— Будь добра, юная… леди, повтори еще раз?
И в образовавшейся в его черепе темноте он очень четко услышал:
— Сегодня я сама приготовила печенье, мистер полицейский. Я мыла руки, — и нервно добавила: — печенье чистое и вкусное. Именно это я только что сказала, и они именно такие.
Ваймс открыла глаза с мыслью: «гоблины пекут печенье», и взял немножко неуклюжее, но вполне аппетитное печенье с блюда, потом вновь прикрыл глаза и спросил:
— Почему грибы плачут?
В темноте он услышал оханье девочки и ее ответ:
— Они плачут потому, что кругом очень много других грибов. Это все знают.
Ваймс услышал тихий звон посуды за спиной, и когда он отвел руку, то услышал голос мисс Бидл:
— Нет-нет, оставайтесь в темноте, командор. Значит, это то, что о вас говорят гномы, правда.
— Понятия не имею, что обо мне говорят гномы. И что же это, мисс Бидл?
Ваймс открыл глаза. Писательница сидела в кресле почти прямо напротив, а Слезы гриба с видом человека, которому приказали ждать, пока не отменят приказ, стояла с блюдом в руках. Она умоляюще посмотрела сперва на Ваймса, потом на его сына, который с интересом изучал девочку-гоблина, хотя, зная Сэма-младшего, большая доля его интереса была связана с печеньем. Поэтому Ваймс сказал:
— Хорошо, парень, можешь попросить у юной леди печенье, но помни о своих манерах.
— Они говорят, что в вас сидит тьма, командор, но держите ее в клетке. Говорят, это подарок из Кумской долины.
Ваймс заморгал на свету:
— Гномьи суеверия в пещере гоблинов? Что вам известно о гномах?
— Довольно много, — ответила мисс Бидл. — И еще больше о гоблинах. Они, как и гномы, верят в Призываемую тьму. В конце-концов, все они создания, живущие в пещерах. Призываемая тьма реальна. Она не в вашей голове, командор. Не важно, что вы слышите ее именно там. Даже я иногда ее слышу. Боже мой, из всех на свете, именно вам должно быть понятно, когда происходит подмена личности. Она реальна, даже если вы в нее не верите. Меня научила этому моя мать, а она была гоблином.
Ваймс оглядел сидевшую перед ним миловидную женщину с каштановыми волосами, и вежливо сказал:
— Не может быть.
— Ладно, может я хотела привнести немного театральности? Но, действительно, мою мать в три года нашли и воспитали гоблины в Убервальде. И до одиннадцати лет - я говорю об этом приблизительно, поскольку она до конца жизни не имела представления, сколько прошло лет - она была полностью уверена, что она гоблин и вела себя соответственно, а так же разговаривала на их языке, который безумно тяжело изучить, если вы с ним не родились. Она с ними ела, возделывала свой участок на грибной ферме, и ее высоко ценили за то, что она очень умело разводила крыс на ферме. Однажды она призналась, что до того, как повстречала моего отца, лучшие ее годы были прожиты среди гоблинов в пещере.
Мисс Бидл помешала кофе ложечкой и добавила:
— А еще она сказала мне, что худшие воспоминания, преследовавшие ее в кошмарах, и, добавлю, которые теперь преследуют и меня, о том дне, когда жившие неподалеку люди обнаружили, что среди ужасных подлых подземных созданий, которые известны тем, что пожирают детей, живет златокудрая и розовощекая девочка. Но как бы она не кричала и не дралась, они вытащили ее из пещеры, тем более, что люди, которых она считала своей семьей, были убиты у нее на глазах.
Возникла пауза. Ваймс с некоторым испугом посмотрел на сына, который, к счастью, увлеченно читал новую книжку.
— Вы не притронулись к своему кофе, командор. Вы просто держите его в руках и смотрите на меня.
Ваймс сделал большой глоток обжигающего кофе, но даже не заметил этого:
— Это правда? Простите, не знаю, что сказать.
Слезы гриба внимательно следила за Ваймсом, готовая ринуться в атаку с предложением печенья. Которое оказалось на удивление вкусным, и чтобы скрыть свое смущение, Сэм похвалил его и взял еще одно.
— Тогда и не о чем говорить, — ответила мисс Бидл. — Убиты, и безо всякой на то причины. Так бывает.
Всем известно, что они бесполезные существа, разве нет? Говорю вам, командор, это правда. Самые чудовищные поступки в мире совершаются людьми, которые считают, действительно считают, что они поступают хорошо, особенно, если в дело вовлечено какое-нибудь божество. Так что ушло очень много времени и прочих вещей, чтобы убедить маленькую девочку, что она больше не одна из ужасных гоблинов, а действительно одна из людей, которые вовсе не ужасны, потому что они были твердо уверены, что все эти обливания холодной водой и чудовищные побои за то, что она говорит по-гоблински или отрешенно напевает гоблинские песенки, все это делается ради нее самой. К счастью, хотя она так не думала, она была умной, сильной, и быстро училась. Она научилась быть хорошей девочкой, научилась носить правильную одежду, научилась есть ножом с вилкой, кланяться и благодарить за все, что получает, включая оплеухи. И она так навострилась не быть гоблином, что ей разрешили работать в саду, откуда она сбежала, перебравшись через стену. Им так и не удалось ее сломать, и она сказала мне, что внутри нее всегда будет жить гоблин. Я никогда не видела отца, но судя по словам моей матери, он был добрым и трудолюбивым человеком, а еще, подозреваю, что он был терпеливым и понимающим.
Мисс Бидл поднялась и отряхнула платье, словно пытаясь смахнуть с себя крупинки этой истории. Стоя в ситцевой комнате рядом с арфой она заявила:
— Я не знаю, кем были те люди, что убили ее сородичей и били мою мать, но если я когда-либо узнаю, кто это был, я бы не раздумывая убила их, потому что хорошие люди не должны быть такими плохими. Добро заключается в поступках человека, а не в его молитвах.
Так уж случилось, что мой отец был ювелиром, и вскоре он узнал, что моя мать очень одарена в этом вопросе, возможно именно из-за времени, проведенного с гоблинами, которые хорошо чувствуют камни. Уверена, иметь жену, которая, расстроившись, ругается по-гоблински, а гоблинские проклятья могут длиться по четверть часа, не просто. Она, как вы можете догадаться, не была создана для чтения книг, а вот мой отец был, и однажды я задумалась, а насколько трудно писать книги?
В конце-концов, основные слова будут «я», «и», «это», и остается еще богатый выбор, так что большая часть работы уже проделана за тебя. Это было пятьдесят семь книг назад. Похоже, это срабатывает.
Мисс Бидл села в кресло и наклонилась вперед.
— У них, командор, один из самых трудных языков, какой только возможно вообразить. Значение слов меняется, в зависимости от стоящих рядом с ними, оратора, слушателя, времени года, погоды и еще целой кучи вещей. У них имеется даже собственный эквивалент поэзии. Они умеют обращаться с огнем… а три года назад большую часть из них захватили и увезли неизвестно куда, потому что они досаждают людям. Разве вы не поэтому приехали?
Ваймс глубоко вздохнул.
— Вообще-то, мисс Бидл, я приехал проведать поместье моей супруги, и показать сынуле как живет деревня. В процессе этого я уже был арестован по подозрению кузнеца и увидел истерзанное тело женщины гоблинов. Кроме этого, мне так и не известно, где именно находится вышеозначенный кузнец, и, мисс Бидл, тот, кто смог бы просветить меня по этому поводу.
— Да, я тоже видела тело, и, к моему большому сожалению, не могу сказать, где находится Джетро.
Ваймс задумчиво уставился на нее. Похоже, она говорила правду.
— Значит, он не прячется в какой-нибудь шахте?
— Нет, я проверяла. Я уже везде посмотрела. Никаких следов. Ничего. И его родители тоже не имеют представления, где он. Он, конечно, своевольный, но не мог исчезнуть, ничего не сказав мне. — Смутившись, она опустила глаза.
Ее молчание было говорящим. Ваймс нарушил тишину:
— Пока я жив, убийство той девушки на холме не останется безнаказанным. Можно сказать, я принял его очень близко к сердцу. Думаю, кто-то решил подставить меня и сбить со следа. — Он сделал паузу. — Скажите, те горшочки, что делают гоблины. Они ведь постоянно носят их с собой?
— Да, конечно, но только те, разумеется, что нужно наполнять в данный момент. — С заметной нервозностью ответила мисс Бидл. — Это важно?
— Что ж, можно сказать, полицейский вынужден мыслить на языке гоблинов: все на свете зависит от всего на свете. И, кстати, кому еще известно про ваш ход, ведущий в пещеру под холмом?
— Почему вы решили, что у меня есть такой ход?
— Давайте разберемся. Этот дом расположен практически у подножия холма, и, если бы я жил здесь, то вырыл бы себе добрый погреб. Это одна из причин, а другая, спросив, я заметил искру в ваших глазах. Хотите, я снова задам тот же вопрос?
Женщина открыла было рот, но Ваймс поднял вверх палец:
— Я не закончил. Вчера вы каким-то чудом попали в пещеру так, что никто не заметил, как вы поднимались по холму. Мне каждый твердит, что здесь всегда кто-нибудь за тобой наблюдает, и так уж удачно случилось, что как раз вчера кое-кто это делал для меня. Прошу, не тратьте зря время. Вы не замешаны в известных мне преступлениях - вы ведь понимаете, что дружить с гоблинами не преступление? — Он еще подумал и добавил:
— Хотя, возможно, некоторые люди в округе так и считают. Лично я - нет, и я не тупой, мисс Бидл. Я видел в местном пабе голову гоблина. Она выглядит так, словно она здесь уже давно. А теперь, если вы не против, я бы хотел вернуться обратно в пещеру так, чтобы меня никто не видел, потому что у меня есть несколько вопросов.
— Вы хотите допросить гоблинов?
— Нет. Это слово подразумевает запугивание. Я же просто хочу получить информацию, которая нужна мне для начала расследования убийства девушки. Если не хотите помогать, то, боюсь, это будет ваш собственный выбор.
Глава 14
На следующий день сержант Колон не явился на службу. Миссис Колон, едва вернулась со своей работы, с мальчишкой прислала записку[36]