О, наверное, я законченная шлюха! На долю секунды я и думать забыла про Лиама, а ведь еще вчера впервые занималась любовью именно с ним. В Брэда Пита Знайка, конечно, в одночасье не превратился, но прошлым летом его грудь представляла собой кожу да кости, а сейчас мышцы были нехило накачаны. Мне определенно захотелось их потрогать. В тоже самое время в прошлом году у Знайки были длинные жидкие грязно-светлые волосы, а теперь — модельная стрижка, как у морских пехотинцев. Господи, сначала мама с папой объявляют о разводе, потом Чарльз знакомит меня со своей девушкой, и вот — Генри стал секс-символом эпохи. Что подмешали в питьевую воду в Девенпорте, когда я уехала?
Я чуть было не начала нервничать и суетиться, и тут мое эго напомнило мне, что это я была звездой, а не Генри, который ни с того ни с сего преобразился. И новый Генри занавесил перед моим носом окно вчера вечером.
— А, это ты, — промолвил он таким тоном, будто мы виделись с ним каждый день и я была все та же прежняя девчонка из Девонпорта, а не сбежавшая певица, ставшая поп-принцессой после выхода хита, который слушают на каждом углу, и даже сейчас эта мелодия доносится из проезжающей мимо машины.
— Привет, — прощебетала я. — Ты здорово изменился.
— Я изменился?! — сказал Генри, глядя на мои платиновые волосы и изучая фигуру. — По-моему, это ты изменилась!
Он прошел в глубь гаража, как будто не желая продолжать разговор. Надо, наверное, извиниться перед ним за то, что не отвечала на электронки (которые он уже давно зарекся мне посылать), за то, что бросила трубку тогда перед эфиром «Джей-поп», за то, что не перезвонила. Может быть, больше всего я была виновата в том, что меня не касалось, чем он занимался с тех пор, как я уехала.
А вот теперь мне было интересно!
Я зашла в гараж и увидела самодельный тренажерный зал со штангами, скамьями и боксерской грушей, свисающей с потолка. Генри лег на скамейку и начал отжимать штангу. Я встала сзади, чтобы подстраховать его, но он не нуждался в моей помощи.
— Колись, с каких это пор ты в Шварценеггера играешь? — спросила я.
Генри сделал десять повторений. Он показал пальцем на манекен в углу гаража весь в карандашных пометках. Линии, отмечающие образование мускулатуры там, где ранее ничего не было, и самоклеящиеся листочки с какими-то числами и математическими формулами располагались тут и там. Даже если бы я не завалила алгебру, то вряд ли расшифровала бы значение этих закорючек.
— Я увеличил объем грудной клетки всего лишь сантиметров на восемь, так что до Шварценеггера мне далеко. Вообще, все началось как научный эксперимент, когда ты еще здесь жила, но тебе ведь и дела не было. Я изучал робототехнику и хотел протестировать определенные психологические параметры при помощи эксперимента на бутафорской фигуре человека, которую используют при испытании автомобилей. И стал набирать мышечную массу, поднимая штангу и накачивая себя углеводами, чтобы проследить, насколько эта теория применима к человеческому телу. А подстригся я потому, что волосы мешали качаться.
— Давай, Знайка, продвигай науку! — сказала я, находясь под впечатлением.
Я уж было собралась принести искренние извинения за то, что не поддерживала наши дружеские связи в последнее время, но услышала голос Кэйти. Он раздавался из дома и постепенно становился все ближе.
— Эй, Знайка, тебя опять какая-то девица спрашивает.
Она зашла в гараж через дверь с кухни и издала нечеловеческий вопль, увидев меня.
— Уандер!
Кэйти запрыгала на месте, а затем бросилась обниматься. Она повернулась к Генри и дала ему трубку.
— Не виси на телефоне весь день, как обычно! Генри взял трубку и сладкозвучно пропел:
— А, привет, Андреа.
Наверняка он специально говорил таким голосом, чтоб я заметила. И ушел в дом.
— У меня наверху номер «Тин герл» с тобой на обложке, — заверещала Кэйти. — Подпишешь его мне? А еще расскажешь мне о Кайле, и о Фреде Портере, и о Дине Маркони!
Мне даже немного завидно стало, глядя на нее, — она стояла в обрезанных джинсовых шортах, в футболке и «вьетнамках» на босу ногу, волосы стянуты резинкой, выглядит как счастливый довольный собой человек. «Смешно, — подумала я, — Уандер Блэйк, которая в свое время мечтала сбежать из Девонпорта, теперь завидует белой завистью Кэйти и ее жизни в Девонпорте, потому что та может проводить выходные и летние каникулы, как ей заблагорассудится. Наверняка она провела целый день, болтая по телефону с подружками-болельщицами, или смотрела телик, или занималась своим любимым делом — заполняла онлайновый дневник. Кэйти не приходилось заботиться о том, что у нее раздуется живот перед выступлением или что она опоздает на пресс-конференцию, потому что машина застряла в пробке. Кэйти никогда не получит мейл от Кайлы со ссылками на плохие рецензии или непристойные комментарии в адрес восходящей поп-принцессы Уандер Блэйк, которая, по всей видимости, одновременно является и коротышкой и примадонной.
Глупый Интернет- проклятье на голову того, кто придумал эту штуку.
