В его палатку вбежал взволнованный адъютант.
– Они атаковали, сэр, – доложил он, задыхаясь от волнения.
– Кто атаковал? – резко, словно просыпаясь, спросил лорд Келвин, чьим прозвищем была сама Смерть. – Кто атаковал? По чьему приказу? Когда?
– Гномы атаковали, сэр, – сказал адъютант. – Около получаса назад они снялись со своего лагеря и направились в сторону Ущелья Рока.
– Гномы атаковали, – устало сказал лорд Келвин. – Но почему?
– Номинально они находятся под вашим командованием, но на деле подчиняются только своему командиру, Дарину из Твердыни Подземного Короля.
– Я это знаю, – сказал лорд Келвин. – Десять тысяч бойцов, одна шестая часть всего войска. Они погибнут, но какой в их гибели смысл?
– Сегодня ночью в их лагере видели того сумасшедшего волшебника и его спутников, – сказал адъютант. – Очевидно, он сумел убедить гномов своими речами.
– Проклятье, Стефан, – сказал лорд Келвин. – Сколько мы знаем друг друга?
– Со времен Кантарда, – сказал Стефан. – Это будет, если подсчитать…
– Очень долго, – сказал лорд Келвин. – И все это время мы воевали вместе, прошли вместе не одну заварушку. Так почему же мы все время лжем друг другу?
– Я не понимаю вас, сэр.
– И ты и я, мы с тобой оба прекрасно понимаем, что тот волшебник совсем не был сумасшедшим, но мы боимся признать правоту его слов. Потому что в таком случае наше пребывание здесь теряет смысл. И у нас нет сил для удара, нам нужно втрое больше людей, коней, копий и мечей. Так что же нам делать?
– Я не знаю, сэр.
– Сидеть здесь и дожидаться, пока мир падет и будет сметен Хаосом, а мы ничего не сможем сделать? Это ли удел воинов, которыми мы были всю свою жизнь? Или встретить смерть в бою, с мечом в руках и боевым кличем на устах, с военным знаменем, развевающимся над головой и могучим конем под седлом? Вели трубить сбор, седлай моего коня, мы выступаем!
– Сэр, если мы проиграем…
– То никто никогда не сможет нас упрекнуть, что мы не попытались! Где мой меч?
Через два часа после начала сражения, когда гномы были выбиты из-за стены ордами зомби и приготовились отправиться в Валгаллу с боевыми топорами и молотами в руках и гордой песней подземного народа, вырывающейся из их глоток, армия лорда Келвина по прозвищу Смерть вошла в Ущелье Рока.
Наша компания этого уже не видела.
После того как Морган очистил оборонительное сооружение одним из самых действенных своих заклинаний, гномам не составило труда занять господствующую высоту, используя ее в качестве плацдарма для следующей атаки.
– Вперед! – крикнул мне Кимли и устремился к валу.
Я посмотрел вперед. Нам всем – и нашей команде, и остаткам армии гномов – предстояло восходить по трупам своих товарищей и трупам орков, по телам зомби, сваленным в одну большую кучу у основания вала. Мне эта перспектива не нравилась.
Гномы карабкались по этой кошмарной скале, которая, при условии что я проживу достаточно долго, будет являться мне в кошмарных сновидениях, и спрыгивали вниз, тесня орды противника в сторону противоположного выхода из ущелья. Шум вокруг стоял страшный, хотя отдельные его составляющие разобрать было невозможно. Хрипы, воинственные кличи, крики боли, звон стали, хруст ломающихся доспехов и костей, свист рассекаемой плоти, все это сливалось в одну какофонию, и вскоре мой мозг, не в силах более переваривать предоставляемую звуковыми рецепторами информацию, просто отключил мой слух. И воцарилась тишина.
Знаете, как если бы вы нажали на кнопку «Mute» на пульте своего телевизора посреди финальной батальной сцены историко-приключенческой картины, снятой в лучших традициях Голливуда.
Галадриэль крепко сжала мой локоть, напоминая, что она все еще тут, всегда была тут и будет тут до самого конца, и жестом указала мне на вал. Я кивнул, вытащил из ножен меч, взял в левую руку пистолет и устремился вперед, ощущая себя при этом участником идиотской постановки на альтернативно-историческую тему.
Хорошо, что я ничего не слышал, думаю я теперь. Потому что звуки, издаваемые моими тяжелыми ботинками, шагающими по мертвой, но еще теплой плоти, вряд ли могли бы пойти на пользу моему организму. И без звуков было достаточно проблем.
Справа и слева, спереди и сзади от меня шагали гномы, ярость была написана на их лицах, и им не было никакого дела до того, по чему или по кому они идут. Их интересовало только то, что находилось по ту сторону вала[72]. Мне же большого труда стоило сохранять равновесие, ноги скользили по залитым кровью чужим доспехам, проваливались в полости, о происхождении которых я старался не задумываться, а желудок то и дело подкатывал к горлу.
По ту сторону баррикады нас ожидали проблемы в лице нескольких тысяч орков и еще большего количества зомби, которые, не испытывая страха и усталости, перли на гномов сплошной стеной. Битва кипела у самого подножия вала. Оказалось, что мы все-таки угодили в первые ряды этой постановки.
Только когда наша команда вступила в бой, я понял, с кем именно мне довелось путешествовать и вообще быть знакомым.
