[13] осталисо, к сожалению, неизвестными монеты Лаодикеи на Лике с именем жреца-эпонима Антония Полемона, имевшего эпитет ΦΙΛΟΠΑ, а из поля зрения А. Сейлана и Т. Ритти выпала указанная посвятительная надпись из Амфиноля. Между тем, эпитет Полемона-сына в этой надписи позволяет дополнить аббревиатуру на лаодикейских монетах как Φιλοπά(τωρ), а не Φιλόπα(τρις), как определяется исследователями. В свою очередь, это заставляет отказаться от предположения Яйленко, что Полемон-сын амфипольской надписи был внуком понтийского царя Полемона 1. Скорее всего, надо несколько расширить стемму рода Полемона I и допустить, что Зенон, сын ритора Зенона из Лаодикеи, брат царя Понта и Боспора, имел сына Полемона, упомянутого в надписи из Ким в качестве жреца Августа во 2 г. до н. э. - 14 г. н. э. Он же назван при Калигуле "как благочестивый отец" в посвящении из Амфиноля, что согласуется с его преклонным возрастом в те годы. У этого Полемона был сын Полемон но прозвищу "отцелюбивый", которое сохранилось в амфипольской надписи и на монетах Лаодикеи в бытность его там эпонимным жрецом. Сыном этого Полемона Филопатора, внуком Полемона, благочестивого отца, и правнуком Антония Зенона, брата Полемона I, праправнуком ритора Зенона из Лаодикеи, основателя рода Зенонидов-Полемонидов, и является Луций Антоний Зенон, о котором рассказывают надписи из Аполлонии и Гераклеи на Сальбаке, а теперь и надпись из Амиса. Не исключено, что его похоронили в Амисе, либо, по примеру других малоазийских городов, возвели там статую. А это означает, что Амис был связан с Полемонидами и в награду за благодеяния возвеличил одного из них. Это может служить доказательством подчинения города Полемону I до времени Августа.
Важной акцией, предпринятой Полемоном I в интересах Рима, было присоединение Колхиды и Боспорского царства. К сожалению, неясно, когда произошло это событие: связано ли оно с распространением римского влияния усилиями Понтийского царства на северный берег Эвксинского Понта при Августе или это имело место при Антонии. Есть лишь одно свидетельство Страбона (XI. 2.18), что после падения Митридата VI Колхидой в конце концов завладел Полемон. Одни полагают, что это связано с подчинением Боспора[14], другие считают, что эта акция предшествовала боспорскому походу и свершилась при Антонии[15]. Известно, что в 35-33 гг. Антоний дал Полемону Малую Армению, которую в 20-х годах до н. э. Август отобрал обратно. После прибытия на Боспор Полемон I не имел ни времени, ни сил заниматься колхидскими делами. События прошлых лет показывают, что присоединение Малой Армении к Понту объединялось, как правило, с Колхидой, поскольку оба района связаны общими границами и одной исторической судьбой. Поэтому правы те, кто считает, что подчинение Колхиды Полемону I имело место при Марке Антонии и, как мы полагаем, почти одновременно с передачей Малой Армении, т. е. в 30-х годах до н. э. Август же, отобрав Малую Армению, решил компенсировать царю Понта эту потерю за счет Боспора, что в тот момент отвечало римским внешнеполитическим интересам.
В течение двадцати с лишним лет правления Асандра (46/45- 17/16 гг. до н. э.) Боспор превратился в могущественное государство, охватившее почти весь Таврический полуостров и земли варварских племен вокруг Меотиды до Танаиса. Проводя в целом проримскую политику, Асандр сумел заручиться поддержкой греческих городов царства и варварских племен. Предоставив крупнейшим городам Пантикапею и Фанагории некоторые политические права, он в то же время продолжал политику своих предшественников Митридатидов и укреплял царские земли путем строительства мощных крепостей типа катойкий, привлекая варварские племена для поселения с целью их обработки и защиты. О быстром экономическом росте Боспора при Асандре свидетельствует почти регулярный выпуск царского золота (рис. III. 1) и освобождение моря от пиратов, что стимулировало развитие торговли, выгодной греческим полисам и верхушке местных племен. Учитывая популярность Митридата Евпатора, прочность его социально-экономических преобразований на северном берегу Понта Эвксинского, Асандр сумел закрепиться на царстве только благодаря браку с Динамией, дочерью Фарнака и внучкой Митридата VI, легитимной наследницей престола. Этот союз обусловил всю его дальнейшую политику: сохраняя митридатовские традиции, он сумел завоевать поддержку Рима и греческих городов, поскольку не противопоставлял себя им открыто и не стремился к возрождению объединенной понтийско-боспорской державы, создание которой не отвечало интересам греческих городов Боспора[16].
