Погруженный в мысли, я вдруг услышал шаги и звук голосов. Кто-то еще бродил по потаенному саду, и я стал невольным свидетелем этой прогулки.
Я – человек не очень любопытный и уж тем более нисколько не склонный к подслушиванию чужих разговоров, однако беседа началась уже задолго до того, как я ее услышал, и даже если бы прямо сейчас я дал бы знать о своем присутствии, разговаривающие никогда не смогли бы узнать, какую именно часть разговора я слышал. Поэтому я решил не проявляться. Тем более что в прогуливающихся по саду я узнал своих спутников. И разговор, как выяснилось, шел обо мне.
– Насколько я понимаю, ритуал прошел гладко, не так ли, солдат?
– Даже слишком гладко, маг, – отвечал голос сэра Реджи. – Я никогда не слышал, чтобы кто-то перенес его так легко.
– Не было никаких побочных эффектов?
– Нет, но я слышал, что они могут проявиться позже.
– Чушь, – отрезал голос Моргана. – Если он выжил тогда, сейчас с ним уже ничего не произойдет. Он силен духом… Что ты о нем думаешь, солдат?
– Говоря откровенно, он пугает меня, маг.
– Не думал, что когда-нибудь услышу от тебя такие слова.
– И вот ты их слышишь. – Сэр Реджи на время замолчал и продолжил после небольшой паузы. Очевидно, собирался с мыслями. – Я – солдат, я не боюсь смерти, пусть это будет смерть в бою или какая-то еще. Я не боюсь никого из живых существ, даже Темного Властелина, потому что, мне кажется, я понимаю мотивы его поступков. Но я боюсь того, чего не в силах понять, и Избранный меня пугает.
– Что именно вызывает у тебя это чувство, солдат?
– Я – солдат, – повторил сэр Реджи. – И все, что я знаю, в той или иной степени касается войны и сражений. Я могу судить о людях только с этой точки зрения.
– Другая меня и не интересует, – сухо сказал Морган. – По крайней мере, сейчас.
– Мне не нравится, как он дерется, – сказал сэр Реджи. – Не нравится, как он убивает.
– Ты сам его учил, солдат, – напомнил маг.
– Я говорю не о практической стороне вопроса, – сказал сэр Реджи. – После башни Корда с техникой у него все в порядке, передача состоялась, и все прошло нормально, даже слишком нормально, как я тебе говорил. Просто… он не воин.
– Что ты имеешь в виду?
– Это сложно объяснить, маг.
– А ты все же попробуй.
– Ты требуешь слишком многого от простого солдата. Но я попробую. Понимаешь, он сражается и убивает, как… механизм. Не испытывая при этом никаких эмоций. Он сражается, потому что это необходимо. Он убивает, потому что должен. Он не воин, он – убийца.
– А что чувствуешь в бою ты сам?
– Разное, – сказал сэр Реджи. – Ярость, гнев в начале схватки, ликование в ее конце. Я родился и вырос на войне, ты знаешь.
– Я многого о тебе не знаю, солдат.
– Я не знаю, чем он занимался в своем мире, но он не был воином, он сам говорил. Тем не менее он воспринимает происходящее слишком легко, словно всю жизнь только и делал, что убивал.
– Ему приходилось.
– Он может быть опасен.
– В этой жизни все опасно, – сказал Морган. – Он опасен, эльфы опасны, Кимли опасен, Темный Властелин опасен, ты и я, мы с тобой оба очень опасны. Вопрос в том, на кого распространяется эта опасность. Он – убийца, ты говоришь? Возможно, что для выполнения этой миссии и требовался убийца, или ты так не думаешь? Если бы для этого требовался воин, я не сомневаюсь, что Валькирию из камня вытащил бы ты.
– Возможно, – сказал сэр Реджи. – Возможно, что так было бы проще.
– Никогда не бывает проще, – сказал Морган. Шаги приблизились к беседке, в которой я сидел, и я подумал, что скоро они меня обнаружат. Что ж, я не просил их гулять по этому саду. Если что-то не предназначено для моих ушей, они могли бы обсудить это в более приватной обстановке. – Ты должен бы это знать, солдат. Ключ Знаний у тебя?
– Да.
– Он останется здесь, незачем нести инструмент нашей погибели прямо в руки Темного Властелина. Бранд сохранит его надежнее, чем мы смогли бы.
– Эльфы потеряли свой ключ. Ты вручаешь им в руки мощное оружие.
– Не вручаю, а отдаю на хранение, – сказал Морган. – В отличие от людей эльфы помнят древние обещания.
– Старые союзы забыты.
– Не по их вине, Разрушитель.
– Не зови меня так. Не ты. И не здесь.
– Я удивлен, что ты решился пройти.
– У них была возможность попытаться убить меня, – сказал сэр Реджи. – И они ею не воспользовались, значит, рассудил я, сейчас Разрушитель полезнее для них живой, чем мертвый.
– И все же ты очень смел, солдат, раз прошел сюда.
Или очень глуп.
– Тебя не было с нами, – сказал сэр Реджи. – Я надеялся, что Бранд сможет нам помочь. И что он готов на время отложить наши распри. Так оно и вышло.
– И все же лучше тебе не показываться на обеде, – сказал Морган.
Видимо, собеседники повернули в другом направлении – их шаги начали удаляться и затихать.
– Я и сам не горю желанием есть с ними за одним столом, маг.
