анных шортах и высоких сапогах перепевает песню «Грин дэй» на манер любовной баллады посреди торгового центра в Нью-Хемпшире.
Я встала и передала микрофон ведущему, а тот объявил:
— Э-эм, поблагодарим Уандер! Уандер будет раздавать автографы перед универсамом «Джей-Си Пенни» через пятнадцать минут.
А теперь хочу представить вам лидера утреннего хит-парада для тех, кто за рулем, в Нью-Хемпшире, поприветствуем этих отвязных парней…
Я спустилась со сцены и ушла за кулисы.
— Оригинально, ты можешь объяснить, как это понимать? — спросил Тиг.
— Просто «девочки бывают разные», — ответила я.
— Чтобы больше такого не было, — отрезал Тиг.
Работники службы безопасности торгового центра провели меня к столу, где уже стояла длинная очередь за автографами. Мне было неудобно выступать в качестве образца для подражания. В конце концов, я ведь просто полураздетая двоечница, бросившая школу. Просто на этой неделе моя песня стала победителем радиоэфира в хит-параде журнала «Билборд», но это всего лишь неотъемлемая часть моей работы. Я надела маску улыбающейся, довольной жизнью поп-принцессы и стала подписывать компакты, постеры, обложки журналов и кроссовки. Снимок на память с одной, потом с другой коротышкой, которые робкими детскими голосками говорили мне, как безумно им нравится песня «Попсовый баббл-гам», и спрашивали, дружим ли мы с Кайлой и не собираюсь ли я замуж за Фреди Портера.
Где-то на сотом автографе я подняла глаза и увидела Лиама, затесавшегося среди команды десятилетних футболисток в спортивной форме.
По росту они едва доходили ему до пояса, зато Лиам не дотягивал до них по экипировке. Он сунул мне подписать обложку журнала «Тин герл» с моим портретом.
— Ну что, в блондинку перекрасилась? — спросил он.
Я потянула себя за локон и посмотрела на цвет «платиновый блондин».
— Ага, — сказала я. — Песня поднялась на три пункта в хит-параде после того, как я появилась в программе «Доброе утро!» с новым цветом волос.
Этот цвет меня раздражал, но он соответствовал новой Уандер, той Уандер, которую я больше не знала, той Уандер, которая выступала на автопилоте и голодала, потому что так надо.
— А-а-а, твои родители, наверное, гордятся тобой.
Сзади подошел Тиг.
— Не задерживай очередь, — прошептал он мне на ухо и пригласил Лиама присоединиться к нему за моей спиной. Продолжая раздавать автографы, я слушала, о чем они говорят.
Лиам рассказал Тигу, что по дороге из Дартмута на Кейп-Код, где собирался летом подработать, услышал по радио о выступлении в торговом центре и не преминул заехать (при этих словах он пнул мой стул).
Тиг поведал Лиаму, что мы вернемся в Бостон, когда закончим, там встретимся с Кайлой и его отцом, а потом я поеду домой на несколько дней повидаться с родными перед турне. Еще он спросил у Лиама, не надо ли того куда-нибудь подбросить. Лиам был на машине. Ну, тогда, может, Лиам захватит с собой Уандер? Тигзаказал машину до Кейп-Кода, но Уандер устала, наверняка ей будет легче проехать прямо домой, не делая остановки в Бостоне. Не вопрос, согласился Лиам.
Го-о-ол! У поп-принцессы снова хорошее настроение.
ТРИДЦАТЬ ТРИ
Доверьтесь Лиаму, и он прокатит вас на видавшем виды старом автобусе «фольксваген» семьдесят лохматого года выпуска. Я бросила взгляд на это чудовище детской неожиданности цвета и спросила:
— Значит, ты не можешь простить себе, что был еще маленьким и не мог путешествовать за «Грейтфул дэд» вместе с другими хиппарями? Поэтому у тебя такое авто?
— Не смешно, — сказал Лиам. — Машина досталась мне от мамы, а она и в самом деле путешествовала с «Дэд» в определенный период своей жизни, о котором не хочет рассказывать.
Он открыл пассажирскую дверь, подал мне руку и помог забраться на сиденье. Я постаралась не обращать внимания на искру, пробежавшую по моему телу, когда наши руки соприкоснулись. Это ощущение заставило меня оглянуться и заметить, что все сиденья сняты, а на полу постелено одеяло. От Нью-Хемпшира до Девонпорта всего два часа езды. Я подписала пакт со своими гормонами, что мы не наделаем глупостей за время этой непродолжительной поездки.
Лиам запрыгнул на водительское кресло и повернул ключ зажигания. Включилось радио. Передавали «Попсовый баббл-гам».
— Господи, как меня достала эта песня, — простонал он, упершись башкой в руль, — ее крутят постоянно. Я теперь даже радио боюсь включать. — Может, по моему лицу было видно, что я как-то сникла, потому что он вздохнул и добавил: — Твоя песня будит во мне запретные желания.
Не хотелось говорить ни о песне, ни о моей карьере. Уехав полгода назад из Девонпорта, я с головой ушла в работу. Пусть наша поездка продлится всего пару часов, но мне было хорошо от одной только мысли, что я проведу их с ровесником, а не певцом, или актером, или каким-нибудь взрослым, который общается со мной только по делу и ожидает от меня взрослого поведения.
