Третий механизм развития глубоко скрыт и проявляет себя случайно. Вычленить это явление в ряду закономерностей невозможно: сам ряд отсутствует. Однако появление выдающихся мыслителей Греции: Сократа, Гераклита, Аристотеля и других – демонстрирует грандиозные результаты целенаправленной работы третьего механизма.
– Вспоминая себя, – продолжал свою мысль Учитель, – спрашиваю, почему у меня возникла мысль побывать на Олимпе; никто при мне такой мысли не высказывал. Самое интересное: еще не побывав на Олимпе, я знал: никаких богов там нет, Олимп пуст. Человек неспособен установить, какие знания ему подарила природа, а какие он приобрел сам. В пользу передачи знаний должен существовать аргумент краткого периода земной жизни человека.
На примере Гераклита следует попытаться высветить действие третьего механизма. В процессе мышления личность философа, например Гераклита, часть знаний получает в виде определенных кодов; умозаключения философ делает сам, выстраивая и свои знания и полученную по каналам наследственной памяти информацию в стройную, им задуманную концепцию. Повторяю, что философу может казаться данная мысль лично приоритетной, в то время как она получена им в готовом виде.
В ходе работы над проблемой философ создает свое понимание Мира. Наследственные знания выполняют роль базы, на основе которой создаются результаты нового качественного уровня. Сейчас модно получать первоначальный объем знаний из свитков и манускриптов; вся жизнь тратится на собирание знаний, а времени на созидание не остается. Но такой путь только для тех, кого боги обошли стороной. Эти люди фундаментально нового создать не могут. Я же говорю о Гераклитах, о Сократах.
В своем сочинении Гераклит высказал интересную мысль, подтверждающую предположение моего Учителя: «Я сам себя исследовал и сам от себя научился».
Какова мысль: сам от себя научился! Произнося ее, я полностью согласен с Гераклитом и уже не испытываю сомнений: третий кодовый механизм совершенствования существует!
Похищение Герды
Легионы подходили к мосту через Ренус в приподнятом настроении. Кончился еще один утомительный поход, их ждет отдых и жизнь без опасностей. Понтий находился в ожидании встречи; четырехмесячная разлука, постоянные опасения за собственную жизнь сделали его сдержаннее в выражении чувств, но любовь к Герде стала прочнее и уравновешеннее. В судьбе Понтия Пилата определилась жизненная линия.
Непривычно тихо в лагере. Молчанием встречают войска обитатели поселка. Те самые обитатели, которые раньше высыпали навстречу к мосту, шумно и восторженно их приветствовали. Что-то случилось!
Вскоре все выяснилось. Два дня назад из поселка похищены и увезены в неизвестном направлении восемь молодых женщин. Понтий чувствовал: похищена и Герда.
Поселок притих. В казармах царила растерянность: такого не могли припомнить и ветераны. Командующий и легаты понимали, какое значение для нормальной жизни легионов имеет мирное существование поселка. Легионы обязаны защитить, оградить поселок. Естественным решением была команда легатам организовать группы преследования из лучших разведчиков и заинтересованных, как выразился командующий, лиц: женщины должны быть возвращены в поселок. Возможно, в лагере остались пособники из местных обитателей. Безнаказанными оставлять их нельзя.
Авилий Флакк, не сняв панциря, стал обдумывать повод, по которому ему предоставлялась бы возможность официально покинуть лагерь. Одна из похищенных женщин принадлежит принципалу его центурии, Понтию Пилату, которому он якобы уступил ее на торгах за крупную сумму.
– Не один центурион думал над этим вопросом.
Открылась дверь, и голос легионера произнес:
– Префект легиона на подходе, игемон.
Вошел префект, поприветствовал центуриона поднятием руки.
– Я озабочен неподготовленностью нашей разведки. Считаю необходимым в самом срочном порядке организовать обучение наиболее подготовленных и наиболее склонных к такому воинскому занятию людей. Прошу подать заявку на троих от твоей центурии. Командиром группы назначен декурион Аман Эфер как известный большими способностями разведчик. Срок первого периода обучения – месяц. Выезд – в любое время. Список подать сегодня же, немедленно.
В глазах префекта Авилий Флакк прочитал решение жестоко покарать похитителей.
– Желательно, чтобы подготовка проводилась в направлении дорог, ведущих к южным портам Галлии, – многозначительно закончил префект, подняв указательный палец. Он знал: центурион поймет его, как надо.
Комендант лагеря, сам из старейших ветеранов, по получении сведений о похищении женщин действий не предпринял, ожидая прибытия командующего, который, по его сведениям, находился в двух днях пути от Ренуса. Он выслал двух лазутчиков и провел подготовку трех поисковых отрядов, способных выдержать длительное преследование. Два часа назад прискакал один из лазутчиков с сообщением о месте нахождения отряда похитителей, его составе, порядке движения. Стало известно, что отряд состоит из десяти человек, умеющих владеть оружием; двигались верхом без лишних остановок, опасаясь преследования. Женщины передвигались на лошадях под строгим присмотром.
