом, знанием, определенным видением, чтобы выделить из общей массы лошадей ту, которая в дальнейшем оправдает твои надежды. Вот уже пять лет, как я сделал Экрона своим другом и не ошибся. Ему сейчас восемь лет; еще три-четыре года он погуляет со мной, если убережется в боях, а потом нужно будет искать и воспитывать нового коня. В боях гибнет много коней, и это счастливая случайность, что еще жив мой Экрон. Ты видел его в последнем бою.
– Передо мною открывается совершенно новый мир, – удивлялся Понтий Пилат, – мне было известно, что домашнее животное может только служить человеку, но ни о какой дружбе, преданности с его стороны и разговора не было.
– Мир такой существует, – отвечал Аман Эфер, – и действовать в этом мире нужно с полным пониманием дела. Трудно объяснить словами, какими качествами должен обладать в будущем боевой конь: это постигается чувством. Несомненно одно, он должен быть свободолюбивым и независимым. Да, да, Понтий. Именно этими качествами он должен обладать в первую очередь. Вторым условием следует считать быстроту восприятия и запоминания при обучении. Сознательно обхожу слово «дрессировка», потому что в нашем случае действует другой механизм – желание самого животного найти взаимопонимание с человеком, его стремление сохранить дружбу и надежную защиту. Представь себе: мы нашли такого коня, и нам предстоит вызвать у него желание взаимодействовать с нами. Такого чувства можно добиться у животного спасением его от смертельной опас