Олег быстро сбегал вниз, чтобы забрать свои вещи из машины, а когда вернулся в номер, увидел, что Настя стоит возле пойманного ею букета невесты и, задумчиво глядя на цветы, гладит подаренное им кольцо.
— О чем задумалась?
Настя вздрогнула от неожиданности.
— Ни о чем. — Она отошла от столика с цветами и подошла к Олегу, обняв его за талию. — Так странно: букет сам упал мне в руки, я даже и не хотела его ловить, а после этого приехал ты и… — Настя не договорила и стыдливо спрятала лицо на крепкой мужской груди.
— Настюш, значит это судьба. Видишь, кто-то на небесах дал тебе знак. — Олег крепко обнял любимую.
— Когда тебе нужно возвращаться в Москву? — вдруг вспомнила Настя.
— У нас еще есть пару дней — завтра и послезавтра. Давай посвятим их друг другу.
Уже лежа в теплой постели и уютно прижавшись к любимому мужчине, Настя тревожно произнесла:
— Нужно теперь как-то все родителям рассказать… Ну, что мы решили пожениться.
— Насть, твоя мама, думаю, уже обо всем сама догадалась, — рассмеялся Олег.
— Почему?
— Когда я не смог дозвониться до тебя, мне пришлось связаться с твоей мамой. Это она сказала мне, куда ты уехала и дала адрес гостиницы. К тому же пришлось спросить у нее размер твоего кольца, чтобы не промахнуться…
Настя с удивлением повернула голову на Олега и посмотрела в его смеющиеся глаза.
— Русецкий, хитрюга! Я смотрю, ты ко всем найдешь подход.
Он еще больше засмеялся, а потом привлек ее к себе и поцеловал.
— Я просто всегда добиваюсь намеченных целей. Любыми способами.
— Ты меня познакомишь со своими родителями? — с тревогой спросила Настя.
Олег немного напрягся и после с печалью в голосе проговорил:
— У меня нет никого. Отец бросил нас с мамой, когда мне было только семь месяцев — ушел к другой женщине. А мама умерла от воспаления легких — мне тогда было всего семь лет. Меня воспитывала бабушка, мамина мать. А бабушка умерла лет семь назад — слава богу, она не увидела того кошмара с Ларисой.
— Прости, — Настя вдруг почувствовала себя бестактной курицей. — Я не думала, что все так.
— Тебе не зачем извиняться, я в принципе, никому об этом и не рассказывал. Так что мне тебя и знакомить-то не с кем: у меня нет ни братьев, ни сестер, ни тети или дяди.
— Теперь у тебя есть я, — ласково прошептала Настя, крепко обнимая любимого и давая ему понять, что он для нее дороже всех на свете и она готова сделать все, чтобы он стал счастливым. — И моя семья. Я думаю, вы поладите.
Оставшиеся два дня Настя с Олегом гуляли по городу. Настя показывала ему места, связанные с ее детством: дом, где жили ее бабушка и дедушка, парки и площадки, где они всегда гуляли, любимые кафе, даже магазины, куда дедушка приводил ее, чтобы украдкой купить мороженное. Настя даже повела Олега в кафе, где по-прежнему подавали ее любимое сметано-шоколадное желе. Как она и ожидала, Олег оценил этот десерт, заметив, однако, что предпочитает десерт погорячее и плотоядно сверкнул глазами, отчего Настя даже смутилась.
Эти два дня, проведенные друг с другом, дали им обоим надежду на дальнейшее совместное будущее. Настя впервые увидела, как Олег начинает раскрываться перед ней, старается не прятаться под маску напускного спокойствия. Но все равно в душе оставался страх того, что по приезде в Москву он снова может замкнуться, снова ненароком оттолкнет ее от себя. Однако Настя теперь точно не собиралась сдаваться: Олег раскрылся перед ней, он сделал уверенный шаг навстречу и теперь только в ее силах постараться сделать его счастливым, заставить забыть прошлые неудачи.
Настя уютно устроилась на переднем пассажирском сидении и, немного опустив спинку сидения, мирно дремала, изредка открывая глаза и поглядывая в сторону Олега. Он так уверенно управлял своим дорогим автомобилем, что Настя невольно залюбовалась его профилем. «Красивый… И мой…» — с удовлетворением подумала она.
— Не спишь? — Олег уже заметил, что Настя смотрит на него. — Не хочешь освежиться?
— Да можно было бы… — Потянула затекшие руки девушка. — Можно заодно и перекусить. Ты не голоден?
— Я? Ну как сказать, — хитро улыбнулся Олег, а Настя лишь закатила глаза.
Они нашли съезд в лес и вышли из машины. Настя с наслаждением потянулась, разминая затекшее тело. Олег смотрел на нее сквозь сощуренные глаза, делая маленькие глотки крепко заваренного кофе (это Настя позаботилась о том, чтобы купить в дорогу термос и заварить в номере кофе).
— Что? — смутилась девушка.
— Ничего, — невозмутимо ответил Олег.
Настя только отвернулась, и спустя пару мгновений почувствовала, как сзади к ней прижимается теплое тело.
— Олег, — простонала она, — ты все никак не успокоишься?
— Нет, — прошептал он ей на ушко и потащил к машине.
Он посадил ее на капот машины, и его крепкие руки, заскользив вдоль ее стройного тела по соблазнительным изгибам, забрались под длинный теплый свитер.
— Ой, — вскрикнула Настя, с сомнением оглядываясь на капот, — а я не…
— Не замерзнешь, — заверил ее Олег, едва касаясь губами ее уха и щекоча нежную кожу теплым дыханием, — мотор еще очень горячий. И я тоже…
Настя засмеялась, но смех ее тут же прервался, когда Русецкий приподнял ее за ягодицы и стал стягивать с нее лосины.
— Олег, прекрати. Тут же грязно.
Казалось, только последний довод убедил его остановиться, но Настя ошибалась: он снял свою куртку и расстелил ее на капоте, а затем снова усадил ее обратно, продолжив снимать с нее лосины и сапоги. Свитер-тунику Олег снимать не стал, чтобы она не замерзла.
Мгновение — и Олег, отодвинув пальцем тонкое белое кружево, резким движением вошел в Настю, вырвав из ее груди громкий стон от столь неожиданного вторжения. Она не могла ему сопротивляться, это было выше ее сил. Каждое его прикосновение, словно маленький разряд, разжигающий что-то невероятно теплое и яркое внутри, переворачивающее там все и заставляющее мир играть новыми красками. Маленькие искорки, собирающиеся воедино и, в конце концов, взрывающие все ее эмоции, даря невероятные ощущения полета. Крепко обхватив напряженные плечи любимого, Настя отклонилась назад, потянув Олега за собой и ища губами его поцелуи. Он был ей до крайности необходим, до какого-то опустошающего безумия. Так же, как и она ему. Она чувствовала это в каждом его жадном сдерживаемом прикосновении, в каждом вдохе, в каждом ласкающем жесте. В голосе, который словно менялся до неузнаваемости, приобретая какие-то новые нотки, стоило только ему заговорить с ней. В теплом взгляде этих будоражущих глаз. Настя без оглядки отдавалась ему — своему мужчине. Олег входил в нее резкими толчками, подхватив одной рукой ее голову, он привлек ее к себе и жадно припал к нежным и теплым губам, с каждым своим движением все теснее прижимая податливое тело любимой к себе. Словно обезумевший от жажды путник, никак не мог насытиться ею. Мир разлетелся на миллиарды осколков, захватив этим взрывом наслаждения обоих, связывая их в единое целое. Олег брал ее всю, без остатка. Ее крики тонули в его поцелуях. Слишком острое, слишком яркое чувство. Незабываемое, непередаваемое. Оно порождало внутри что-то, что называлось безумным коктейлем удовольствия и счастья. Олег устало прижался лбом к ее плечу, все еще тяжело дыша и все так же крепко прижимая ее разомлевшее от пережитого всплеска наслаждения тело. А Настя в ответ обхватила его голову рукой и, зарывшись пальцами в его волосы, прижалась щекой к его голове, не в силах совладать с дрожащим от пережитого удовольствия телом и сбивчивым дыханием. Каждый ее жест говорил ему: "люблю".
