Нас всегда удивляли рассказы реформаторов – от Гайдара до Ясина, о том, что либеральные реформы были начаты для спасения страны от голода. Якобы на рубеже 1991—1992 годов запасов продовольствия в городах России оставалось на пять-семь дней, и вот тогда политическое руководство страны решилось пойти на «шоковую терапию». Действительно, правительство устроило «шок» и повело дальнейшие преобразования. Ну, а продовольствие-то откуда взялось? Известно, что за все время их реформ показатели производства в стране только ухудшались, и взять внутри страны больше, чем имелось до них, было невозможно. Купили за границей?.. Купить можно было и без реформ.
Не имея других объяснений и оправданий, они оценивают свои успехи тем, что после их вмешательства в экономику прилавки и витрины стали полными. Но позвольте, на любом московском рынке во все времена можно было купить, что угодно, не было очередей, а продавцы излучали любезность. Как-то так получалось само собой, без реформаторов. Но причиной было не изобилие, а запредельные цены!
Теперь во всей стране производство продуктов упало, а витрины полные. Чудеса? Нет. Просто реформаторы добились не изобилия, а запредельных цен. И реформы свои они начинали не ради спасения людей от голода, а ради витрин.
Мало кто знает, – в стране существовал «Закон об индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР» № 1799-1 от 24 октября 1991 года. По этому Закону индексация должна была происходить ежеквартально. А как было на самом деле? Вспомните. Вот она, цена слов гайдаров-ясиных о спасении страны от голода. Если бы предусмотренную законом индексацию проводили, витрины опустели бы в момент, сразу показав реальный результат реформ, и Гайдара вместе с его командой не просто поменяли бы на Черномырдина, а судили бы. Впрочем, их всех и сейчас можно судить за невыполнение Закона об индексации и причинение, тем самым, ущерба и страданий гражданам.
С думой о народе они сначала провели бы денежную реформу, чтобы обеспечить нормальные текущие выплаты, а уж потом освобождали цены, как это было сделано в Германии Эрхардом после войны. А с думой о чем (о ком?) они производственные мощности считали и продавали во время приватизации по старым ценам, когда в стране уже ходил рубль, не соответствующий даже копейке старых денег? Народ заводов не покупал.
А не кажется ли странным, что вознаграждение верхних эшелонов власти, включая и депутатов, изначально и до сих пор не зависит от положения дел в стране? Если бы вознаграждение их труда зависело от средней по стране зарплаты, то и плоды реформаторской деятельности напрямую сказывались бы на их кармане. Лечатся они, в основном, за границей, а потому положение в отечественной медицине для них просто не интересно. Дети и прочие родственники учатся тоже не здесь.
Итак, слова «демократов» и дела «демократов», как говорят в Одессе, две большие разницы.
4.1. Об истоках кризиса
В газете «Дуэль» № 47 за 2000 год было приведено выступление М. Горбачева в американском университете в столице Турции Анкаре. Вот что он сказал:
«Целью моей жизни было разрушение коммунизма, который представляет собой невыносимую диктатуру над народом. В этом отношении меня поддержала и укрепила моя жена, у которой это мнение сложилось еще раньше, чем у меня. Успешнее всего я мог это сделать, исполняя высшие (государственные) функции. Поэтому моя супруга Раиса рекомендовала мне постоянно стремиться к высшим должностям. И когда я лично познакомился с Западом, мое решение стало бесповоротным. Я должен был устранить всё руководство КПСС и СССР. Я должен был также убрать руководство во всех социалистических странах. Моим идеалом был путь социал-демократических партий. Плановая экономика так связала дееспособность народов, что она не могла проявиться в полной мере. Только рынок может привести к её расцвету.
Для подобных целей я обрел и единомышленников. Прежде всего это были Яковлев и Шеварднадзе, которые имеют огромные заслуги в низвержении коммунизма…»
А сегодняшнюю Россию он характеризует так.
«Это государство без идей. Здесь должны господствовать идеи западных стран – рынок, демократия, права человека…»
Многое, что говорит Горбачев сегодня, не вполне правда. Он призывал реформировать социализм, это да. Но не сумел даже дать определения: что же такое социализм? Мы сейчас увидим, что разные варианты социализма имелись и в 1920-х годах. А чтобы больше не возвращаться к воззрениям последнего генсека, отметим, что ему совершенно неведомо было, как перейти от социализма «коммунистического» к социализму «социал-демократическому», и он искал ответа… на Западе. С одной стороны, это логично: все социальные идеи, реализовавшиеся в России на протяжении столетия, пришли с Запада. С другой стороны, это то же самое, как если бы владелец завода пришел к своему конкуренту за советом: как мне реформировать мое предприятие, чтобы лучше с тобою конкурировать? Конкурент ему насоветует…
Политолог и историк О. А. Арин пишет в книге «Россия в стратегическом капкане» (М.: Флинта, 1997) сообщает:
«Приход к руководству Горбачева поначалу воспринимался как луч света в тёмном царстве, поскольку он мог говорить, о чудо, без бумажки.
Но этого оказалось более чем недостаточно. Горбачев также не представлял, как реформировать социализм, за который он тогда еще бился. Или имел те представления, которые ему были навязаны Западом. Опять Запад? Не берусь утверждать однозначно, но в брошюре «Чума черного рынка» Джеймс Дэйл Дэвидсон (James Dale Davidson, The Plague of the Black Debt, pp. 27—28) пишет: когда в 1984 г. мы организовали «Стратеджик инвестмент» (нечто вроде бюллетеня консалтинговой компании по инвестициям), однажды нам в Лондон позвонили из Финляндии. «Звонок был от человека, работавшего шофером в Русском посольстве в Хельсинки (позже выяснилось, что он генерал КГБ). Он попросил помощи для малоизвестного члена советского политбюро по имени Михаил Горбачев. Горбачев планировал визит в Лондон, и он искал идеи, как реформировать Советский Союз. Когда Горбачев прибыл, догадайтесь, кто был его официальным сопровождающим в Лондоне? Это был скромный член парламента по имени Джон Браун, который в то время являлся редактором «Стратеджик инвестмент». Представители «Стратеджик инвестмента» провели много времени с Горбачевым и его женой».
Не знаю, то ли благодаря советам англичан, то ли благодаря собственным глубоким размышлениям, но Горбачев полностью проиграл себя и страну, И начал он ее проигрывать, явно не осознавая этого, с момента, когда он развернул кампанию гласности».
А теперь скажем: то, что началось при Горбачеве и происходит сегодня, могло произойти еще 1923 году. История социалистической России содержит в себе все идеи, которые реализовали ныне реформаторы!
В апреле 1923 года состоялся XII съезд партии. На нем впервые не присутствовал Ленин. Сторонники Троцкого Радек и Красин предложили сдаться на милость иностранным капиталистам, отдать им в концессию жизненно необходимые для Советского государства отрасли промышленности. Они полагали нужным уплатить аннулированные Октябрьской революцией долги царского правительства, а Бухарин и Сокольников еще до съезда предложили ликвидировать монополию внешней торговли.
Сам Троцкий предложил закрыть такие крупные заводы, имевшие оборонное значение, как Путиловский, Брянский и другие, не приносящие, как утверждал он, прибыли. Он же предложил строить промышленность за счет эксплуатации крестьянского хозяйства, считая, что гибель крестьянства пойдет на пользу пролетариату.
Но съезд отверг посягательства на монополию внешней торговли, а политику концессий посчитал возможным проводить только в таких отраслях и в таких размерах, которые были выгодны Советскому государству. Противники троцкизма заявили, что нельзя забывать о преобладании в стране мелкого крестьянского хозяйства, и что развитие промышленности, в том числе и тяжелой, должно идти не вразрез с интересами крестьянских масс, а в союзе с ними, в интересах всего трудящегося населения.
Как это ни смешно, но наши «демократы» сегодня реализовали идеи Троцкого. Правда, эти «неотроцкисты» существенно хуже тех, исходных. И вот почему. У Троцкого были вполне конкретные представления о том, как должны развиваться события для построения нового всемирного общества коммунистического благоденствия. Он был уверен, что коммунизм может победить только в том случае, если он победит, по крайней мере, в ведущих странах Европы. Для достижения этой главной цели судьба какой-то России не имела для него значения. А что до отдачи российских заводов и рудников в концессию иностранным капиталистам, так это нужно для получения денег на мировую революцию, а когда она победит, тех же капиталистов можно будет поставить к стенке. Это тактический вопрос. После решения основной задачи можно будет заняться и судьбой тех, кто останется в России. Ведь сказано же, «приобретет он весь мир». Все потери переходного периода в итоге окупятся!
Не следует думать, что в противоположном (сталинском) лагере были особые поклонники России. Вовсе нет. Просто эти полагали нужным сначала создать плацдарм в виде крепкой России, а затем уже отсюда осуществить внешнюю экспансию.
У наших же «неотроцкистов», во-первых, нет вообще никакой общечеловеческой цели. Их желание – набить свои карманы. И, во-вторых, им нужны ресурсы России только для того, чтобы лично самим войти в так называемый «золотой миллиард». Причем они понимают, что хоть и говорят о миллиарде, но на самом деле клуб избранных существенно меньше и билет туда стоит очень дорого. А что при этом будет с Россией? А кого это волнует. Помните, они с первых дней реформ называли Россию – «эта страна». Не наша, а именно – эта. Плевать они хотели на «эту страну». Их задача жить самим, причем как можно лучше.
И, наверное, не случайно с начала перестройки так усилено шла реабилитация троцкистов в противовес Сталину. Пелись дифирамбы НЭПу. Как и с национальным вопросом, о котором мы говорили в первой части книги, большинство нынешних «любителей истории» утеряли главную идею: почему предпринимаются те или иные действия, и в результате получилась полная бессмыслица.
Здесь ситуация похожа на ту, что можно наблюдать в каком-нибудь конструкторском бюро. Сначала шло обсуждение отцами-основателями этого КБ технического задания на всё изделие. Затем пригласили новых сотрудников и раздали им задания на разработку отдельных узлов. При этом не сочли нужным доводить до каждого основные данные ТЗ на всё изделие. В этих обстоятельствах параметры, которые были доведены до низовых исполнителей, стали для них «догмами», которым они следовали неукоснительно. А откуда они взялись, для большинства членов коллектива так и осталось неизвестным. И всё было хорошо, но вот КБ приступило к конструированию другого изделия. А конструкторы низового уровня продолжают пользоваться старыми «догмами», и у них получаются узлы, которые совсем не подходят к новой системе. Вся их деятельность стала бессмысленной, поскольку сами по себе их элементы конструкций никакого смысла не имели, а главный смысл всего дела был потерян.
Или по другому. Некто увидел, как его сосед, войдя в комнату и пройдя несколько шагов, снимает шляпу и не глядя бросает ее назад, и она повисает на вбитом в стену гвозде. Конечно, это очень экзотический способ вешать шляпу на стену. Но главное в этом трюке – уверенность, что гвоздь существует.
Теперь, если этот некто придет домой и начнет швырять шляпу за спину, то все его попытки будут тщетны. У него просто нет вбитого в стену гвоздя.
Неудавшееся государство
Не секрет, с каких позиций был начат старт реформ (учитывая и перестройку, ибо в ней были заложены многие идеи, которые после развала СССР просто модифицировались), и что имеем сегодня, и какова динамика на будущее. Спад везде и во всем: в промышленности, сельском хозяйстве, добывающей промышленности. Вложений в амортизацию нет. Жизненный уровень большинства катастрофический.
Вряд ли сегодня кто-нибудь будет спорить, что кризис 1990-х стал логичным следствием экономической политики, проводившейся в предыдущие десятилетия. Как и почему происходил кризис, можно понять из нашей модели отставаний и рывков (см. главу «Русские горки»). Будем считать, что конец эпохи мобилизационной экономики приходится на 1955 год. Была победа в войне. Произошло частичное восстановление хозяйства. Создали задел для производства ядерного оружия и ракетной техники. Начался поворот экономики к нормальному функционированию.
В соответствии с нашей моделью в этот момент должно было начаться отставание. И оно началось. Вот некоторые цифры. В 1955 году ВВП СССР составлял 35% от ВВП США, в 1965 году – 28%, 1975 – 27%, 1985 – 22%, 1990 – 17%, 1995 – 9%, и, наконец, сегодня – порядка 5%. Некоторую отсрочку давала жизнь за счет продажи нефти. Да и на Западе не всё было удачным; кризис за кризисом. С другой стороны, и ВВП США уменьшался по сравнению с мировым.
