Правительства стран хорошо сотрудничали между собой и помогали в постройке стен. Идея кардинального иерархического разделения стала общемировым трендом. Это был мир победившего неравенства.
Конечно, до сих пор оставалось ещё немало стран, пошедших другим путём. Например, те же Соединённые Штаты. Хотя, пошли ли это им на пользу? Тоже неизвестно.
Возникает резонный вопрос, но каким же образом, например, Москва, закрывшись от основной части своей страны, смогла выжить внутри себя? Ведь как же сельское хозяйство, многие заводы, расположенные не в столице? Тут всё намного проще, чем кажется.
Для начала не стоит забывать о том, что одну Москву содержать намного проще, нежели целую империю.
Также, когда стена только начинала строиться и даже в первые годы после её постройки, власть имущие убеждали народ в том, что эта стена возводится от иноземных захватчиков. То есть, цель была благородной и, на первый взгляд, совершенно правильной. У людей и не возникало вопроса в резонности этих действий. Поэтому они без вопросов продолжали служить своим господам.
Позже, когда технический прогресс достиг нужного уровня, массовая роботизация производства позволила многократно увеличить технологические мощности.
Но что тогда касается контроля над этими людьми, оставшимися за стеной? Ведь у них должно оставаться какое-то местное управление? И такое управление было создано. Формально — обычные градоначальники и прочие управленцы. По факту же — вся власть в этих местах принадлежала, как раз-таки, кланам.
В столице, между семью знатными родами были разделены зоны влияния. Семь семей, названных в честь семи смертных грехов, управляли семью сферами.
Клан "Похоти" управлял всеми борделями, клан "Чревоугодия" — заведениями, предоставляющими питание. Клан "Сребролюбия" отвечал за торговлю на рынках. Клан "Уныния" — регулировал все увеселительные места и устраивал городские праздники. Клан "Зависти" занимался сразу всеми сферами, и пытался бороться за власть с остальными. Клан "Гордыни" — это, можно сказать, самый главный клан, отвечающий за полицейский надзор на подконтрольных территориях.
Эти кланы, с некоторыми из которых мне приходилось быть очень близко знакомым, из последних сил выдаивали деньги у бедного люда. Они и жили, в основном, только за счёт него.
Там, в замосковье, кланам не писаны никакие правила. Так как обычных людей и за людей то не считают, поэтому и защитить их некому. Любой беспредел сойдёт кланам с рук. Пусть только выплачивают свой процентик в казну, а остальное не важно.
Когда Николай Семёнович зашёл ко мне в комнату, я полностью был сконцентрирован на книге. Но, из-за подошедшего времени, пришлось отложить её в сторону.
Настало время для изнурительной процедуры. Теперь громоздкая пластина вновь свисала надо мной и раздражающе гудела.
Глава 5
— А что с Петербургом? — Спрашивал я у Николая Семёновича, который сейчас шагами отмерял палату.
— Что!? — Нервно обернулся он на меня. Доктор был озабочен только одним, и это моя голова. Вернее, то, что в ней прячется.
— Ну, Москва огорожена стеной. А как же Петербург? — Так как я ещё не дошёл до этого момента в книге, решил напрямую спросить у Николая Семёновича.
Он как обычно закатил глаза, взглянул на меня как на необразованного дурачка и сказал:
— Петербург тоже огорожен стеной. Но она намного меньше.
"Ого, значит Москва в нашей стране такая не единственная…"
— А есть ещё подобные города? — Поинтересовался я.
— Нет. — Сухо ответил Николай Семёнович. — Только Москва и Петербург. Всё остальное — дно.
"Ну, дно так дно. Так я и думал"
Время всё близилось к концу месяца, и у Николая Семёновича не выходило найти ничего интересного в моей башке. От этого он очень нервничал и злился. Выкручивал настройки своего аппарата на максимум, и процедуры длились уже не по пятнадцать, а по тридцать минут. Это ужасно утомляло. Частенько раскалывалась голова.
Дабы как-то отвлечься от больничной безысходности, всё чаще общался с медсестрой Светланой. С той самой, что сначала скакала на Вальдемаре, а потом решила познакомиться со мной.
Поначалу мы просто пересекались с ней в коридоре (к сожалению, она не была моей медсестрой, в её ответственности находился только тридцать первый, тридцать второй и изредка мой, тридцать третий этаж. Ко мне же вместо Светланы приходила какая-то престарелая тётка).
Мы мило беседовали в каком-нибудь укромном местечке, типа диванчика возле лестницы. Так как все, в основном, катались на лифте, то проходимость людей здесь была минимальной.
Светлана может и была слегка наивной и на первый взгляд глуповатой девушкой, но при более близком общении с ней становилось понятно, чего она стоит. Она работала медсестрой всего лишь первый год, до этого училась в медицинском колледже, который окончила с красным дипломом. В общем, тихим сапом шла по карьерной лестнице вверх.
Вообще, из рассказов Светланы стало понятно, что хоть в Москве и живут одни лишь знатные люди, но, ведь и среди знатных рано или поздно тоже должна выстроиться какая-то иерархия. А поэтому, и знатные люди делились между собой на самых знатных, тех, кто менее значим, и тех, кто находится в самом низу этой пирамиды.
