Внешнеполитическая активность Митридатидов была тесно связана с их внутренней политикой. Восприняв социально-экономические реалии Ахеменидского государства, понтийские цари приспособили их к новым историческим условиям: они считались верховными собственниками всей земли, что позволяло им увеличивать те категории владений, которые считались царскими. Для создания боеспособной армии, удержания старых и завоевания новых наследственных доменов в Малой Азии и Причерноморье, на царской земле формировалась структура военно-хозяйственных поселений, позволявшая держать в повиновении местное население и усиливать налоговый гнет. После отхода от "жесткой" политики и провозглашения филэллинства и дружбы с Римом, некоторые греческие города получили ограниченные права автономии и самоуправления. Однако склонность эллинских полисов к независимости искусственно сдерживалась строительством в непосредственной близости от них царских крепостей и военных колоний-катойкий, главным образом усилиями местного населения. После постепенного отказа Митридата VI Евпатора от филэллинской политики строительство укрепленных поселений значительно расширилось, особенно в покоренных районах Малой Армении, Колхиды и Боспора. Создание военно-административной системы управления землями в Понтийском царстве стимулировало его агрессивную политику. В то же время оно ослабляло власть понтийского царя, поскольку отталкивало от него широкие слои граждан греческих городов. Положительной стороной такой политики было установление на короткий период тесных торгово-экономических связей между различными частями Паннонтийской державы Евпатора.
После поражения и смерти царя в 63 г. до н. э. римляне усилиями Помпея и Цезаря разрушили систему военно-административного управления с упором на царские домены, противопоставив ей расширение полисного землевладения. Однако на Боспоре митридатовская структура управления продолжала развиваться и способствовала возрождению попыток реставрировать державу Митридата Евпатора, предпринятых его сыном Фарнаком II под знаменами законности прав на господство в Каппадокии и прочих владениях предков. Они не увенчались успехом, так как в новых условиях греческие города не захотели возврата ущемленных царем привилегий, а требовали всей полноты гражданских прав и свобод. Нужна была более гибкая политика умелого сочетания митридатовских установлений в лице системы варварских поселений на царских землях с более широкой автономией эллинских полисов. Такую политику умело проводил на Боспоре Асандр, тогда как в Понте при Дарии и с ведома Марка Антония опять стали возрождаться непопулярные у населения митридатовские традиции усиления военно-административного контроля над полисным землевладением. Это способствовало окончательному падению династии Митридатидов и устранению ее от власти. Царем Понта был поставлен Полемон I, который следовал римской политике опоры на полисное землевладение, стремился ликвидировать митридатовские укрепления на царских землях и управленческие порядки Евпатора. Благодаря этому устранялась угроза возрождения территориальных притязаний на малоазийские владения римлян под предлогом возврата наследственных земель и законности власти новоиспеченных преемников персидских царей. Подобная политика облегчала Риму укрепление его господства в Восточной Анатолии с целью последующего обращения этих земель в состав римских провинций.
Однако на Боспоре митридатовские установления сохранялись и продолжали действовать, превратив его в могущественное независимое государство и потенциальную угрозу римским интересам. С целью их ликвидации Римом был предпринят ряд попыток объединить Понт и Боспор в одно царство. Неудачи Полемонидов и римлян на Боспоре объясняются тем, что полисные традиции здесь существенно ослабли, а варварское проникновение на хору значительно усилилось, особенно после деятельности Митридата Евпатора. Это способствовало сохранению Боспора как эллинистического в своей основе государства вплоть до конца античной эпохи, тогда как Понт, где длительное правление Полемонидов полностью разрушило митридатовские установления и формы землевладения, быстрее перешел к восприятию римского порядка и норм жизни. Как только угроза реставрации митридатизма и культивировавшегося ранее "иранизма" в политической и социально-экономической областях была ликвидирована, Полемонидовский Понт тотчас был обращен в римскую провинцию.