— Уандер! — завопил Чарльз с сильным бостонским акцентом. — Уандааа!
Я услышала, как колеса скейта зашумели по гравиевой дорожке над пляжем.
— Мама тебя ищет.
Маму мучила паранойя с того самого дня, когда погибла Лаки. Она требовала, чтобы мы с Чарльзом звонили ей каждые две минуты и говорили, где мы находимся и когда будем дома.
Если мы задерживались минут на десять, она снаряжала поисковый отряд.
Я поцеловала Дага еще раз, быстро и незабываемо, и он исчез в темноте пляжа. Я встала на песок и закричала:
— Заткнись, Ча-а-арльз!
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
Как ни странно, но моя связь с Дагом помогла мне почувствовать симпатию по отношению к Джен Бурке. Теперь я понимала, почему она становилась такой злой. Этот парень умел целоваться, но только не пытайся сблизиться с ним.
Правила общения с Дагом:
МОЖНО: позволять ему щупать тебя в темноте, без лишних свидетелей.
НЕЛЬЗЯ: пытаться взять его за руку на людях или распространяться каким-либо образом, в какой бы то ни было форме о том, что вы вместе. Этот факт должен строжайшим образом храниться в тайне, как секрет государственной важности, а не то мир перевернется, если выболтаешь всю правду,
МОЖНО: мечтать о нем на уроках, желательно во время экзаменов, что непосредственно должно повлиять на то, сдашь ты их или завалишь.
НЕЛЬЗЯ: мечтать о том, что Даг признает перед своей группой или одноклассниками, что вы встречаетесь, и ни в коем случае НЕЛЬЗЯ открыто демонстрировать, что ты питаешь к нему слабость, перед его друзьями в группе.
МОЖНО: крадучись вылезать из окна спальни поздно вечером (ночью), чтобы встретиться с ним на пляже. МОЖНО: не обращать внимания на то, как Знайка следит за тобой из окна, когда ты вылезаешь из окна своей комнаты и спускаешься по дереву. МОЖНО: лежать с Дагом на одеяле, которое он расстелил на песке. МОЖНО: давать ему целовать тебя и трогать часами напролет. МОЖНО: позволять ему просить тебя отдаться ему.
НЕЛЬЗЯ: отдаваться.
Даг не совсем отвечал моим представлениям о том, каким должен быть мой парень в Девонпорте. Он не был таким парнем, как Знайка, который предлагал поднести твой рюкзак, или открывал перед тобой дверь, или обменивался любезностями с твоими родителями (когда подвозил до дома после репетиций), как с нормальными людьми, а не как со слабоумными, от которых надо бежать подальше при первой же возможности. Когда мы с Дагом встречались в школе, он бормотал себе под нос «привет» и шел дальше, а во время репетиций набрасывался на меня, если я неправильно брала ноту, или говорил:
— Это «Уандерз бэнд» или «Дагз бэнд»?
Когда мы оставались одни, он был совсем другим. Все те милые глупости, которые хочет услышать каждая девушка, Даг бросал прямо в цель: «Ты такая красивая», «Я тебя так хочу». «У тебя зашибенный голос, как у рок-звезды». Еще, еще, еще.
Однажды после репетиции мы целовались у него дома, пока его отец был на работе. Было еще только шесть часов, но в комнате уже было темно. Только телевизор мерцал. Я была раздета по пояс, а Даг лежал на мне, его рука была у меня между бедер, но еще не там, сами понимаете где. На мне все еще были джинсы, хотя то, с какой нарастающей страстью Даг терся об меня, говорило о том, что джинсы с меня скоро слетят,
— У тебя есть, ну, это, сам знаешь? — прошептала я ему на ухо в момент, когда мы оба, тяжело дыша, вконец потеряли голову.
«Была не была, — подумала я, — надо просто сделать это». Мы с Дагом уже так часто были почти у цели во время тайных свиданий под одеялом поздно вечером на пляже, и если бы мы перешли эту грань, то могли бы официально стать парнем и девушкой. Но отец Дата мог прийти с работы в любую минуту. Если делать это, то надо делать быстро.
— Ага, — пробормотал он.
Он спрыгнул с меня и бросился в свою комнату.
— Сейчас приду, — крикнул он уже из глубины спальни.
Пока он отсутствовал, у меня было время все обдумать.
«Неужели мне хочется, чтобы в первый раз все произошло именно так, — подумала я. — Трахнуться по-быстрому в гостиной какого-то парня, под смех за кадром по телевизору и аплодисменты зрителей очередного ток-шоу?»
Я была уверена, что Лаки всегда рядом. Осознавая, что дух Лаки витает где-то поблизости, я всегда держала под контролем свое поведение — когда врубала на полную катушку «Девил догз» поздно вечером, когда списывала ответы у умненьких девчонок на контрольной по химии, когда трогала себя под одеялом после возбуждающих встреч с Дагом. И все из-за того, что мне казалось, Лаки наблюдает за мной. В своем воображении я представляла, как она поднимает большой палец вверх в знак одобрения, когда я показываю класс на танцах или довожу до ума песню на репетиции «Дагз бэнд», а если я не могла ничем похвастаться, то видела, как колышутся ее светлые волосы, когда она отворачивается от меня с отвращением.
Я думала о том, как выгляжу в глазах Лаки в тот момент, распластавшись в чужом доме на диване, с которого свисает моя блузка, лифчик расстегнут, но еще не снят, волосы разметались на подушке.