В соответствии с негласным приказом командующего первая поисковая группа в десять человек под командованием Амана Эфера выехала верхами через три часа. В составе группы находился Понтий Пилат. Шли с грузовыми и заводными конями, рассчитывая на дальние прогоны. Пострадавшие готовы были скакать днем и ночью, не жалея ни себя, ни лошадей, те же, которых не коснулось бедствие, загорелись общим устремлением и ожиданием большого приза.
Через два дня преследования обнаружили последнюю известную лазутчику стоянку работорговцев. Аман Эфер установил, что преследуемые резко изменили направление движения, путь их теперь лежал к Ренусу.
Аман Эфер был опытный разведчик, и его трудно было ввести в заблуждение. Он знал, что в подобных случаях организовывают промежуточный лагерь, и располагаться такой лагерь должен на берегу реки, воды которой текут на юг: там находятся невольничьи рынки. Ориентиром должна быть река еще и потому, что позволяет быстро уходить от погони, сплавляясь по течению целыми сутками, практически не сходя на берег.
Внимание Амана Эфера привлекли крики. Он подошел к легионерам, сгрудившимся в круг. В центре лежал человек со стрелой в груди. Убитым оказался второй лазутчик, посланный римлянами вдогонку за похитителями.
– Такой умелый, осторожный человек и налетел на стрелу, – говорил оставшийся в живых. – Бывалые люди, видимо, подобрались в этой банде работорговцев.
Случай с убитым лазутчиком окончательно привел Амана Эфера к принятию нового плана. Собрав отряд, он изложил свои соображения:
– На берегу реки Соны должен существовать промежуточный лагерь похитителей потому, что именно эта река обеспечивает выход в Срединное море. След, по которому мы пошли бы сейчас, непременно приведет к промежуточному лагерю, но, скорее всего, мы опоздаем. В преследовании нас легко обнаружить. Неизвестно, как поступят преследуемые, обнаружив погоню, жизнь женщин окажется в опасности. Другое дело, если мы устроим засаду, установив местонахождение лагеря. Наши враги, не обнаружив преследования, расслабятся и не будут готовы к бою. Нападение мы проведем только тогда, когда женщины будут находиться на судне, чем и обеспечим им сравнительную безопасность. К счастью, я знаю этот район и уверен, что отряд работорговцев пришел по реке вверх по течению и остановился в таком месте, от которого самое близкое расстояние до наших казарм. Тогда место лагеря находится в двух днях пути и расположено на нашем берегу.
На второй день осторожного обследования берегов Соны судно было обнаружено. Оно было пришвартовано к берегу, к которому примыкала небольшая поляна, окруженная лесом. По утоптанности поляны догадались о постоянно действующем разбойничьем гнезде. Обслуживали стоянку два человека, одним из которых был опытный, но увечный воин – он прихрамывал на левую ногу, вторым был мальчик-грек.
Встретить соотечественника в латинском мире не представляло особых затруднений, но в составе явно бандитской группы! Наблюдая за мальчиком, Аман Эфер понял его зависимое состояние и в далеком уголке подсознания уже оказывал ему свое покровительство. Декурион обратил внимание на судно. Вместительная весельная барка, предназначенная для плавания по полноводным рекам, могла вмещать до тридцати человек, и при полной нагрузке осадка ее составляла не менее метра. Управлять тяжелой баркой было затруднительно: требовались определенные навыки, знание реки. На корме находились палубные постройки, которые еще больше затрудняли управление.
Декурион внимательно изучил подходы к поляне, мысленно расположил своих воинов, проиграл варианты схватки. Прежде всего следует захватить барку и отразить любые попытки ее отбить; такая задача по плечу только Понтию Пилату. Неожиданным нападением он намеревался уничтожить половину отряда, остальных принудить к сдаче. В случае сопротивления он готов был уничтожить всех членов банды. Они не представляли для него никакого интереса, тем более что женщины после захвата барки находились бы под защитой Понтия Пилата.
Каждому было назначено место в засаде, вид оружия и время его использования. Решено было организовать засаду часа за два до прибытия отряда, а нападение провести во время обеда. Наблюдательный пост по распоряжению Амана Эфера вынесли миль за пять и определили систему оповещения.
Томительно тянулись дни ожидания. Ежеминутная готовность к бою требовала большой выдержки и напряжения душевных сил. Понтий сомневался в принадлежности стоянки именно преследуемой группе грабителей. Отсутствие энергичных действий приводило его к мысли о безвозвратно потерянном времени, которое невозможно будет восполнить в случае ошибки. Только слепая вера в Амана Эфера тормозила желание куда-то скакать, что-то делать. Наконец к середине третьего дня последовал сигнал о приближении отряда. Едва люди декуриона заняли свои места, как конный отряд въехал на поляну. Отряд проследовал к сходням барки; женщины были сняты с лошадей и препровождены в специально подготовленное помещение на палубе; грохнул засов.