– Ты – фантом, – сказал я. – Я не боюсь фантомов.
Он рубанул еще раз, теперь сбоку. Удар должен был разрубить меня пополам, но бесплотное лезвие не могло ранить моего тела.
Я стоял, скрестив руки на груди, а он танцевал вокруг меня со своим топором, как безумный дровосек, страдающий пляской святого Витта. И с каждым ударом он терял материальность, из черного становился серым, а потом прозрачным, уменьшался в размерах, и вот вокруг меня уже бегает почти невидимый, едва различимый карлик с перочинным ножиком.
– Мы еще встретимся! – пообещал он на прощание и растворился в воздухе.
– Еще как, – сказал я в пустоту. – Ты даже не представляешь себе, как я жду этой встречи.
Я проснулся, словно выплыл со дна глубокого колодца, рядом со мной сидела Галадриэль, Теффаса в палатке не ыло. Все остальные мирно спали.
– Ты вернулся, – сказала моя любимая.
– Окончательно, – заверил я ее.
Она взяла меня за руку, как в недавнем сне.
– Тогда пойдем. Для отдыха времени уже почти не осталось, зато я могу показать тебе мои любимые созвездия и почитаю тебе мои любимые стихи.
– Пойдем, – сказал я.
Хоть спал я недолго и снились мне кошмары, я чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, словно провалялся в комфортабельной постели не менее десяти часов.
Гномы выступили на рассвете, одновременно с первыми лучами солнца.
Весть об атаке быстро облетела весь лагерь, и бородатые воины без суеты и лишних разговоров принялись готовиться к штурму, который должен был стать для них последним. Не было завтрака, не было утренней перебранки, не было долгих сборов.
Надел кольчугу, нахлобучил шлем, взял в руки топор или молот и вышел из палатки. Командиры строили свое войско в ряды.
Наш отряд стоял около палатки Королевского Стражника и тоже занимался последними приготовлениями.
Морган медитировал, что-то бубня себе под нос: то ли повторял самые опасные из своих заклинаний, то ли молился: впрочем, ввиду его утверждения, что он не верит в высшие силы, сей факт казался мне весьма маловероятным.
Сэр Реджи осмотрел свой арсенал, выбрал три клинка показавшихся ему более подходящими, остальное грудой свалил на землю. В бою лишний вес может сыграть плохую шутку с тем, кто его несет.
Я бросил в ту же кучу свой тренировочный меч, которым практически не пользовался в последнее время. Пистолет, по-прежнему полностью заряженный, покоился у меня за поясом.
– Выступаем! – командным голосом крикнул Дарин, сын Дарина, и в ответ ему зазвучал одинокий рог.
Колонны воинов покидали лагерь, уходившие последними гномы тушили оставшиеся костры. Сворачивать палатки никто не стал. Гномы не надеялись вернуться обратно, а в Валгалле палатки не нужны.
Десять тысяч гномов, идущих в военном марше, представляли собой весьма грозное зрелище, способное повергнуть в трепет сердца врага, если бы у зомби были сердца. Когда армия отошла от общего лагеря на приличное расстояние, гномы хором, словно сговорившись заранее, затянули свою древнюю боевую песню, главными словами в которой были воинственные выкрики «Хумм!».
Хумм! Хумм!
Остер топор, тверда рука!
Хумм! Хумм!
Убьем врага! Сметем врага!
Хумм! Хумм!
Вперед идет наш строй!
Хумм! Хумм!
И каждый гном – герой!
Хумм! Хумм!
Мы с песнею вперед идем!
Хумм! Хумм!
Все сокрушим! Всех разорвем!
Хумм! Хумм!
Свои ты раны не лечи!
Хумм! Хумм!
Вас всех убьют бородачи!
Хумм! Хумм!
Бей, коли, круши, руби!
Хумм! Хумм!
О пощаде не скули!
Хумм! Хумм!
Век Стражника недолог!
Хумм! Хумм!
Наш молот не для полок!
Хумм! Хумм!
И жены не дождутся нас!
Хумм! Хумм!
Врага мы разорвем на раз!
Так пели гномы, и земля дрожала от их шагов.
Они казались непобедимыми, несокрушимыми, от них просто веяло первозданной каменной мощью. Их боевой марш должен был внушать врагам ужас, от песни должны были дрожать поджилки. Но я знал, что это впечатление ошибочное. Они шли умирать.
– Кимли, – окликнул я шагающего рядом со мной бородача.
– Я все еще здесь, – мрачно отозвался он.
– Проясни мне, пожалуйста, один вопрос.
– Для тебя – все что угодно.
– В ущелье ведь насыпан оборонительный вал, так?
– Так.
– Высотой около трех метров, как говорил лорд Келвин.
– Ну, если он так говорил, значит, так оно и есть.
– А рост гнома далек даже от двух метров?
– Вотан не обделил тебя наблюдательностью.
– И я не вижу здесь ни одной лестницы.
– Я уже похвалил твою наблюдательность.
– Увы, моя прозорливость далеко не столь велика, – сказал я. – Так объясни же мне, ради шахт старого Баркуда, каким же образом вы собираетесь штурмовать вал?
– О, – сказал он, – будь уверен, лестницы нам не понадобятся.
– Но как же вы подниметесь…
– По трупам, – сказал Кимли.
