Strabo. XII.17,18; Arr. Per. 23-24; Anonym. Per. 33-36).
Terminus post quem основания этого полиса - захват Синопы в 183 г. Перед нападением на Каппадокию Фарнак привлек к союзу Малую Армению; согласно Страбону (XII.3.1), при вступлении на царство Митридата VI Евпатора его владения распространялись не далее области тибаренов и Малой Армении, которая была независимой. В другом месте Страбон сообщает, что тибарены и халибы подчинялись царям Малой Армении, "власть которых простиралась до Трапезунта и Фарнакии" (Strab. XII.3.28). На этом основании полагают, что Тра-пезунт не входил в состав Понта ни при Фарнаке, ни при его преемниках. И только ставший "господином" Малой Армении Митридат Евпатор получил в управление Трапезунт. Поэтому существует мнение, что при захвате Котиоры и Керасунта Трапезунт также перешел к Фарнаку, который в ознаменование союза с Малой Арменией передал город ее царю Митридату[52].
Но данный вывод основан на неверном истолковании текста Страбона. Когда географ говорит, что власть правителей Малой Армении простиралась до Фарнакии и Трапезунта, это не означает, будто Трапезунт принадлежал Малой Армении, так как упоминаемая вместе с ним Фарнакия царям Малой Армении не подчинялась. А это значит, что и Трапезунт не мог им принадлежать, а фигурировал в сообщении Страбона только для обозначения границы Малой Армении и расселения тибаренов и халибов. Основываясь на находке в Трапезунте статера колхского царя Аки (Акусилоха) и принимая во внимание, что город находился в стране колхов, можно предполагать, что при Фарнаке он подчинялся царям Колхиды. Очевидная угроза его захвата понтийским царем заставила Акусилоха стать гарантом мирного договора 179 г.
Основание Фарнакии создавало плацдарм для вторжения в Каппадокию, Армению и Колхиду. Поэтому как terminus ante quem ее возникновения следует рассматривать 181/180 г., когда Фарнак начал военные действия на восточных границах. При Фарнаке позиции царской власти усилились, началось создание системы укрепленных военно-хозяйственных поселений на царских землях, о чем косвенно свидетельствует переселение жителей Пафлагонии во внутренние районы Понта. Временем правления Фарнака датируется надпись из Амасии, где впервые упоминается фрурарх - командир гарнизона в царской столице (SP. III.94). Страбон (Xll.3,38;41) применяет к столицам военно-административных округов Понтийского царства в числе прочих и термин то φρούριον вследствие чего можно сделать вывод, что и там находились царские военные гарнизоны во главе с фрурархами (см. Часть III, гл. 1). При Фарнаке в окрестностях Кабиры было построено святилище лунного бога Мена, где цари давали традиционную клятву: "Клянусь счастьем царя и Меном Фарнака", отчего и святилище стало именоваться в честь бога Μην Φαρνακου (Sirabo. XII.3.31).
Посредством почитания Мена-Фарнака и принятия клятвы последующие правители пытались создать представление о царе, который, как показывает сочетание Μην Φαρνακου, являлся основателем святилища[53], как о прекрасном и добром повелителе. Жители Понтийской Каппадокии отождествляли его с популярным лунно-хтоническим богом Меном, воплощением светлого начала. Это говорит о государственном характере культа Мена, который носил в Понте полное имя Мена-Фарнака. Следовательно, при Фарнаке стал складываться культ справедливого богоизбранного правителя, что является характерной чертой религиозного мировоззрения в эллинистическую эпоху. А это означает, что при этом царе упрочились позиции царской династии в политическом и идеологическом отношениях. Сказанное подтверждается изображением Мена или близкого ему Митры-Гермеса на царских монетах Фарнака и полисной монете основанной им Фарнакии[54].
После войны 183-179 гг. Фарнак от жесткой политики перешел к дружественным связям с греческими городами. Это явилось следствием переноса столицы в Синопу, которая имела обширные контакты с эллинскими полисами Причерноморья и Восточного Средиземноморья, а также поражения Фарнака в войне. С помощью городов царь рассчитывал восстановить свой престиж, подорванную войной экономику и торговлю. Немаловажно и то, что в указанное время греческие полисы имели добрые отношения с Римом - решающей силой во всех малоазийских делах. Поскольку Фарнак убедился, что без санкции римлян Понту не удастся выполнить свою "священную" задачу - восстановить владения предков под эгидой Митридатидов, наследников Отана, то он стремился поскорее перейти к филэллинской политике, демонстрируя Риму свои симпатии, которые пробудились под влиянием связей с греками.