С каждым днём наше со Светланой общение стремительно развивалось. Поначалу мы робко перекидывались с ней словами, но уже совсем скоро разговаривали и на такие темы, на которые будет стыдно говорить с кем-то посторонним.
Сегодня она назначила мне встречу возле женского туалета на двадцать седьмом этаже. Сказала, что в той части коридора проводят ремонт, и поэтому все ближайшие палаты не заселены.
— Ох… — Удивлялся я, глядя на смущённую медсестру. — И что же мы будем там делать?
— Н-ну… — Она накручивала кудрявую прядь себе на палец. — Пообщаемся немного… никто не будем нам мешать. А ты против?
— Конечно нет! — Возразил я ей. — Общение с тобой — единственное, что спасает от больничной скуки…
Когда за окном окончательно стемнело, взглянул на часы, что висели на стене слева. Они показывали половину первого ночи. Со Светланой условились встретиться в сорок пять минут. Но так как никакого терпения у меня уже не хватало — лежать на кровати без дела очень тяжело, я решил выйти из палаты пораньше.
Когда передвигался по коридору ночью, то тусклый свет от ночных ламп загорался автоматически, реагируя на движения.
Я аккуратно шёл к лестнице, стараясь никого не разбудить. Спустился на нужный этаж и встал возле окна, что находилось прямо напротив туалета.
Я не двигался, и поэтому весь этаж оставался во мраке, освещаемый лишь светом луны. Тут и правда делали ремонт — повсюду стояли банки с краской, обрезанные плинтуса, стремянки.
"Интересно, где тут можно будет получше устроиться?" — С этой мыслью я тронулся с места и подошёл к двери с туалетом. Несильно толкнул её. Нет. Дверь закрыта на ключ.
— Чёрт… — Разочарованно прошептал я.
"А ведь в туалете можно бы было найти подходящее местечко…"
Вдруг в той части коридора, где была лестница, загорелся свет. Я перевёл туда взгляд и увидел её. Светлана, выпятив грудь вперёд и отставив поясницу назад, крутила на пальце связку ключей.
— Это то, что я думаю? — Негромко спросил я у неё.
Девушка, ничего не отвечая, подошла ко мне вплотную, приподнялась на носочки и прошептала на ухо:
— Лучше…
Я удивлённо приподнял бровь.
— В туалете было бы не особо удобно… общаться. Поэтому выискала ключ от палаты. — Она прошагала к белой закрытой двери. — Ты рад? — Спросила меня девушка, ковыряясь в замочной скважине.
— Ещё бы… — Ответил я, и мы зашли внутрь палаты.
Я хотел было включить свет, дабы осмотреться, но Светлана схватила меня за руку, и не дала дотянуться до выключателя.
— Ты чего? — Удивлённо спросила она. — Со светом я стесняюсь…
"Действительно. И чего это я?"
На деле, просто сделал это по привычке. А ещё, хотелось получше рассмотреть Светлану. Ведь даже при свете луны было видно, что она как-то по-особенному сегодня уложила волосы и накрасилась.
"Готовилась, чертовка белобрысая"
— Ну… как день прошёл? — Решил я начать разговор первым. Но, нужен ли был этот разговор?
Видимо, нет, потому что Светлана ничего не ответила на мой вопрос, и потянула за руку в сторону просторной белой кровати. Мы присели с краю, и она впилась в меня своими губами. Настолько остервенело и неожиданно, что я даже сообразить не успел.
Спустя несколько минут лобзаний при луне, я спросил у неё:
— Скажи честно, я тебе хоть немного нравлюсь?
— Конечно… — Без раздумий ответила она.
— А если отбросить тот факт, что я человек, которого показывали по телеку? — Задал я уточняющий вопрос.
— Н-ну…да… это ничего не меняет, Сол, конечно, нравишься.
"Н-ну…да…?" — В принципе, её ответ был ожидаем. "Она со мной только из-за этого. Всё было очевидно с самого начала"
Хотя, чего греха таить, она тоже нужна мне только для одного. Никаких чувств к ней и близко не испытываю, а поэтому…
Я отбросил в сторону лишние разговоры и склонил Светлану к тому, чего мы оба друг от друга хотели.
Как я позже узнал, звукопроницаемость здесь плохая. А поэтому все безудержные стоны и вскрики моей похотливой медсестры, скорее всего, никем не были услышаны. Оно и хорошо. Зачем лишние свидетели?
Я, конечно, не эксперт, но всё выглядело так, словно Светлана намеренно срывала голос, чтобы показать мне, насколько она благодарна. Да и вообще, иногда казалось, что девушка находится где-то не здесь, не со мной. Хотя процесс мне, конечно, понравился. Ни с Алисой, ни с Викторией, ни, естественно, с Беатрис, это не сравнится. Но…
Твёрдые шесть с половиной баллов из десяти я ставлю.
Светлана неплохо помогла мне с этой больничной тоской. Безусловно, огромная ей за это благодарность.
Единственное… сразу после этой ночи она заметно охладела ко мне. Нет, мы не перестали общаться, но… выглядело так, словно она получила от меня, что хотела, и на этом успокоилась.