Любая элита считает себя неким особым сословием, имеющим право на особое к себе отношение. При отсутствии значимых внутренних и внешних угроз своему существованию «вожди» начинают паразитировать за счет эксплуатации своего исключительного положения по отношению к остальному населению страны.
Сталинский период нуждался в кадрах, способных решать задачи, стоящие перед страной. Сама обстановка заставила выработать определённую идеологию и придерживаться соответствующего типа поведения.
А при переходе на другой режим (релаксации) возникла потребность в других людях, идеях и поведении. Главными стали рассуждения, что страна «заработала хорошую жизнь». К концу правления Брежнева признаки упадка были видны уже во всём. Согласно тогдашним данным ЦРУ, темпы роста валового внутреннего продукта снизились с 5,1% в 1966—1970 годах до 2,3% в 1976—1980 годах.
После своей отставки Горбачев говорил, что он имел какую-то цель, но на самом деле он просто судорожно дергал за разные рычаги, только ухудшая положение страны. Он в силу своей неспособности был не в состоянии проводить реформы. Не хочется в это верить, но, похоже, он и в самом деле был игрушкой в чужих руках, задачей которых было не уничтожение социалистической системы, а нашего государства как такового.
Не понимая причин отставания, малограмотное руководство страны решило, что причина – в государственном строе. Стали строить «капитализм», который называли то социал-демократией, то социализмом с человеческим лицом, – как всегда, играя словами. А чтобы продержаться до наступления очередного «светлого будущего», нужны были средства. Началось безумное заимствование на Западе. Заняли очень много. Вполне естественно, что Запад давал кредиты не просто так, а ставил различные политические условия. Чтобы сохранить власть, именно Горбачев вывязал первый узел на той веревке, которая в 1992-м превратилась в инфляционную удавку. За время его правления зарплата в стране выросла в среднем в десять раз, а цены на товары всего в два – три раза. Источниками увеличения зарплаты были повышение тарифных ставок и окладов и разрешение обналичивать часть безналичной прибыли предприятий, которая никогда не обеспечивалась потребительскими товарами (не просто товарами, а именно потребительскими).
Это тот случай, когда у власти оказался совершенно не соответствующий этому человек. Но, если подумать, он был таким же продуктом эпохи, как и Ельцин. Пусть экономика и рухнула, но теперь он ставит себе в заслугу прекращение гонки вооружений!
Поддержание баланса сил в мире, – так называемая «гонка вооружений», – обходилось России в среднем в три раза дороже, чем США (доля оборонных расходов по отношению ко всему ВВП была в три раза больше.). А в абсолютном выражении расходы СССР на оборону составляли всего около 50% совокупного объема расходов на оборону всех стран НАТО, включая и США.
Можно считать, что именно эта «гонка» и разорила нас. Но она же поддерживала образование, технологии, профессионализм кадров – ту базу, на основе которой мы и можем изменить сегодняшнее положение. Иначе говоря, постоянная опасность позволяла нам держать полумобилизационную экономику, не давала столь катастрофически отставать от Запада.
Гонка вооружений, в которой участвовала наша страна, была во многом вынужденной. Для выживания нам приходилось все время догонять. Атомную бомбу мы сделали на три года позже, чем США, водородную – позже на год, Варшавский договор был создан почти через шесть лет после создания НАТО, и т. д. Вполне естественно, что при существовавшем уровне военных расходов СССР мог выжить только при условии жесткой ограничительной политики и авторитарного режима внутри страны.
Это было платой за то, что мы уже 55 лет живем без войны. Вот интересная статистика. В результате паритета сил между СССР и США в Европе за 50 лет после Второй мировой войны от локальных конфликтов погибло всего около 200 тысяч человек. А уже за следующие пять лет в Европе погибли от войн почти полмиллиона человек. В 1996 году президент США Б. Клинтон заявил: «Теперь только Америка может делать различия между войной и миром, между свободой и репрессиями, между надеждой и страхом». Очень демократичное заявление.
Народу морочили голову, что целью российских реформ было уничтожение социалистической системы во всех ее частях (начиная от государства и его правовой основы, и кончая мелочами), поскольку она была «несправедливой и подавляющей». А в это время власть предержащие осуществили конвертацию власти в собственность, а отняв и поделив общенародную собственность, сохранили за собой власть, но уже в новых условиях.
Если выразить эту мысль максимально просто и вульгарно, «шишкам», наворовавшим при социализме большие богатства и не смевшим этими богатствами пользоваться, нужно было сменить общественно-политическую ситуацию на такую, когда и богатствами пользоваться можно, и власть сохранить. Что и было сделано. А большинство так этого и не поняли даже сегодня.
Похоже, такой же игрушкой в чужих руках, как Горбачев, был и Ельцин. Ему объяснили, что для захвата власти надо развалить СССР. Для народа же была выдвинута идея, что необходимые реформы никогда не будут предприняты, если пытаться согласовать их программу с другими республиками, более консервативными, чем Россия. Но при этом умалчивалось, что никакой программы реформ не существует!
В итоге Россия быстро превратилась в страну с «деиндустриализированной экономикой», а её ВНП, по сравнению с наивысшим советским показателем (1989), уменьшился примерно втрое. Резко ухудшилось состояние здоровья населения. Армия оказалась на грани развала. Министерство внутренних дел всеми считается глубоко коррумпированным и неэффективным. Произошел сознательный демонтаж государства без должной заботы о создании новых институтов. Страна оказалась в унизительной зависимости от Запада, от чужих технологий и капиталов.
Можно уверено сказать, что Россия идет по пути превращения в «неудавшееся государство», то есть государство неэффективное, неспособное выполнять свои основные функции, такие, как оборона, поддержание внутреннего порядка, денежное обращение, сбор налогов и перераспределение доходов, обеспечение минимальных социальных стандартов.
Советы МВФ
Новый мировой порядок отводит нашей стране место сырьевой колонии, назначение которой – смягчить последствия сырьевого и экологического кризисов, угрожающих благополучию и стабильности развитых стран. В рамках этой концепции России навязывается стратегия полной деиндустриализации, свертывания наукоемких технологий, сырьевая специализация, которая предусматривает приведение российского законодательства в соответствие с интересами транснационального капитала, и будет иметь своим следствием «расчистку» российской территории не только от отечественных товаров, но и от «лишних» людей.
Роль официального правительства страны сведена к функциям исполнения составляемых МВФ планов по либерализации экономики и поддержанию заданных параметров предложения денежной массы. Нынешняя российская политика – простая разновидность разработанной МВФ для слаборазвитых стран так называемого «концепции вашингтонского консенсуса», отличающейся крайней примитивизацией экономической политики, сведением ее к трем постулатам: либерализации, приватизации и стабилизации через жесткое формальное планирование денежной базы. Эта концепция предусматривает свертывание роли государства как активного субъекта экономического влияния, ограничение его функций контролем за динамикой денежной массы.
И первый, и второй президенты России провозглашают идеологию экономической свободы и открытости. Понятно, что тексты выступлений для президентов пишут опытные специалисты, поэтому нигде не звучало, что под лозунгом «свободы и открытости» скрываются дерегулирование, доминирование интересов крупного международного капитала и безответственность бизнеса. Одно не понятно: если проводившаяся при Ельцине с 1992 года политика самоустранения государства от экономики привела к ее криминализации, «исчезновению» государственного имущества и появлению олигархов при двукратном сокращении производства, то почему продолжение такой политики при Путине в еще более радикальном варианте должно дать другой результат?
Но, как и раньше, – когда мы, несмотря ни на что, не смели свернуть с пути, указанному дедушкой Лениным, – так и теперь, несмотря ни на что, продолжается следование курсом МВФ.
Что же такое навязывает нам МВФ? Это можно узнать, например, из издания «A Study of the Soviet Economy». Volume 1-3. Paris: Publications Service, OECD, February 1991». Рекомендации давались еще СССР, но они не изменились и сегодня. Вот основные требования.
В качестве самого первого и неотложного шага экономической реформы МВФ посоветовал нашим властям провести возможно более быструю либерализацию цен (том 2, стр. 9), что и было сделано правительством Гайдара. Россию предупредили, что рост цен может грозит снижением доходов «многих, если не большинства» (2,6). Понимая, что такой курс оказаться политически неприемлемыми, предлагали частично эти потери скомпенсировать, но МВФ отверг необходимость полной компенсации в этом случае.
Также предлагалось сразу не освобождать цены на жилье и на энергию (хотя и считалось весьма желательным), а для начала поднять их на 50%, отведя на окончательное приспособление к более высоким ценам не менее трех лет. На более позднее время было предложено отложить и повышение цен на общественный транспорт. Как ни крути, а ухудшение жизни народа стало необходимым условием перехода к капитализму.
Вторым необходимым шагом МВФ считал быструю приватизацию предприятий. Эту работу выполнил А. Чубайс. Среди рисков называлась возможность обесценения фондов и опасность концентрации имущества в руках лиц с крупными финансовыми ресурсами или политическими связями (олигархов), что может подорвать в общественном мнении «престиж идеи приватизации» вообще (2,20—23).
В это время в России активно шла передача предприятий в собственность трудовых коллективов. МВФ подверг идею коллективной собственности резкой критике. «Рабочие, контролирующие предприятия, склонны концентрироваться на максимизации их собственных доходов … декапитализируя фонды предприятий» (2,26). Авторы рекомендаций допускали распределение долей собственности между рабочими только на индивидуальном, а не коллективном базисе. (2,26—27; также 2,179).
СПРАВКА. В начале 1970-х в США было всего несколько сотен предприятий, находящихся в частичной или полной собственности их работников. Теперь их около 12000. Сходная картина и в Западной Европе. В индустриально развитых западных странах коллективные предприятия в среднем более эффективны, чем традиционные капиталистические фирмы. Фактической основой для утверждений об их неэффективности служит почти исключительно опыт Югославии, но там некоторое участие работников в управлении не было сопряжено с их контролем над собственностью.
Любопытно, что в качестве средства демонополизации рекомендовалась передача прав собственности на госпредприятия от министерств к холдинговым компаниям, которые не вмешиваются в повседневную деятельность предприятий, но следят за их прибыльностью и сохранностью фондов.
СПРАВКА. На Западе холдинговые компании были практически повсеместно запрещены после «Великой Депрессии» 1929—1933 годов. Они проявили себя как наиболее хищническая и безответственная форма монополистических объединений. Холдинги делали ставку на краткосрочное увеличение прибыли контролируемых ими предприятий без дополнительных вложений, подрывали их материальные и человеческие ресурсы, а затем, пользуясь не успевшим еще упасть курсом акций этих предприятий, с выгодой продавали их на фондовой бирже.
Одной из важнейших задач авторы рекомендаций сочли либерализацию внешней торговли, поскольку СССР являлся страной с «относительно закрытой экономикой, если судить по доле внешней торговли в валовом национальном продукте» (2,68).
СПРАВКА. Объем экспорта по отношению к валовому национальному продукту составил в 1988 году в СССР – 6,8%, в США – 6,7%.
Эксперты МВФ, выразившись отрицательно о высоких таможенных тарифах, фактически советовали России отказаться от защиты национального производства. Импортные квоты, по мнению МВФ, еще хуже, чем высокие таможенные тарифы.
СПРАВКА. Страны, относящиеся к категории «новых индустриальных», в особенности т. н. «азиатские тигры», с весьма высокими темпами экономического роста, в течение длительного времени защищали внутренний рынок высокими таможенными пошлинами и экспортно-импортными квотами. Лишь по мере усиления конкурентоспособности национального производства происходило постепенное ослабление торговых барьеров. Высокая степень либерализации внешней торговли свойственна лишь наиболее высокоразвитым индустриальным странам, да и то, главным образом, внутри замкнутых экономических группировок типа Общего Рынка.
Относительно транспортных услуг отмечалось, что цены на них и, в частности, железнодорожные тарифы, существенно возрастут. Однако здесь же указывалось, что некоторый контроль за железнодорожными тарифами должен быть сохранен по крайней мере до установления более конкурентных рыночных условий. Для создания таковых предлагалось разделить Министерство путей сообщения «для создания более конкурентных рыночных условий» на множество организаций (3,72). Что и было сделано.
СПРАВКА. В большинстве развитых и менее развитых западных стран (особенно в Европе) железнодорожные компании не являются денационализированными или децентрализованными.
Главные рекомендации по реформированию сельскохозяйственной сферы были примерно те же, что и в остальных случаях:
– либерализация цен и ликвидация государственного заказа при сохранении некоторых государственных закупок;
– создание специальной сети распределения, смягчающей последствия роста цен на продовольствие для малоимущих;
– демонополизация торговли и снятие нетарифных барьеров для внешней торговли;
– приватизация сельскохозяйственных предприятий;
– введение института частной собственности на землю.
СПРАВКА. Во всех развитых западных странах сельскохозяйственные цены и фермерские хозяйства тем или иным образом субсидируются. Осуществляются также довольно широкомасштабные государственные закупки и государственная торговля сельскохозяйственными ресурсами.
В сфере энергетики – та же песня: увеличение цен на энергию; создание конкурентного рынка (децентрализация) (3,200). Цель понятна: сделать энергию недоступной большинству населения, снизить потребление, а «излишки» продать благополучным странам. Этим занялся хорошо себя зарекомендовавший во время приватизации Чубайс.
Для металлургии проблема ставилась грубо: цены поднять, сократить внутреннее потребление и заставить предприятия переориентироваться на экспорт. А кому это окажется не под силу – пусть закрывается. «Это неизбежно», «этому нельзя противиться», указывали эксперты МВФ (3,272). Сходное мнение приведено и для обрабатывающей промышленности, правда, в этом случае разговоры о свободном рынке сопровождаются характерным замечанием: «В то же время, однако, мало еще вообще сколько-нибудь Западных индустриальных стран действуют в полностью свободной рыночной экономике» (3,303).
Какими же виделись экспертам итоги? «Неизбежным результатом реконструкции промышленности, вероятно, будет длительная незанятость значительного числа рабочих» (3,312). Производство в первые годы сократится на 20%, а безработица достигнет 10% рабочей силы. «Тем не менее, возможно, производство будет разрушено в большей мере, чем предполагается» (3,354).
Считалось, что падение реальных доходов работников в ходе реформ принудит их к интенсификации труда при игнорировании заботы о здоровье, безопасности и соблюдении экологических норм. Предлагалось установить потолок для роста зарплаты, чтобы предотвратить раскручивание спирали зарплата – цены, и поддерживать минимальную зарплату.
Сферу торговли эксперты МВФ сочли неподготовленной для функционирования в режиме конкурентной рыночной экономики, и потому предложили быструю приватизацию розничной торговли. Необходимыми условиями успешных реформ в этом секторе считалась макроэкономическая стабилизация и полная либерализация цен; для смягчения последствий либерализации цен рекомендовалось на начальной стадии реформ прибегнуть к импорту продовольственных товаров – «хлеба, молока, масла, мяса» (2,10).
Свободная торговля с Западом рассматривалась в качестве одного из важнейших условий успеха рыночных реформ. Было подчеркнуто, что поддержание, а тем более расширение нашего экспорта прямо зависит от расширения импорта западного оборудования (3,204). Однако западная помощь для производства энергоносителей «не может быть реализована без отведения существенной роли международным нефтяным компаниям». И добавлено для непонятливых: «В зависимости от степени их участия (в поставках оборудования) иностранные фирмы примут большее или меньшее участие в увеличении экспорта» (3,367).
Этот мотив повторялся неоднократно: «Хорошо направленная западная помощь будет иметь критическое значение для реформ» (3,217). Странно, однако, что понятие «помощь» было приложено и к тем товарам и услугам, которые Россия должна была полностью оплатить. Собственно, только о такой «помощи» и шла речь!
Для успеха рыночных реформ нам рекомендовали импортировать и еще кое-что – например, опытных западных менеджеров, которых правительство могло бы пригласить по контракту для работы на наших предприятиях и для передачи опыта. Многократно указывалось на желательность импорта современного оборудования для реконструкции той или иной сферы хозяйства.
Естественно, возникает вопрос: а на какие средства можно предпринять широкомасштабные закупки товаров за рубежом? Наши экспортные возможности катастрофически сужались, долги нарастали, как снежный ком. МВФ не оставил этот вопрос без ответа: «будет эффективным сконцентрировать усилия на расширении экспорта энергетических ресурсов и сырья, где вероятно получение более быстрых результатов» (2,61).
СПРАВКА. На рынках сырья и энергоносителей существует широкий и устойчивый спрос. Однако цены на эту продукцию после периодов роста обычно испытывают долгосрочную тенденцию к падению и, кроме того, в значительной мере контролируются и регулируются развитыми западными странами.
Форсировать экспорт продукции, крайне дефицитной на нашем внутреннем рынке, предполагалось за счет увеличения на нее цен, что должно было сократить внутреннее потребление (2,62), и привлечения иностранных инвестиций в экспортные отрасли.
Были названы следующие условия для привлечения капиталов в нашу экономику:
– низкий уровень издержек на оплату труда (о том, каков этот «уровень», мы говорили в соответствующих главах);
– возможно более быстрое введение конвертируемости рубля, а для начала – доступ иностранных инвесторов к валютным аукционам (что создало полную возможность не для инвестирования в российскую экономику, а для вывоза капитала из России);
– создание рыночной инфраструктуры, сети финансовых и деловых услуг, усовершенствование хозяйственного законодательства, точное определение прав и ответственности на каждом уровне правительственного аппарата (не сделано до сих пор);
– предоставление льгот иностранным инвесторам (тут без комментариев).
Весьма заинтересовался западный капитал советской системой телекоммуникаций. Она их даже так сильно заинтересовала, что эксперты МВФ прямо называли важнейшим условием прогресса в этой отрасли обеспечение наиболее благоприятного режима для западных инвестиций. Что же касается сельского хозяйства, то здесь советчики настаивали в первую очередь на свободе импорта, на открытии границ для ввоза сельскохозяйственной продукции и на либерализации сельскохозяйственных цен.
Повздыхав затем насчет острых экологических проблем, могущих задеть и Западную Европу, эксперты МВФ развели руками: нет ни финансовых ресурсов, ни технологий, необходимых для решения этих проблем. Про западный капитал при этом, конечно же, даже и не вспоминают (3,273). Вопрос о западных инвестициях в обрабатывающую промышленность России вообще не поднимался: этой отрасли было уготовано резкое сокращение (3,352—354), что и произошло.
Советы по совершенствованию банковской системы контрастировали со всеми остальными своей детальностью и самим содержанием предложений. Здесь лозунг «всё либерализировать!» сменился лозунгом «всё контролировать!».
И, наконец, когда речь зашла о среднесрочных перспективах экономики, эксперты МВФ проявили интерес лишь к двум вопросам: динамике внешней задолженности и росту производства и экспорта энергоносителей (3,371—372).
СПРАВКА. Индустриально развитые страны Запада в целом (за исключением Японии и, до некоторого времени, Германии) уже более полутора десятилетий выступают в качестве нетто-импортёров капитала. Кроме того, большую часть своих зарубежных инвестиций они давно направляют в развитые же страны.
Таким образом, притока инвестиций в экономику экс-СССР от Запада можно было ожидать только в том случае, если это обещало немедленный обратный поток капитала, существенно превышающий первоначальные вложения. Но кроме сырья, ничто больше не могло составить этот «обратный поток». Для удешевления производства, собственно, и давались рекомендации по нашему «развитию». Во всех этих советах нет ни единого слова о благополучии самой России.
Западные финансисты давали и дают нам деньги для проведения реформ и советы, как их проводить, говоря при этом: «в результате ваша экономика станет эффективной». Совершенно не понятно, на каком основании некоторые люди делают вывод, что они говорят об эффективности нашей экономики ДЛЯ НАС? Эффективная экономика для России – это когда улучшается жизнь наших граждан, и растёт наша обороноспособность. А реально она становится эффективной для тех, кто давал деньги и советы!
Но люди продолжают верить в доброту и бескорыстность МВФ и вообще Запада. Интересно посмотреть, как относятся ко всему этому наши политики.
Александр Жуков, председатель комитета Государственной думы по бюджету, налогам, банкам и финансам:
«Финансовые условия, на которых нам предоставляется кредит, очень хорошие. МВФ дает нам кредит под 5% годовых, Мировой банк – и вовсе под 3%.
При этом никаких особых политических условий, по-моему, не выдвигается. А те, что есть: сбалансированный бюджет, улучшение собираемости налогов и экономия расходов, – это и условия нашего собственного правительства. Правда, есть и такой момент: если мы не выполняем взятых на себя обязательств по экономической политике, то можем не получить очередной транш кредита.
МВФ вообще часто подвергается критике, особенно в последнее время. Критика вполне заслуженная. Действительно, во многих странах, которым со стороны фонда была оказана помощь, есть серьезные проблемы. Но это следствие объективной ситуации.
Ведь и МВФ, в свою очередь, может сказать, что нынешние трудности возникли у России потому, что она не прислушивалась к рекомендациям фонда. Например, по сокращению бюджетного дефицита».
В общем, навел тень на плетень.
Михаил Задорнов, бывший министр финансов РФ:
«Мы получаем деньги от МВФ на очень выгодных условиях – 4 – 5% годовых. Большая часть кредита пойдет на поддержание валютного резерва страны. А остальные деньги – в общую копилку бюджета, откуда будут выделяться средства на заработную плату, на оборонный заказ, на другие плановые расходы. (А.П. Паршев заметил, что нигде в этих сферах долларами не платят, а потому это – кредитование не России, а Запада, – Авт.).
Что же касается условий, на которых нам предоставляется кредит МВФ, то они разбиваются на три направления: жесткая налогово-бюджетная политика, структурная перестройка экономики в пользу конкурентоспособных отраслей (то есть сырьевых отраслей, – Авт.) и наведение порядка в банковском секторе. В целом эти условия созвучны антикризисной программе правительства. Поэтому все обвинения в подчинении России «диктатуре» МВФ попросту абсурдны».
Этого деятеля можно понять. Ведь он один из тех, кто подписывал «кабальные» условия с МВФ.
Алексей Подберезкин, бывший заместитель председателя комитета Государственной думы по международным делам:
«Не могу согласиться с теми, кто утверждает, что кредит выгоден прежде всего международным финансовым спекулянтам. Ведь то, как используется кредит МВФ, в основном зависит от нас. Хозяева денег – мы».
О, святая простота!
Для роста нет причин
Внешний наблюдатель, послушав выступления наших руководителей, может сказать, что мы удивительная страна: почти полностью проели свои основные фонды, и всё же умудрились устроить какой-то экономический рост. Но это только на первый взгляд. На самом деле никакого роста нет, а есть хитрая статистика.
За время реформ мы испытали три крупных падения, – 1992 года, 1995 года и 1998 года. В июне 1992 года сверхжесткая финансовая политика привела к замене на ключевом посту председателя Центробанка монетариста Г. Матюхина на В. Геращенко, и произошел переход к безоглядной эмиссионной политике. И как следствие получили огромную инфляцию.
В 1994-м реальные доходы населения достигли наивысшего уровня за все время предшествовавших реформ. И в том году чрезмерное ужесточение финансовой политики привело к резкому ускорению спада и кардинальному ухудшению структуры экономики. Именно тогда был «переломлен ее хребет», но рост благосостояния (проедание накопленного при советской власти и заимствование у будущих поколений) обеспечил необходимый для продолжения жесткой политики «наркоз».
В 1995 году было прекращено финансирование бюджетного дефицита кредитами Центробанка, и расходы федерального бюджета упали с 24 до 16% ВВП. Не то что восстановление, но даже поддержание достигнутого уровня жизни при такой политике было невозможным. Для своего поддержания государство развернуло пирамиду ГКО, которая рухнула в августе 1998 года, в очередной раз обрушив сбережения граждан и увеличив цены импортных товаров.
Конечно, доходы населения, учитываемые официальной статистикой, не включают значительную «теневую» составляющую. Но мы не имеем и точного представления об инфляции (знание которой необходимо для определения реальных доходов населения). А впрочем, как бы то ни было, это не влияет на общее направление изменений.
Последнее падение сопровождалось четырехкратным обесцениваем рубля по отношению к доллару. А это привело к ограничению импорта и удовлетворению внутреннего спроса за счет восстановления части ранее закрытого производства. Кроме того, цены на нефть достаточно сильно выросли. Вот и все истоки роста.
Сегодня факторы, влиявшие на восстановление докризисного ВВП, исчерпались. В самом деле, рубль при постоянной инфляции держится по отношению к доллару на одном и том же уровне, что эквивалентно его подорожанию по отношению к доллару. Все российские производители, которые могли своими товарами «заместить» импортные, уже это сделали. Выросли не менявшиеся долгое время тарифы на газ, электроэнергию, на железнодорожные перевозки. Да цены на нефть упали.
Есть еще одна хитрость. Обычно ВВП считают в рублях. А как же инфляция? А как учесть рост цен в «теневом секторе», когда он соприкасается со «светлым сектором»? Ведь все это ведет к увеличению ВВП в денежном выражении. А повышение цен на продукцию естественных монополий? Сколько-нибудь точные оценки погрешностей, вносимых этим фактором, вряд ли возможны. Но одно ясно, погрешность расчета роста по крайней мере не меньше самого роста. А если учесть заинтересованность самих считающих в таких искажениях, то вот вам и рост при реальном падении.
Десять лет стагнации привели к тому, что у нас сегодня существует проблема с кадрами. Не хватает квалифицированного персонала практически во всех сферах деятельности без исключения, и жалуются на них буквально все. Нет квалифицированных рабочих для расширения производства. Трудовые коллективы за последние годы деградировали – кто-то ушел с завода, кто-то постарел, кто-то спился от безделья. ПТУ позакрывались или перестали готовить кадры, а хорошего токаря готовить долго… Вот и конец мифа о России как о стране с изобилием высококвалифицированной рабочей силы. А значит, и конец иллюзий относительно возможности роста за счет повышения загрузки простаивающих мощностей.
Экономические реформы с точки зрения дяди Васи
Беседуя с разными людьми о современной жизни, можно сформировать образ этакого энтузиаста реформ, жизненный уровень которого за время самих реформ упал в несколько раз. Зовут его Иван Петрович, или, допустим, дядя Вася.
«Родился» наш дядя Вася во времена агипропа, вскормился с радио-тарелки, и далее мужал и развивался вместе с газетами и телевидением. Теперь он донашивает одежду, купленную еще при «старом режиме», обожает газету «Московский комсомолец», и от телевизора его за уши не оттащишь. Голосовал он за Ельцина и Путина, но любит Явлинского и Хакамаду. Свои комментарии к «катехизису реформ» дяди Васи мы сделали курсивом.
1. Социализм показал свою полную несостоятельность и о нем надо забыть.
Социализм – прозвище «режима», а страна, о которой идет речь, называется Россия. Если сравнить социально-экономические параметры России 1920 и 1970 годов (за полвека), очевидно, страна совершила рывок. Несостоятельность ли это?…Зато теперь, если сравнивать 2000-й с 1900-м (за столетие), рывок не так заметен.
2. Социалистическое хозяйство было в глубочайшем кризисе. Для выхода из кризиса нужны не реформы, а полный слом.
Хозяйство – оно и есть хозяйство. Если его сломать, кризис-то никуда не денется.
3. От развала СССР будет только одна польза. Хватит всех кормить. Надо жить для себя.
Но как быть с потерями от разрыва хозяйственных связей, появления таможенных барьеров и местных денежных систем и т. д.? Если из нашей страны вывозят невосполнимые ресурсы, а взамен везут еду, которая вырастает ежегодно, значит ли это, что мы «живём для себя»?
4. Реформы делалась на научной основе. Конечно же, опираясь на последние достижения западной экономической мысли. Монетаризм называется.
Вообще-то монетаризм – лишь одна из теорий экономической науки. Нигде и никем не доказано, что она лучше всех прочих теорий.
5. Сами «реформаторы» экономически грамотные. А как же, СМИ называют их экономистами, они имеют ученые степени, говорят непонятно.
Не все экономисты со степенями согласны с правильностью реформ, и, кстати, в СССР экономикой тоже не пеньки руководили.
6. Мы строим «западное» общество.
Правда, не ясно, в какой стране его можно увидать. Сколько стран «Запада», столько и «западных обществ».
7. Экономические структуры, основанные на конкуренции, более эффективны. Они производят больше при тех же затратах, чем плановые. «Рынок» эффективнее «плана».
Правда, не ясно, есть ли у рынка дефекты, и если есть, то почему о них нам не сообщают. Неужели нет?!
8. Частная собственность эффективна.
Трудно требовать от дяди Васи знаний о так называемой «революции менеджеров» в США 70-х годов. Эффективность деятельности фирмы зависит от деловых качеств директора, от его полномочий и умения принимать решения в рамках своих полномочий, а не от того, кому формально принадлежит предприятие. И еще маленькое замечание. Если процесс приватизации применяется не к общенародной собственности, а к личной, то он квалифицируется в Уголовном Кодексе любой страны как «воровство».
9. Монополизм вреден.
Опять же дядя Вася не знает, что основную часть товаров и услуг производит минимальное число фирм, а все огромное количество других фирм в сумме, по отдельным товарам, иногда не дают и 20% выпуска.
10. Роль государства в экономике отрицательна.
Но в ведущих капиталистических странах государства не забывают играть эту роль! Только в России она почему-то «отрицательная».
11. Важнейшее для общества дело – максимизация прибыли.
Но обычно эту максимизацию осуществляют в короткой временной перспективе. Поэтому вложения, например, в науку становятся не выгодными. Вложения в развитие – не выгодными!
12. Свободные цены – основа процветания.
Предполагается, что цены должны занять равновесное положение. А в реальности либерализация привела к тому, что они, вместо того, чтобы стабилизироваться около цен «равновесия», при которых спрос равен предложению, породили многолетнюю инфляцию.
13. Реформы – это полные прилавки.
Конечно, нам не сообщают, что сегодня в дефиците не товары, а деньги. Но так как деньги никто не выставляет «на прилавок», вот этот дефицит и не виден.
14. Главное – это борьба с инфляцией.
Опять же дядя Вася не знает, что инфляция – это следствие, а не причина болезненного состояния экономики. Инфляция подобна температуре больного. Снижать ее надо только тогда, когда она превышает критические значения, поскольку само наличие повышенной температуры отражает лишь борьбу защитных сил организма с болезнью, а излишнее снижение ее замедляет эту борьбу и грозит переходом в хроническое течение. Более того, практически во всех странах инфляция существует, и когда она начинает уменьшаться ниже некоторого значения, правительства принимают меры по ее восстановлению.
15. Денежную массу надо ограничивать.
Это вывод из ошибочной цели: снижения инфляции. Реально снижая инфляцию, получаем падение производства. Рассуждения «реформаторов» имели бы смысл при инфляции спроса, когда в стране много неотоваренных денег. Однако сейчас в России другой вид инфляции – инфляция издержек, при которой производитель вынужден повышать цену на изделия, поскольку повышается цена на сырье.
16. Государственные расходы надо сокращать.
Если задача реформ – в уменьшении производства и населения, то дядя Вася прав, и «реформаторы» идут в правильном направлении. В вот, знаменитый экономист Кейнс рекомендовал в период спада как раз увеличивать расходы государства, что в соответствии с правилом мультипликатора Кейнса приводит к увеличению выпуска, а потому и потребления, во много раз большему, чем эти расходы.
17. Наше спасение в фермерстве.
В США и в других странах основную часть сельскохозяйственной продукции дают крупные хозяйства с развитой технологией и капиталоемкими техническими средствами. Попытка перехода к мелкотоварному фермерскому хозяйству может привести к печальным последствиям и для страны, и для фермеров. Однако для фермеров, как для приусадебных и садово-огородных участков, есть свои «экологические ниши».
18. Отечественные товары неконкурентоспособны.
Товары «оттуда» оказались очень разные. Так, продовольствие наше лучше, и собрать компьютер у нас могут не хуже, чем в Гонконге. Для выхода на зарубежный рынок, кроме высокого технического уровня, нужны большие финансовые вложения, в частности, и на рекламу.
19. Зато у нас демократия.
Реформаторы действительно именуют себя демократами. Но реально сейчас в России не демократия, а буржуазно-бюрократическая диктатура.
20. Зато у нас свобода.
Правда, не ясно от чего. От получения зарплаты, социальной защиты, образования, медицины?
21. Официальной статистике надо доверять.
Нельзя удержатся, чтобы не привести пример. В конце 2000 года Г. Греф объявил, что у нас в этом году небывалый рост за последние 30 лет, – более 7%. Предположим, у вас было 100 рублей мелочью. Они у вас выпали из кармана, и вы смогли собрать только 90% от исходной суммы. Говоря нормальным языком, вы потеряли 10 рублей. Предположим, что такое несчастье с вами случилось несколько раз и в итоге у вас осталось 30 рублей. Но не всегда идет неудача. Однажды вы нашли 3 рубля. Говоря языком статистики, ваши деньги увеличились на 10%. Но это не те 10%, что у вас были вначале. А экономические шулеры постоянно ловят простаков на этих процентах. Вот вам и статистика.
22. Доллар – эталон нашего благосостояния.
Пропагандируется мысль о том, что курс доллара США на торгах Московской межбанковской валютной биржи объективно показывает соотношение рубля и доллара, российской и мировой экономик, а также соответствует инфляции. На самом же деле этот курс определяется правительством (через Центральный банк и зависящие от него коммерческие банки) и отражает его интересы, в том числе политические.
23. Демократы следят за уровнем минимальной зарплаты, то есть заботятся о населении.
Это было бы так, если бы на минимальную зарплату можно было прожить.
24. Неизменность курса реформ – залог процветания в будущем.
Когда же дядя Вася поумнеет?
…Людям, недовольным своим положением, вообще свойственно поддерживать реформы, потому что они соответствуют их мечтаниям о лучшей жизни. Но результат никогда не бывает абсолютно хорошим, хоть сто раз повтори, что реформы – залог процветания в будущем.
О «реформах» скажем еще вот что: здесь есть некая игра слов. Горбачев проводил перестройку, а слово перестройка совершенно точно переводится словом реформа. Дядя Вася был за перестройку. А предсовмина Рыжков, помнится, плакал: дайте же, наконец, поработать. Не дали реформаторы капитализма поработать реформатору социализма. Здесь интересно не только то, что на протяжении всей истории России реформаторы сменялись еще более крутыми реформаторами, но и то, что всякого рода перестройщикам всегда что-нибудь мешало, а дядя Вася их всегда поддерживал.
Реформатором промышленности был предсовмина Косыгин при Брежневе; добиться успеха ему помешала идеология (дядя Вася был не против его реформ). Реформатору сельского хозяйства Хрущеву, приказавшему кукурузе торчать от Балтики до Якутска, помешал климат (а дядя Вася пел песни про «царицу полей»). В 1930-е годы вождь народов Сталин, если кто помнит, проводил реконструкцию (мешали вредители, а дядя Вася требовал разбить их собачьи головы). А незадолго до сталинской реконструкции вождь пролетариев Ленин учудил революцию (тоже реформа, только быстрая), и почти сразу начал «перестройку» – нэп. До конца не довел, помер. Дядя Вася на похоронах очень плакал.
Предсовмина Керенского даже не вспоминаем, не дали большевики товарищу поработать. А до него, как все знают, реформы проводил предсовмина П. Столыпин. Ох, как ему мешали, пришлось вешать глупых людишек. «Дядя Вася», из-за отсутствия телевизоров, тогда был совсем другой: более адекватно оценивал происходящее.
Реформатору Витте помешала революция 1905 года. Никак не удавалось перестройщикам и реформаторам добиться такой ситуации, чтобы их реформы совпали во времени с процветанием страны.
Наших же нынешних реформаторов следует по праву назвать самыми блестящими завершателями дела революционеров, реконструкторов, перестройщиков. Но вот беда, хоть дядя Вася их и поддерживает, но им тоже мешают! Боря Немцов даже целую историю в лицах придумал. Будто бы помирает больной, пришли умницы-хирурги, собрались реформировать больное тело скальпелем, вдруг, откуда ни возьмись, Лужков. И давай хирургов под руку толкать! «А в результате, – говорит Немцов, – изуродовали труп». Это дословно.