— У меня селекторное совещание с моим агентом и компанией звукозаписи через несколько минут, — соврала я Кэйти. — Мне срочно надо домой.
Я не собиралась проводить выходные, отвечая на вопросы Кэйти о Кайле, Фреди и Дине, особенно в присутствии новоявленного Мистера Популярность, известного ранее как Знайка, который отвечает на звонки маленьких наглых красоток даже несмотря на то, что мне нечем было заняться, пока я зависала в Девонпорте.
Так что я подписала журнал Кэйти, пошла домой и заснула. В Девонпорте все равно не было ничего такого, ради чего стоило бодрствовать.
Поздно ночью я сидела в кровати и смотрела на темный океан, не находя себе места, потому что Лиам еще не звонил. Вчера он был внутри моего тела, а сегодня даже не удосужился позвонить и сказать: «Привет, тебе надо поработать над техникой, но для первого раза неплохо», или что-нибудь в этом роде. Надев наушники, я опять слушала того самого Пола Уэллера и проигрывала в голове сцену с Лиамом в его «фольксе» снова и снова, как вдруг заметила краем глаза, как кто-то размахивает руками, — это был Оперный Человек в окне напротив.
На нем была пелерина, завязанная на груди, но каждый раз, когда он взмахивал руками, появлялись его мощные бицепсы. Оперный Человек исполнял танцевальный номер из клипа «Попсовый баббл-гам».
Я улыбнулась. Вполне возможно, не все люди в Девонпорте были безнадежны.
ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ
Филадельфия была третьим городом в нашем турне, и «Город братской любви» приготовил мне нечто особое на добавку к моему первому (и неимоверно вкусному, — кому есть дело до ворчания Кайлы) творожному торту в Филли. А мне казалось, что никакой другой город не перещеголяет Бостон, где мы открывали турне перед стадионом зрителей, которые просто сума сходили, приветствуя девочек-землячек. Но в Филли был смонтирован огромный экран, на котором транслировалось мое выступление на телешоу «Джей-поп». Джей помог сократить время, отпущенное на разогрев, то есть мое выступление, и голосом Волшебника из страны Оз произнес, что «Попсовый баббл-гам» займет первое место в воскресенье утром в его хит-параде среди песен, передаваемых несколькими радиостанциями страны.
Толпа приветственно взревела, когда Кайла появилась на сцене, без объявления выхода и перед своим шоу, с микрофоном в руке. «Встречай Уандер Блэйк, Филли!» — заводила она публику. «Мои поздравления», — прошептала она мне на ухо, обнимая меня, а лучи прожекторов замелькали, как светомузыка. Под аккомпанемент гитариста, сидящего на высоком барном стуле с акустической гитарой в руках, Кайла пропела один из своих первых хитов «Лучшая подруга», глядя мне прямо в глаза. Я вторила ей просто потому, что этот момент был очень милым, и вообще, почему бы не спеть хором? Кайла кивнула мне, как она обычно делала, если не была против, что вмешиваются в ее исполнение.
Немногим позже, после антракта, я стояла за кулисами, сбоку от сцены, и наблюдала, как Кайла отрабатывает свою программу с группой, исполняющей живую музыку, с тремя девочками на подтанцовках и десятью танцорами. По правде сказать, в студии она пела лучше, чем на сцене (хотя голос у нее никогда не срывался), но то, как она пела, точно попадая в такт каждому своему движению, и общалась со зрителями, говорило о том, что она первоклассный профессионал. Технически мой голос был сильнее, чем у нее, и Тиг говорил, что у меня и фразировка, и тембр лучше, но она источала ту энергию и любовь к выступлению на сцене, до которой мне было далеко. Чтобы завести публику, кроме хореографии и пения необходима магия, она либо есть, либо ее нет.
Кайла же обладала этими чарами, даже с избытком.
Но иногда на Кайлу было страшно смотреть, даже недавно коронованной поп-принцессе, занимающей первое место в хит-парадах. Я сошла со сцены и направилась туда, где были оборудованы подсобные помещения для помощников, путешествующих вместе с нами. Дверь в гримерную Кайлы была приоткрыта, и я услышала, как Джулз зовет меня:
— Уандер, зайди ко мне! Поздравляю с первым местом в хит-параде! Ты, наверное, вне себя от счастья.
Я зашла в гримерку и увидела Джулз. Она сидела на кожаном диване. Я подумала, правда ли то, что говорили во время турне, — что Джулз спала не с одним, а с двумя парнями из бывшей мальчиковой группы Фреди Портера, когда поднималась по головам других на самый верх. Джулз склонилась над стеклянным столиком, сидя на коленях. Длинные светлые волосы закрывали лицо.
— Спасибо, — начала говорить я, но она перебила меня:
— Билеты как-то вяло расходятся. Надеюсь, газетчики напечатают фотки твои, Кайлы и Джея в утренних газетах, чтобы продажи хоть немного поднялись, я правильно думаю?
Конечно правильно, спасибо за то, что проколола мой надувшийся от счастья пузырь, Джулз.
Джулз выпрямилась, облизывая клей на свернутой самокрутке, которую собирала на столе. Вспомнив, как Кайла взбесилась на вечеринке в бруклинском особняке, когда кто-то закурил травку, я посчитала нужным предупредить девушку: