Собственно говоря, отправив мать с детьми в Карловы Вары, Виктор преследовал несколько целей: поддержать Элю и дать ей возможность немного прийти в себя после гибели Анюты, поправить пошатнувшееся здоровье матери и оградить близких от грязного бракоразводного процесса.
Наконец на табло появилась информация о прибытии рейса и Виктор поспешил встречать семью, и когда они все трое вышли, тут же окликнул их. Он с тревогой вглядывался в лицо Эли и не без горечи заметил, что поездка не смогла ни капельки заглушить душевную боль дочери: ее глаза оставались все такими же потухшими, как и до отъезда. Виктор прекрасно видел, как улыбка тронула ее лицо, когда она заметила его среди встречающих, но вот глаза все так же оставались печальными.
— Как долетели? — спросил Виктор, подходя к ним и поочередно обнимая каждого.
— Отлично, — Ромка радостно пожал руку отца и притянул его к себе для объятия. — Сегодня не трясло, как в прошлый раз.
Виктор обнял дочь и прижал ее к себе:
— Ну ты как? — ласково спросил он.
— Нормально. — Что еще она могла ответить? Что в душе все болит, что хочется от этого волком выть? Что в сердце образовалась пустота, страшная и пугающая, поглощающая все эмоции?
Но Виктор все это понял и без слов — просто взглянув в глаза дочери. И ему стало больно от того, что его девочка одна справляется с такой бедой. Какую бы сейчас поддержку ни оказывали они ей, все равно этого было мало. Виктор понимал, что в такой ситуации лучшим плечом мог бы оказаться тот человек, тот мужчина, которому Эля открыла бы свое сердце. В ее жизни был только один такой человек — Стас Соболев. Но благодаря их семье он теперь далеко. И даже если приедет, то не известно, сумеет ли простить их за ту боль, которую ему причинили.
Виктор прижал к себе дочь и крепко обнял. Как жаль, что его глаза раскрылись так поздно. Если бы он только знал, чем все это обернется…
— Поехали домой, — услышал он голос матери, — мы все устали после перелета.
— Я поеду к себе, — попросила Эля.
— Что ты там будешь делать одна? У бабушки места для тебя хватит… — попытался переубедить ее Виктор. Он опасался, что домашняя обстановка снова тягостно будет воздействовать на дочь и она снова будет грустить и винить себя во всем произошедшем.
— Ко мне Настя приедет, я с ней вчера связывалась. — Она уткнулась папе в плечо и попросила. — Пап, пожалуйста. Я сейчас просто хочу немного побыть сама с собой.
— Эль, сейчас такой период, когда тебе наоборот нельзя замыкаться, — участливо сказал Виктор. — Тебе нужно жить дальше ради памяти твоей дочери.
— Я все это понимаю. Но и вечно избегать этой темы я тоже не могу — я должна вернуться в ту квартиру. Настя будет со мной, не переживай.
— Как скажешь, — сдался он, понимая, что дочь все еще не может смириться с утратой и продолжает скучать по своей малышке.
Настя встретила Элю в квартире вкусным обедом.
— Я уже по тебе соскучилась, — сразу же с порога накинулась она с объятиями на подругу. — Сказала, что на две недели уедешь, а сама почти полтора месяца по Европе гуляла.
Эля улыбнулась в ответ. Настена всегда была для нее неиссякаемым источником оптимизма. И какие бы трудности ни происходили в их жизни, она всегда старалась видеть лишь одно позитивное, отметая все плохое. Эле всегда нравилась эта ее черта характера — может потому, что в этом они обе очень похожи?
— Ну все, — остановилась Настя, — хорош тут обниматься. Ты давай переодевайся, прими душ. А я тут без тебя немного похозяйничала. Будем обедать.
Эля сразу же заметила, что у подруги слишком уж приподнятое настроение.
— Насть, — она вопрошающе посмотрела на подругу, — а ты чего такая довольная?
— Рада, что ты, наконец, вернулась, — весело ответила Настя и упорхнула на кухню. Эля еще больше насторожилась и пошла следом за ней.
— Ничего не хочешь мне рассказать?
— Ты давай прими душ, а потом за обедом все и обсудим, — загадочно улыбаясь, проговорила Настя и выпроводила подругу в коридор. — Иди-иди.
Снедаемая любопытством, Эля быстро привела себя в порядок и пришла на кухню. Настя усадила подругу за стол и быстро подала обед.
— Насть, ты меня сегодня прям удивляешь.
— Чем? — искренне удивилась та. — Я и раньше тебе помогала что-нибудь приготовить…
— Да не этим. Ты какая-то… какая-то не такая. Что произошло?
Настя села за стол, и тут Эля заметила на пальце подруги кольцо.
— Подожди-подожди, — Эля с крайнем удивлении вытаращилась на подругу, — это то, о чем я думаю?
Настя довольно улыбнулась и радостно покачала головой.
— Тебе что, предложение сделали? — продолжала допытываться Эля. — Обалдеть!!! А кто? Хотя нет, подожди, дай сама догадаюсь… — Эля внимательно посмотрела на сияющие глаза подруги и выпалила. — Русецкий?
Настя утвердительно кивнула.
— Поздравляю, — искренне радовалась Эля. — Только вот никак не пойму, и как это вы успели за месяц…
Настя рассказала про то, что произошло, когда Эля уехала в Чехию.
— Ты счастлива? — спросила у нее Эля.