Он прижался лбом к ее плечу и сокрушенно простонал:
— Черт… Прости, я забыл про защиту… — сокрушенно простонал Олег, целуя ее плечо.
Настя погладила его по волосам.
— Ничего. Я купила в аптеке таблетки…
Олег поднял голову и посмотрел на нее. Насте даже показалось, что его взгляд стал немного холоднее. Она правильно истолковала этот взгляд: Русецкий подумал, что она намеревается отстраняться от него как и прежняя жена, которая сознательно лишала Олега отцовства.
— Олег, — начала Настя, желая успокоить любимого, — я хочу тебе сказать… Я пока буду так предохраняться. Но если ты скажешь… Если ты захочешь… — Она не смогла договорить, так как слова застряли в горле, но найдя в себе силы, продолжила. — Если ты захочешь, чтобы я перестала их принимать, ты только скажи…
Глаза Олега потеплели и в них даже появился какой-то свет. Русецкий погладил ее лицо, а затем притянул к себе, прижавшись в нежнейшем поцелуе.
— Моя девочка, — пошептал он ей в губы, — ты моя любимая девочка.
Узнав, что Настя стала предохраняться, Олег почувствовал неприятное огорчение. Пусть у них пока и не назначен день свадьбы, пусть они еще только притираются друг к другу, но все же эта весть как-то полосонула его. Настя не хочет детей? Или она пока еще не доверяет ему? Но дальнейшие ее слова настолько согрели душу, что Олег не смог скрыть своего восхищения этой женщиной — он столько раз делал ей больно, а она все равно с открытой душой доверяется ему. Настя для него — это настоящий подарок судьбы. И теперь только в его власти этот подарок сохранить и не дать исчезнуть из его жизни.
Глава 30
« Глава 30
Глава 30.
Виктор стоял в аэропорту в зале ожидания. С минуты на минуту должны уже объявить о посадке рейса. И тогда он сможет, наконец, увидеться и обнять своих родных: мать и детей — Элю и Ромку. Планировалось, что они проведут в Чехии две недели, но Рома в одном из разговоров по телефону сказал, что Эля ужасно подавлена и ей пока не стоит возвращаться в Москву, где все напоминает о малышке Анюте. Поэтому они втроем остались там еще на три недели, проведя в общей сложности почти полтора месяца. К тому же именно в этот самый период Виктор разводился с Кристиной. Сколько было вылито грязи, сколько выплеснуто желчного яда в сторону Виктора — даже многое видавший адвокат поражался, насколько же Кристина ненавидела мужа и детей. Бракоразводный процесс был трудным, но благодаря грамотным действиям адвокатов с обеих сторон удалось не растягивать его и прийти к мировому соглашению по разделу имущества. Весь общий бизнес был поделен пополам: Кристина получила в свою собственность один из салонов красоты, которые некогда купил для нее Виктор, но разделил изначально пополам, и косметический магазин. Также Виктор согласился купить Кристине однокомнатную квартиру и после недолгого раздумья отдал еще один салон красоты, в обмен на отказ от претензий на его строительную компанию. На собственных детей ей было плевать: Элю Кристина перестала называть своей дочерью еще в то время, когда узнала, что Эля встречается со Стасом и беременна от него, а Рома ее всегда мало интересовал — в свое время вторым ребенком она просто хотела привязать мужа к семье.