Мы вошли в Ущелье Рока.
Ущелье как ущелье, если вы понимаете, что я имею в виду. С одной стороны гора, с другой стороны гора, более-менее приличный проход между ними. Сзади виднеется напирающая колонна гномов, спереди вырисовываются оборонительные сооружения Темного Властелина.
Гномы ведут подземный образ жизни и очень редко выходят на поверхность, да еще и в таких количествах. Войны, которые они ведут между собой и с редкими внешними врагами, осмеливающимися бросить вызов подземному народу, протекают под земной поверхностью, что накладывает определенный отпечаток на стиль боевого искусства гномов.
Например, полная темнота и узкие, извивающиеся проходы напрочь исключают возможность дальнего боя и использования стрелкового оружия, соответственно, ни у кого из виденных мною гномов не было ни лука, ни арбалета. В ходу были молоты, топоры, короткие мечи и небольшие щиты. Щиты и должны были быть небольшими, понимаете? С большим щитом не в каждую дыру протиснешься.
Но на открытом пространстве это могло плохо обернуться для гномов.
И обернулось.
В том месте, где был насыпан оборонительный вал, ширина ущелья достигала ста метров. Сам вал не был шедевром архитектурного мастерства, это точно. Обычная насыпь из земли, камней и деревьев, с узким проходом на относительной середине, прикрытым деревянными воротами. Но защищала этот вал чертова уйма орков.
Естественно, они нас ждали. Не заметить десять тысяч гномов, идущих на бой и распевающих свои воинственные песни было бы весьма затруднительно. Едва мы подошли на расстояние выстрела, как на нас посыпались стрелы.
Часть из них отскакивала от кольчуг, часть впивалась в щиты, но мы потеряли около трех сотен человек еще на подходе. Если вы читали исторические романы, то вам часто должно было встречаться выражение «небо потемнело от тучи стрел». И только сегодня я сумел увидеть подобное зрелище собственными глазами и убедиться, что это отнюдь не преувеличение.
Действительно, стало заметно темнее. Если быть объективным, на тучу это не было похоже. Скорее, на стаю саранчи во время миграции. Не знаю, какие звуки издает саранча, но от этой тучи шел зловещий гул.
Щита у меня не было, кольчуги тоже, соответственно, шансы мои выжить были невелики, если еще и учесть размер мишени, в два с половиной раза превосходящий размер стандартного гнома. Но Морган накрыл нашу компанию силовым колпаком, и стрелы отскакивали от невидимого прикрытия, не долетая до нас двух с лишним метров. Хорошо иметь рядом с собой волшебника.
Правда, побочным эффектом данного заклинания был тот факт, что, отскакивая от защиты Моргана, стрелы рикошетом попадали в гномов, шедших рядом, так что они на такое соседство явно не молились. Пусть и на излете, пусть с погашенной скоростью, стрелы все равно могли поцарапать кожу в незащищенном месте. А орочьи стрелы могли быть отравленными.
Первые ряды гномов приблизились к валу на сто метров, когда откуда-то из середины войска донесся богатырский крик Дарина, перекрывающий топот атакующего войска, свист стрел и стоны раненых и умирающих:
– На штурм!
Так орать могут только прирожденные командиры.
– Барук казад! – заорали бы гномы Толкина и Перумова, бросаясь в атаку. Но местные гномы с теми явно никогда не пересекались.
– За Сталина![71] – заорали они. – За Родину! За Подземное Королевство!
– Мак-Гроген! – рявкнул над моим ухом сэр Реджи, да так громко, что я чуть не оглох. – Честь и слава!
– Мементо мори! – вторил ему голос Моргана.
– Ура! – заорал я, увлекаемый толпой. – Бей их!
Лишь эльфы шли в бой молча, то ли им не было нужды подбадривать себя воинственными воплями, то ли они не хотели вплетать в эту какофонию свои мелодичные голоса за которые любая поп-дива из моего мира продала бы душу дьяволу.
Орки свое дело знали крепко.
Либо они понимали, что отступать им некуда, либо наказание за отступление было хуже смерти, но они и сантиметра своего вала не уступали без боя.
В первые же минуты боя перед валом вырос курган из мертвых тел, гномьих и орочьих, по которому следующие волны атакующих взбирались на вал, подтверждая слова Кимли. Я с ужасом представил, что и мне придется по нему подниматься.
Бой кипел уже на вершине вала, в ближнем бою оркам ни за что бы не сравняться с гномами… если бы орков не было так много.
Атака захлебнулась, и десятки мертвых тел скатывались по внешней стене к нашим ногам. Наша команда подобралась уже очень близко, но шанса переправиться на ту сторону я пока не видел.
– Ашкаллар! – грохнул рядом со мной Морган, и огненная волна смела орков с вершины вала, причем, скажу я вам, смела их в не слишком живом виде.
Следующий эпизод, о котором вы прочтете чуть ниже, я не мог наблюдать лично, но он не менее важен для истории, чем наш поход, поэтому я описываю его со слов очевидцев.
Маленький старый человек, чье имя ассоциировалось у нескольких поколений со всеми славными победами, одерживаемыми Двенадцатью Королевствами, перед рассветом задумчиво сидел в своей палатке, перебирал карты и думал о том, что он уже слишком стар для очередной войны.