О переходе Фарнака к филэллинской политике свидетельствует афинский декрет, поставленный на Делосе при архонте Тихандре (ID. 1497b=IG. XI. 1056=OGIS.771). Эта надпись датируется 160/159 г. до н. э.[55] и заставляет отказаться от выдвигавшихся ранее предположений, что Фарнак умер в 170/169 г.[56] В ней говорится, что предки Фарнака являлись друзьями афинян, в чем можно видеть намек на сатрапа Каппадокии Митридата, сына Родобата (или Норондобата) и сатрапа Геллеспонтской Фригии Ариобарзана (см. выше, гл. 1). Подобно им Фарнак поступил справедливо, когда в ответ на просьбы афинских послов обещал в будущем передать необходимые им денежные суммы, поскольку в данный момент не смог их предоставить по причине того, что дела его были не в порядке. Последнее было связано с финансовыми трудностями Понта после войны 183-179 гг. в результате наложенной на него контрибуции. Как справедливо указывал Ф. Дюррбак, речь шла о ежегодных дарах на проведение в Афинах жертвоприношений, празднеств и возрождение гимнасиев по примеру того, как поступали другие эллинистические монархи, признавшие Афины общеэллинским культурным центром[57]. Существует убедительное предположение, что выплата денег Фарнаком связана со строительством так называемой Средней Стои на агоре Афин. В конце концов афинские послы добились своего, поэтому декрет предписывал увенчать Фарнака золотым венком, поставить ему медную статую на Делосе и отправить новое посольство для демонстрации прежнего расположения к нему афинского народа и принять от него то, что он сочтет нужным сделать для Афин.
Из декрета мы узнаем, что в 160/159 г. Фарнак I взял в жены Нису, которой вменялось оказывать те же почести, что и Фарнаку. Она была сестрой или племянницей Антиоха IV Эпифана, дочерью Антиоха, сына Антиоха III Великого, женатого на своей сестре Лаодике[58]. Истинные причины этого брака кроются в стремлении Фарнака выйти из политической изоляции путем укрепления традиционных связей с Селевкидами. Последние же пытались продемонстрировать свою лояльность Риму, ибо Фарнак в это время выступал уже в роли римского союзника. О том, что царь Понта стал проводником филэллинской и филороманской политики, свидетельствуют отмеченная выше афинская надпись, декрет из Одесса и двусторонний договор Фарнака с Херсонесом, который предписывал соблюдать дружбу с Римом. Корни столь дружественных отношений с Римом уходят во времена войны в Малой Азии, когда римляне пытались подыгрывать Фарнаку из желания ослабить пергамского царя Евмена.
Таким образом, во второй четверти II в. до н. э. политика Понта существенно изменилась и стала более лояльной Риму. Это выразилось в отходе от прежней жесткости по отношению к греческим полисам и в переходе к филэллинской политике, которую еще активнее претворяли в жизнь Митридат IV Филопатор Филадельф и Митридат V Эвергет, преемники Фарнака на понтийском престоле.
Дата смерти Фарнака I вычисляется лишь приблизительно. Она произошла между 160/159 г., когда был принят декрет афинян в его честь, и 156/155 г., когда в войне между Пергамом и Вифинией принял участие как царь Понта его брат Митридат IV Филопатор Филадельф (Polyb. XXXIII. 12.1). Последний был женат на своей сестре Лаодике, о чем свидетельствует тетрадрахма (рис. 1.8) с парным изображением царя Митридата IV и Лаодики на лицевой стороне и Зевсом и Герой, легендой ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΜΙΘΡΑΔΑΤΟΥ ΚΑΙ ΒΑΣΙΛΙΣΣΗΣ ΛΑΟΔΙΚΗΣ ΦΙΛΑΔΕΛΦΩΝ на оборотной[59].
На Делосе этой Лаодике была поставлена статуя, которую возвели Асклепиодор и Гермоген, сыновья Асклепиодора, и родосец Агатанакс, сын Эпигеная (ID. 1555). Они сделали посвящение еще в царствование Фарнака I и до того, как Лаодика вышла замуж за брата, поскольку в надписи не говорится, что она царица и жена Митридата. Отсюда следует, что брак Лаодики и Митридата IV был заключен по политическим и династийным мотивам. Он должен был закрепить права Митридата IV на престол после смерти Фарнака I, который оставил малолетнего сына-наследника, будущего царя Митридата V Эвергета. А это означает, что Митридат IV первоначально являлся регентом малолетнего царевича, но после брака с Лаодикой получил царский титул и трон, который делил вместе с супругой, ставшей царицей Понтийского государства[60]. В такой ситуации у малолетнего Митридата Эвергета, наследника Фарнака, практически не оставалось возможности влиять на государственное управление, так как он фактически был устранен с престола.
От правления Митридата IV Филопатора Филадельфа дошел интересный эпиграфический документ, который, по некоторым предположениям, был посвящением в капитолийский храм Юпитера Наилучшего и Величайшего статуи народа римского, а по другим - частью большого монумента возле означенного храма. Он представлял собой билингву - написанный на латинском и греческом языках документ, в котором говорилось буквально следующее: "[Царь Митридат Фил]опатор и Филадельф [сын царя Митридата], статую [Народа Римского], своего [друга и] союзника, за [благоволение] по отношению к себе [посвящает] [через послов Найма]на, сына Наймана, [и Махеса, сына Махеса]" (CIL. I²2.730=CIL. VI.30922a=IG. XIV. Add.986a=IGUR. I.9= OGIS.375).