Быстрый рост военной и экономической мощи Боспора, открытое следование традициям Митридата VI Евпатора, особенно в укреплении царских земельных владений путем воссоздания системы военно-административного управления, тревожили Августа, так как это было чревато фактической независимостью царства и угрозой римским владениям в Малой Азии. Никто не мог гарантировать, что с Боспора вновь не раздастся призыв реанимировать ахеменидо-понтийскую монархию, направленную против Рима. А это было чревато новым ущемлением римских интересов на Востоке, нежелательным в связи с парфянской военной опасностью. Август и Агрипна решили предвосхитить события и возродить понтийско-боспорскую объединенную державу в римских интересах с целью укрепить власть Рима в Причерноморье, создать антипарфянский плацдарм в виде мощной сети буферных царств и заодно ликвидировать митридатовские традиции в военно-экономической структуре Боспора. Для этого надо было добиться уничтожения крепостей и укреплений типа катойкий, которые, возникнув по образцу и подобию системы, созданной Митридатом Евпатором в Понте, должны были окончить свое существование так же, как и там.
В 22-20 гг. Август и Агриппа, посетив ряд восточных владений, провели очередную реорганизацию в вассальных царствах. Они укрепили позиции дружественных Риму династий Каппадокии, Великой Армении, Мидии Атропатены, жреческого государства Ольбы в Киликии. Их деятельность коснулась и Боспора, где в 22 г. Асандр не получил санкцию на выпуск золотой монеты. В эти годы там появился некий Скрибоний, который, судя по имени первой жены Октавиана Скрибонии, мог быть царским вольноотпущенником[17]. Он выдавал себя за внука Митридата Евпатора и утверждал, что получил царскую власть от Августа (Cass. Dio. LIV. 24.4). Такой поворот событий наводит на мысль, что Рим пытался использовать Скрибония для подрыва изнутри власти неугодного ему Асандра.
Утверждения Скрибония о родстве с Митридатидами не случайны. Митридатовские традиции были все еще живучи на Боспоре, поэтому для закрепления власти в нем необходимо было иметь хоть какое-нибудь отношение к династии великих понтийских царей. К тому же большой популярностью у боспорского населения пользовалась Динамия как внучка Митридата VI. Убрав Асандра, римлянам необходимо было либо устранить Динамию, что грозило нежелательными последствиями для их влияния в регионе, либо попытаться сделать на нее ставку и использовать для упрочения своих позиций. Август и Агриппа выбрали последнее и решили добиться того, чтобы их ставленник Скрибоний мог заручиться поддержкой и Динамии и боспорцев. Этому могла помочь только его принадлежность к роду Митридатидов через брак с царицей.
В 20 г. до н. э. Август в очередной раз не дал санкцию на выпуск золотой монеты Асандром, разрешив Динамии чекан золота с датой по эре царей Понта, т. е. вифино-понтийской эре, а не по годам правления Асандра, как было принято в последние годы. Этим открыто продемонстрировали недоверие престарелому царю, который вынужден был передать Динамии управление государством (Cass. Dio. LIV. 24.4). Тогда же активизировал действия Скрибоний, начавший вооруженную борьбу с Асандром, которая велась, очевидно, в течение трех лет (Ps. - Luc. Macr. 17). Для покрытия расходов и поддержания своего престижа Асандр на протяжении 19-17 гг. еще чеканил золотые статеры со своим портретом, именем и титулатурой, воспользовавшись тем, что боспорцы не признавали Скрибония. По всей видимости, именно тогда у покровителей самозванного "властителя" и возникла идея выдать его за внука Митридата VI, а когда это не помогло, заявить, что власть Скрибония санкционирована Августом. Для придания законности своим действиям, Август и Агриппа решили добиться брака Динамии и Скрибония, что стало возможным, как только в 17 г. до н. э. умер Асандр, не выдержав конфронтации со Скрибонием, и Динамия осталась единственной законной властительницей Боспора, выпустив второй золотой статер с полным именем и титулом и по эре своего отца и деда от 281 г. п. э. = 16 г. до н. э. (рис. III, 2) (Cass. Dio. LIV. 24.4)[18].
Из крайне лаконичного эксцерпта Диона Кассия об этих событиях можно понять, что римлянам, стоявшим за спиной Скрибония, не удалось заиметь на боспорском престоле верного правителя, прикрывавшегося митридатовскими лозунгами. По свидетельству Диона, узнав о замыслах Скрибония, боспорцы подняли восстание и убили его. При этом римляне в лице Агриппы не только не оказали ему никакой поддержки, но даже сами вынашивали планы его свержения (Cass. Dio. LIV. 24.4). Такая перемена объяснялась тем, что боспорские греки, наученные печальным опытом конфронтации с Римом при Митридате Евпаторе и Фарнаке, не хотели возвращения к промитридатовским планам противоборства с Римом и возрождения Панпонтийской державы. Они опасались нарушить тесные связи, наладившиеся с находившимися под властью Рима, греческими полисами Средиземноморья. К тому же, возрождение агрессивной политики Митридатидов грозило расстроить созданный Асандром статус-кво в торговле Причерноморья. Поэтому, используя незаконный характер власти Скрибония и его мнимое родство с Митридатом VI, боспорцы и прежде всего города царства выказали ему неповиновение. Негативную роль могла сыграть и Динамия, не желавшая делить с самозванцем законную власть. Римляне со своей стороны понимали, что с помощью