— Да пошла эта песня, — вымолвила я. — Лучше расскажи, как у тебя дела? — «Ну пожалуйста, говори о себе все что угодно.
Я ведь не переставая думаю о тебе. Это ТАК несправедливо, что ты мне нравишься гораздо больше, чем я тебе». — Давай перестанем упражняться в остроумии и познакомимся поближе, как все нормальные люди.
Уголки губ Лиама слегка поползли вверх, как будто ему польстили мои слова и он испытал облегчение. Автобус катил в сторону границы штата, пока Лиам рассказывал. Голос у него был довольно низкий и приятный. И как я этого раньше не замечала? Я почувствовала, как сердце учащенно забилось — то ли от звука его голоса, то ли потому, что он просто был рядом, или от мускусного запаха его кожи.
— Ну что еще? Я собираюсь провести лето в Вудсхоуле. Мы с приятелями снимем там хату. Летом все будут либо подрабатывать официантами, либо спасателями на водах, либо сидеть на кассе в магазине. Я пытался устроиться спасателем, но не достаточно силен в плавании. Но папа был любезен и подкинул деньжат на аренду квартиры. А еще мне повезло — я буду стажером в Вудсхоулской лаборатории биологии моря, что тоже клево, так как я собираюсь записаться на курс лекций по океанографии в колледже.
— Какой ты умный, — перебила я. — Как та Анна Каренина. У нее была ума палата, правда, иногда ее клинило и она не думала, что делает, точно я говорю?
Лиам посмотрел на меня.
— Ага, точно, — усмехнулся он.
Мои литературные познания, похоже, не произвели на него сильного впечатления, а удивление быстро прошло, и, казалось, он вообще не обратил внимания на мое высказывание, и это было гораздо лучше, чем услышать, к примеру: «Что ты несешь, тупица?»
— А почему ты завела о ней разговор? Собираешься вернуться в школу?
Я расхохоталась.
— Бегу и спотыкаюсь! Ни за что — школа не для меня. Я учусь в университетах жизни.
— Цитата дня от клона Кайлы.
Я опустила сиденье и закинула ноги на приборную панель.
— Не поняла — это комплимент или как?
— Забей.
Потом мы долго молчали, но я не чувствовала неловкости. Когда проезжали Бостон, я вглядывалась в небоскреб страховой компании «Пруденшл», — я бы променяла все привилегии поп-принцессы, подаренные судьбой, чтобы вернуться в прошлое и провести день с сестрой в нашем доме в Кембридже. А что Лаки сказала бы о Лиаме? Я будто услышала ее оценку: «внешне лапочка + сам не знает, чего хочет = будь осторожна, Уандер!»
Лиам покрутил ручку переключателя и нашел радиостанцию, которая передавала кантри. На фоне звенящей, разреженной музыки звучал грубый и в то же время мелодичный мужской голос, полный страсти. Не похоже на нэшвильское псевдокантри.
— Мерл Хаггард. Парень — гребаный поэт, — выругался Лиам.
— Моя сестра то же самое о нем говорила, только без слова «гребаный». Но разве это мужское имя — Мерл?
— Понятия не имею, Уандер.
— Откуда ты так много знаешь о музыке?
— Моя мама — директор программы на общественной радиостанции на севере штата Нью-Йорк. Зарабатывает немного, но она принадлежит к редкому типу людей, которые просто любят свою работу. Ей нравится открывать новые таланты и запускать музыку разных стилей, а не придерживаться списка коммерческих поп- и рок-исполнителей, выбранных рекламодателями. Тебе надо с ней познакомиться, она тебе понравится.
— Не думаю, что ее заинтересует то, что я исполняю.
Лиам хочет познакомить меня со своей мамой!
— Она же будет общаться с тобой, а не с поп-принцессой. Папа думает, что ты «свой человек», как он говорит, так что маме понравишься.
Карл хорошо отзывался обо мне? Да ну! У меня было такое ощущение, что он терпит Кайлу только потому, что это его работа, а на самом деле он о ней невысокого мнения. Но я никак не могла выяснить, что же Карл думает на самом деле. Он так редко высказывал свое мнение — только по делу.
— Я думала, твои родители в разводе.
— Так и есть. Но они все еще вместе, — надеюсь, ты понимаешь, о чем я? Очень странные отношения. Они никогда не переставали любить друг друга. Они встречаются с другими людьми, но иногда отец берет отпуск на несколько месяцев, в перерыве между турне, и живет у мамы, и все как-то… непонятно.
— Довольно мило, — сказала я. — А моим предкам надо прописать таблетки от нервов, чтобы они могли хотя бы находиться вместе в одной комнате. Так что если твои родители сходятся и расходятся, по крайней мере, ты уверен, что их отношения на чем-то держатся, и они наверняка очень любят и поддерживают тебя.
Лиам пожал плечами.
— Ну, это как посмотреть. Может, так оно и есть.
Наверное, глупо было с моей стороны думать, что это начало настоящих отношений и он испытывает ко мне какие-то чувства, если так спокойно поделился со мной личными переживаниями.
Чем ближе мы подъезжали к Кейп-Коду, тем отчетливее ощущался соленый морской бриз. На душе было неспокойно: я не знала, чем обернется возвращение в Девонпорт, но мысль об отдыхе в тишине и покое в компании Кэша под шум океана за окном придавала мне сил.