Что скажет Лаки? «Жалкая картина», — вероятно, подумала бы Лаки. «Поступай как знаешь, Уандер Блэйк», — были бы ее слова. В отличие от Лаки, я не собиралась ждать какую-то мифическую «настоящую любовь», но я точно знала, что не хочу, чтобы в первый раз все произошло именно так.
Когда Даг вернулся в гостиную, похлопывая пачкой презервативов по запястью, он увидел, как я, сидя на диване — лампа включена, телевизор выключен, — застегиваю пуговицы на кофте,
— Че такое? — удивился он.
Он выключил свет и, вернувшись на диван, присел рядом со мной и принялся дышать мне в шею, как будто пытаясь повторить тот момент, когда ему пришлось остановиться и броситься вон из комнаты за презервативом.
Я вырвалась из объятий, в которые он попытался меня заключить, и сказала:
— Не хочу, чтобы все произошло именно так. Извини… — начала было я извиняться, но тут же одумалась: а почему, собственно я должна просить прощения?
— Да ладно тебе, Уандер. Он постучал ладонями себе по коленями, как будто приглашая меня сесть на них.
Я отвела глаза от бугорка, поднимавшегося у него в трусах, и сказала:
— Ты даже не хочешь признать меня своей девушкой.
— Блин, так вот в чем дело!
— Да. В основном это. Может быть. Я только… Я только… Только я не готова еще.
Мне казалось, что он скажет: «Я подожду, когда ты будешь готова. Я все понимаю».
Но он только буркнул:
— Убирайся.
— Ты не шутишь?
Такое впечатление, что римский бог Вулкан вытащил мое сердце раскаленными щипцами.
— Да, я серьезно. Мне не надо этого дерьма.
Даг взял с журнального столика пульт и включил телевизор.
Я стояла перед ним как громом пораженная, не в состоянии вымолвить ни слова.
— Я же сказал, уходи, — невнятно пробормотал он.
Он накинул на колени плед, и я заметила маленькие капельки пота у него на лбу.
— Даг… — попыталась я снова сказать.
— Можешь не приходить на репетиции. Ты больше не в группе.
ПЯТНАДЦАТЬ
На следующий день в школе я ходила опустив плечи, как в прострации, чувствуя себя так, будто меня пинали в живот и били по лицу.
Нет, только не это — контрольная по алгебре! А я провела всю ночь в своей комнате, уставившись в темное бездонное небо. Извините, уважаемый учитель, забыла выучить, вообще забыла об учебе. Мы же оба знали, что я завалю этот предмет, поэтому ничего страшного, если я просто уставлюсь бессмысленно в окно, пока ручка Джен Бурке бегает по листу, записывая ответы контрольной, не обращая внимания, есть я или нет меня?
На большой перемене Знайка подошел ко мне, когда я одиноко сидела под деревом, дрожа от холода без куртки на декабрьском морозе. Он уселся рядом со мной и протянул бумажный пакет:
— На, возьми, я принес тебе какао. — Затем он пропел, как оперный певец: — Я пришел, и все будет хорошо!
Мне было не смешно. Я знала, что Знайка просто пытался развеселить меня, но мне хотелось, чтобы Даг принес мне какао, чтобы Даг смешил меня, чтобы Даг смотрел на меня по-щенячьи наивно и преданно.
Слезы хлынули градом по моим щекам, и мне хотелось, чтобы глаза могли всосать их обратно, чтобы Генри не видел меня такой. Я посмотрев в его карие глаза и подумала: «Почему я не могу быть такой, как ты — хорошей и надежной и, может быть, немного заумной, а не расфуфыренной девицей, претендующей на роль рок-звезды?»
Дрожащим голосом, который появляется, когда силишься не заплакать, я сказала ему:
— Мне надо побыть одной, Генри… Если ты не против.
Пока я смотрела вслед удаляющемуся Генри, я увидела Джен Бурке. Она стояла, подперев кирпичную стену школы, с сигаретой в руке. Даг стоял, нависнув над ней, опершись о стену руками по обе стороны от нее и таким образом прижимая к стене. Она была довольно далеко от меня, но я уверена, что ее ехидный взгляд был направлен в мою сторону.
Забью на школу сегодня. Забью на девонпортскую школу вообще!
Я бежала всю дорогу до танцевальной студии. Мне пришлось сделать большой крюк, чтобы не пробегать мимо продуктового магазина, где работала мама. Когда я прибежала в танцкласс, то поняла, что пребываю в лучшей форме, чем несколько месяцев назад, когда мы бегали с Триной. Тогда мои мышцы болели и я задыхалась всю дорогу. На этот раз я была полна энергии, готова свернуть горы, и ничего у меня не болело, только немного пота немножко выступило.
Бегом поднимаясь по лестнице в зал, я вспомнила: «Ах да, демо-запись». Прошло три месяца, а от Ти га ни слова. Я могла только предполагать, что звукозаписывающие компании сочли не только мое пение смехотворным, но и то, что Тиг вообще рассматривал мою кандидатуру. Математические способности, которые отсутствовали в первую половину дня, вдруг дали о себе знать когда я подсчитала в уме: ни Дата, ни группу ни хорошей успеваемости (все по нулям). К тому же еще и Тиг не проявился. Это означало, что последнее, на что я надеялась, тоже растаяло как дым. Черт.