– Так тому и быть, – сказал Морган.
Листва снова скрыла их фигуры и заглушила голоса. Словно это был театральный выход, поставленный специально для меня, чтобы задать мне новые вопросы и заставить задуматься над старыми ответами, рассматривая их под другим углом.
Что же такое сделал сэр Реджи, чтобы заслужить имя Разрушителя и нелюбовь всего эльфийского народа? И почему моя скромная персона внушает ему ужас? И почему я вообще стал свидетелем этой беседы, не была ли она задумана специально для меня, являясь непонятным мне очередным этапом на пути к тому, что я должен был сделать в этом мире?
Действительно ли я являюсь убийцей? Возможно ли что чужая смерть дается мне так легко лишь потому, что подсознательно я все еще не до конца верю в реальность происходящего?
Рассуждая таким образом, я почувствовал, как усталость снова наваливается на мои плечи. Вспомнил, что мне так и не довелось нормально отдохнуть после наших приключений. Птичье пение и аромат цветов вселяли в меня спокойствие, навевали дрему. Я сам не заметил, как заснул.
Я проснулся.
Беседка и чудесный сад в замке Повелителя Эльфов исчезли, растворились навсегда. Надо мной был белый потолок, и стены тоже были белыми.
Я лежал на кровати и не мог пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Все мое тело было спеленато ремнями в один тугой белый кокон, в воздухе витал запах лекарств и страха, запах больницы.
Я попробовал повернуть голову. Мне не понравилось то, что я увидел. Палата на одного, стол, тумбочка, заставленная лекарствами, зарешеченное изнутри окно, дверь без ручки с этой стороны.
Проклятье!
Я боялся этого все время, все время я надеялся, что это не так, что все не может закончиться так глупо и банально, так страшно… И все-таки это свершилось.
Дверь бесшумно открылась, и на пороге палаты показался доктор в белом халате. Он был небольшого роста, толстый и жизнерадостный.
– Вижу, вы снова с нами, больной, – сказал он. – Кем вы были сегодня? И где вы были? Снова бились с зомби у башни? Или гостили у эльфов и влюблялись в дочь их повелителя, прекрасную Галадриэль? Или сражались с гномами в Ущелье Рока? Или, быть может, спускались в Колодец Хаоса?
– Ты кто такой? – прохрипел я. Отчаяние поглотило мой разум.
– Я – доктор, – весело сказал он. – Вы меня не помните? Доктор Кац, Анатолий Абрамович. Я вас лечу.
– Где я?
– Неужели вы не догадываетесь? – спросил он.
– Догадываюсь, – сказал я.
– Вы – бизнесмен, – сказал он. – Работа нервная, у всех бывают срывы. Вот и у вас произошел срыв. Скоро все будет нормально, и вы вернетесь к своей работе.
– Шла бы она, эта работа, – сказал я. – Сколько я здесь?
– Уже три недели, – сказал он. – Но вы идете на поправку. Сейчас я сделаю укольчик, и вы снова заснете.
– Я не хочу спать.
– Вы будете спать и видеть сны. Вам это пойдет на пользу. Ваш мозг сильно истощен и нуждается в отдыхе.
– Черта с два, – сказал я и попытался высвободить руку.
Он наблюдал за моими попытками с добродушной улыбкой. Я видел, как он медленно наклоняется ко мне и в его руке появляется шприц, как он подносит шприц к моему телу, как игла вонзается в мою плоть. И я снова провалился в пустоту.
Кто-то тряс меня за плечо, и я проснулся.
– Вы заснули и кричали во сне, – сказала прекрасная незнакомка, и голос ее был звонок и певуч.
– Мне приснился кошмар, – сказал я, проводя рукой по лбу.
Лоб был покрыт холодным потом. Да и все тело тоже.
– Кошмарам не место в Обители Эльфов, – сказала она.
Она стояла передо мной, прекрасная по самой своей природе. Я вспомнил, что люблю ее, и в тот же миг доктор и больница стали бесконечно далекими.
– Обед у моего отца скоро начнется, – сказала она. – Гости и придворные собрались, только вас не хватает. Отец попросил пойти за вами, если вы заблудились в нашем замке, и привести в пиршественную залу.
– Уже иду, – сказал я. – Только подарите мне пару минут вашего драгоценного времени.
Она улыбнулась. Если бы Мона Лиза могла видеть эту улыбку, она бы умерла от зависти, не в силах воспроизвести нечто подобное, а Мастер забросил бы свои кисти, не способные передать холодному холсту красоту этой женщины.
– Хорошо, Иван, – сказала она.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – спросил я.
Никому в этом мире я не представлялся своим настоящим именем.
– Я вижу скрытое, – сказала она. – Меня зовут…
– Подождите секундочку! – взмолился я, и знание пришло ко мне. – Галадриэль.
– Совершенно верно. – Если она и удивилась, то виду не подала.
Она была женщиной моей мечты, но я вряд ли был тем самым принцем на белом коне, о котором она мечтала. Я знал много подходов к женщинам, начиная от «мне кажется, мы где-то встречались» и заканчивая «дорогая, а не пойти ли нам перепихнуться, раз уж мы оба – взрослые люди», с целой кучей промежуточных вариантов, но ни один из них не годился сейчас. Нельзя было забывать, что она принадлежала к народу эльфов, бессмертному и прекрасному народу, и подход к щекотливой теме должен был быть поистине дипломатическим, полным такта и изысканности.