— Я люблю его, — тихим голосом ответила Настя. — Просто люблю и все. Я понимаю, что Олег не сможет вот так вот в один миг взять и измениться, забыть обо всем. Но для меня важно уже то, что он любит меня и готов меняться.
— Уже и это хорошо. Если Олег чего-то хочет, значит он этого добьется, ты сама прекрасно знаешь. — Эля взяла подругу за руку и одобрительно сжала ее ладонь. — Что со свадьбой решили Когда хотите сыграть?
Настя опустила глаза и со вздохом проговорила:
— Олег хочет побыстрее, но после того, что произошло в нашей семье… Я имею в виду после аварии… В общем, я думаю, будет правильным, если мы подождем хотя бы полгода, немного соблюдая траур. — Теперь уже Настя в жесте поддержки взяла руку Эли. — Олег с этим согласился. К тому же у нас будет еще немного времени попривыкнуть друг к другу.
— Так неудобно, что из-за этого вы должны отложить свадьбу… — потупила голову Эля.
— Да ты что такое говоришь? — с жаром перебила ее подруга. — Как будто ты сама виновата в произошедшем. Глупости не говори. Нам с Олегом все равно нужно еще лучше познакомиться друг с другом, не в рамках работы, нужно привыкнуть друг к другу. Я бы при любом раскладе не стала бы торопиться бежать под венец — я ж не юная сентиментальная барышня, чтобы с наивностью смотреть на свадьбу только как на праздник с красивым белым платьем. После платья мне с этим человеком всю жизнь еще жить, поэтому я хочу приглядеться к нему, убедиться в его любви.
— Тебя послушать, так можно подумать, что ты уже была замужем.
Настя только вздохнула.
— Я-то не была, а Олег уже один раз обжегся. Я в какой-то мере это делаю и для него — не хочу, чтобы из-за меня он испытывал какие-то тревоги и переживания. Нам нужно привыкнуть друг к другу.
После обеда они перешли в комнату, где Эля стала распаковывать чемодан. Она вытащила небольшой сверток и протянула его Насте:
— Держи, это тебе сувениры.
— О, спасибо! — улыбнулась подруга.
Девушки еще некоторое время увлеченно щебетали о впечатлениях Эли от поездки, разглядывали привезенные путеводители и сделанные фотографии с экскурсий.
— Эль, ну ты хоть как сейчас себя чувствуешь? — осторожно задала вопрос Настя.
— Как опустошенный сосуд, — с горечью призналась Эля. — Боль немного притупилась, но она никуда и не уйдет. Я стараюсь с этим смириться и жить дальше, хоть это и очень тяжело.
Настя придвинулась к подруге, обняла ее за плечи и, тяжело вздохнув, подтвердила:
— Да, это очень тяжело. Нам сейчас ужасно грустно, а что творится в твоей душе — можно только догадываться. Ты даже не смогла попасть ни на похороны, ни на девять дней и сорок дней.
— Я приходила на кладбище перед отлетом, — в задумчивости произнесла Эля. — Знаешь, может я ужасная мать, но мне совершенно не хочется туда приходить. Иду только потому, что знаю — НАДО. Такое ощущение, будто идешь к чужому человеку. Понимаешь, я там не чувствую ничего, никаких эмоций. Ведь так не должно быть, это же не правильно… Там же моя малышка… Она мне снится все время, говорит, как ей тоскливо без меня, все время зовет… — И уже шепотом добавила. — Это тяжело… Ужасно тяжело… Я так больше не могу.
Настя была потрясена услышанным. Она стала всерьез опасаться за состояние подруги — как бы та с горя ничего с собой не сделала. Настя прижала к себе голову подруги, давая той выплакаться.
— Элечка, это все от переживаний. Сразу никогда ничего не проходит, но нужно крепиться и жить дальше. Мы здесь все рядом, все готовы тебе помочь. — А после некоторого раздумья Настя уверенным тоном произнесла. — Тебе нужно выходить на работу. Там ты хоть немного отвлечься сможешь.
Эля смахнула со щек слезы и согласилась с подругой:
— Наверное, ты права. Я тоже уже задумывалась над этим.
Настя весь оставшийся день приглядывалась к подруге. От нее не укрылось, как Эля часто подходила к шкафу с детскими вещами, как ласково она брала в руки игрушки, с нежностью глядела на них, вытирала невидимые пылинки и снова клала на место, как подолгу задерживалась возле полки, на которой рядом стояли две фотографии — Анюты и Стаса, — а после, тяжело вздохнув, отходила. Эля старалась держаться, но было видно, что она прикладывала слишком много усилий для этого. «Нет, надо срочно вытаскивать ее на работу,» — подумала девушка.
Однако был еще один момент, который не давал ей покоя: Настя понимала, что должна сказать об этом Эле, но почему-то все медлила. Наверное ее нервозное состояние как-то передалось Эле, потому что подруга решила спросить об этом напрямую.
— Насть, у тебя еще что-то случилось?
— Да нет, ничего больше не случилось. Просто я должна тебе еще кое-что сказать, но вот не знаю как к этому приступить.
— Ты прекрасно знаешь, что со мной можно говорить безо всяких предисловий, — уверила ее Эля. — Так что давай уже, выкладывай, что тебя так беспокоит.
— Эль, мы с Олегом хотим через месяц официально объявить о помолвке. Ну, знаешь, решили, что лучше отметить это дело в ресторане, — Настя старалась не смотреть Эле в глаза, так как боялась увидеть ее реакцию. — В общем т