Объясню это на примере, потому что опасаюсь, что вы меня неправильно поймете.
Вот вы, скажем, Бэтмен. Нет, не Бэтмен, это было бы слишком круто и несколько нескромно. Вы – Робин. Робин, если я правильно понимаю, это начинающий Бэтмен, не так ли? Если не так, можете меня мысленно поправить. В комиксах, тем более в американских, я не очень силен.
Итак, вы – Робин. Всю свою жизнь вы провели в компании Бэтмена, Человека-Паука, Фантома, Супермена и Черного Плаща. Их сверхъестественные способности в борьбе с проявлениями Мирового Зла вы принимаете за нечто само собой разумеющееся, нечто обычное и ничего экстраординарного в них не видите. Ваши друзья ловят зубами пули, рассекают по воздуху, дыханием замораживают озера и держат на своем горбу тектонический разлом. Можете ли вы по этим наблюдениям сделать выводы о реальном мире, который вас окружает? Да. Будут ли это выводы правильными? Нет.
Для того чтобы понять, насколько крут Бэтмен, надо сравнить его не с Суперменом, а с Васей Сидоровым из второго подъезда. Или с Петей Ивановым. Короче, с кем угодно из множества населяющих любой мир несупергероев.
Конечно, я знал, что мои спутники круты. Конечно, я понимал, что для выполнения этой миссии были выбраны самые лучшие. Конечно, я догадывался, что изредка доходящие до меня слухи правдивы.
Но только там, во всеобщей свалке в Ущелье Рока, я понял, насколько они правдивы.
Морган остался на валу, разить молниями с возвышения ему было сподручнее. Зевс ведь тоже предпочитал оказывать артподдержку, не спускаясь с вершины Олимпа. Зато все остальные ринулись вниз.
Первым был конечно же сэр Реджи.
Я вам скажу как специалист: те схватки, в которых нам доводилось принимать участие раньше, не могли дать полного представления о сэре Реджи. Одно дело, когда ты сражаешься с ограниченным числом противников, другое же, когда имя им – легион.
Движения Парящего Ястреба были столь быстры, что фигура его казалась смазанной по контуру. Он орудовал двумя клинками, он был быстр и смертоносен. Он словно танцевал дикий, первобытный танец смерти.
Я не хочу сказать, что его движения напоминали мне движения профессионального танцора. Он не выделывал головокружительных пируэтов и па, и особой красоты в этом танце тоже не было.
В нем была только эффективность и смерть. Смертью заканчивалось каждое его движение, каждый выпад.
Эльфы. Эльфы, они всегда эльфы, не так ли?
Повесив за спины бесполезные в такой рубке луки, они орудовали мечами и длинными кинжалами.
Кимли выглядел весьма внушительно даже на фоне своих бородатых сородичей. Его молот, более ему привычный, чем подаренный эльфами топор, вздымался и обрушивался на голову врагов так же размеренно, как молот кузнеца, и ничто не могло нарушить этого ритма. Удар, замах, еще один удар.
Я, не слишком полагаясь на полученный от сэра Реджи опыт, стрелял из пистолета, а Валькирию пускал в ход лишь в случаях крайней необходимости, которые были не так уж часты. Друзья плотно прикрывали меня, и даже гномы старались не пропускать лезущих в мою сторону орков и зомби.
Против такого напора зомби устоять не могли, и гномы начали теснить их.
Я пристрелил еще штук пять и обнаружил, что стрелять больше не в кого. Бой откатился от вала уже метров на сто, вокруг меня колыхалось море бородачей, с неотвратимостью прилива двигающееся по ущелью.
Я огляделся, ища своих друзей. Морган возвышался на валу, эльфы и Кимли торчали поблизости, сэр Реджи, как этого и следовало ожидать, находился в первых рядах атакующей армии, увлекая ее за собой. По-моему, он слишком увлекся. Мы здесь были не для того, чтобы отбить у сторонников Темного Властелина Ущелье Рока. Нам нужен был проход, Тропа Павших.
Проход нашел Кимли. Немного отдышавшись после схватки, он подошел к одной из стен ущелья и в месте, где она нисколько не отличалась от другой такой же стены, вывернул из земли какой-то валун, нашел какой-то рычаг и явил нашим взорам лаз, в который постеснялась бы лезть и дрессированная такса.
– Здесь! – крикнул он, и голос его на миг перекрыл шум битвы.
– Вперед, – сказал Теффас, сразу же оказавшийся рядом со мной.
Морган уже спускался с вала.
– Ты уверен, что это то самое, Кимли? – поинтересовался я.
На мой взгляд, начало Тропы Павших должно было быть куда более внушительным, чем эта крысиная нора.
– Клянусь Молотом Тора, – сказал Кимли и нырнул в лаз.
Ну, подумал я, если протиснулся он, то почему бы и мне не попробовать?
Наверное, когда-то проход был другим, широким и величественным, но долгие годы, войны, забытье и эрозия почвы превратили его в подобие вентиляционной системы ультрасовременного небоскреба. Сначала у меня застряла голова, потом плечи, потом грудь, потом бедра, напоследок я зацепился за какой-то выступ ботинком, так что, когда я оказался внутри в целости и сохранности, не считая содранной местами кожи, для меня это было откровением.