– А чё так! – искренне удивился парень, хлопая глазами. – У нас в деревне на танцульках даже жонка священника баба Муся со мной отплясывала. Не брезговала да, и на сеновал потом сама меня позвала!
Парень смутился сказанному и, отведя глаза, залепетал:
– Ну это… Крыша у неё на сеновале, видать, прохудилась. Вот она и… а я пока за инструментами ходил, отец Евген из ратуши вернулся. Разозлился почему-то. Сказал, что им моя помощь не нужна, и прогнал со двора. Но я не вру! Баба Муся со мной танцевала! Так принято! Это по правилам! Так почему же Маришка-то не…
– Бруно… – терпение усача, похоже, было на исходе и только наше присутствие не позволяло ему перейти на крик, а вот сопровождающая эту парочку тройка бойцов с топориками уже откровенно ржали. – Послушай, Бруно. Сколько лет ты уже живёшь в этом замке?
– Ну… Раз… Два, три, шесть… – принялся загибать пальцы парень.
– Четыре, пять! – поправил его капитан. – Пять лет. И ты до сих пор не понял, что ты не в своей деревне?
– Но правила! – возмутился латник. – Есть же правила! Танцуют все…
– Идиот… А! Не важно, – отмахнулся от него мужчина. – В любом случае – никакого праздника Жако не планировал.
– Как это не планировал! – возмущению парня не было предела. – Так ведь скоморохи-то!
– Бруно… – почти прорычал капитан, зло глядя на подрагивающие плечи эльфа, прислонившегося лбом к круглому боку флегматичного гобика, и сам еле сдерживая рвущийся наружу смех.
В сложившейся ситуации, похоже, не веселились только мутант, Юна да я. Первому вообще было наплевать на то, что происходит вокруг него, ламия в силу своего возраста, похоже, не понимала, о чём говорят эти люди, а я как-то не привык смеяться над откровенно слабоумными. Еле сдерживая на лице суровую маску, капитан повторил:
– Бруно. «Гневные Клоуны» только притворяются скоморохами. Да, они красят свои лица белой краской – но не для того, чтобы смешить селян, а чтобы пугать врагов. Именуя себя клоунами, они носят пёстрые одежды и бубенцы, отвлекающие их врагов. Мальчик мой – это суровые люди. Настоящие убийцы, берущиеся за любые, даже не совсем законные дела. Именно поэтому Жако хотел нанять их для рейдов на территорию Святой Земли…
– Незаконные это плохо! – стукнув себя по нагрудной пластине, прорычал парень. – Неправильно это, не по порядку…
– Знаешь, что, Бруно, – произнёс капитан.
– Что? – удивлённо спросил парень.
– Заткнись. Просто заткнись.
– Но я же не… – начал было тот.
– Каждое следующее слово будет стоить тебе пяти палок.
– Я же рыцарь! – удивлённо произнёс парень, хлопая честными, наивными глазами. – А рыцарей палками не наказывают.
– Ты не рыцарь, Бруно… – ответил ему капитан, показательно загибая пальцы. – Ты всего лишь оруженосец.
– Но…
– Сорок пять палок, мой мальчик. Ты наговорил уже на…
– Молчу! – Бруно, в рокочущем голосе которого читался испуг, быстро заткнул своими лапищами рот.
– …уже на пятьдесят палок, – улыбнулся сквозь усы капитан. – У тебя сегодня будет не самая приятная ночь. А вы чё ржете, салаги! А ну сми-и-ирно!
Рявкнув на своих совсем уже распоясавшихся подчинённых, капитан вновь обратил внимание на нас. А точнее на меня.
– А что ж это вы, молодой человек, не веселитесь? – то ли с упрёком, то ли с уважением спросил усач, переводя взгляд с меня на трясущегося от беззвучного смеха Гуэня и обратно.
– У меня дома не принято смеяться над убогими, – ляпнул я первое, что пришло в голову. – Плохой вкус, знаете ли.
– О! – капитан поднял вверх указательный палец и сказал: – Народная мудрость. Откуда ты, сынок?
– Я… – ответить я не успел, так как отсмеявшийся Гуэнь перебил меня:
– Он из Руксзкхемии, – вытирая слёзы, сообщил эльф. – Баронство такое…
– Губерния, – ехидно поправил я ушастого приколиста, похоже, совершенно забывшего, что было изображено на моей карточке.
– Ну да – губэреня, почти у самого подножья Трона, – ничуть не смутился контрабандист, продолжая вешать лапшу на уши капитану. – Скажу тебе, приятель, – местные там жуткие зануды и формалисты!
– О… – Лех, похоже, удивился. – Не знал, что там кто-то окромя змееборцев живёт. Так ты его там нанял?
– Не… – Гуэнь замялся.
Издав тяжёлый вздох, поведал капитану душещипательную историю о том, что бедный, несчастный я был отбит благородным ушастиком у самого шевалье Нирра. Тот, мол, уже, по моим словам, напал на мирный караван, тянущий возы с хвостами наг в Серентию. Меня взяли в плен, семью – злостно перебили, а сами тут же отправились на охоту на его Гуэня карликов. Но стоило только непревзойдённому воину и вообще герою среди детей Эльматэрацу вызволить меня из пут злобных приспешников потерявшего берега феодала и вооружить меня первым, что попалось под руку, как я, вдохновившись, проявил чудеса героизма.
Лех слушал, кивал и, похоже, не верил ни единому слову ухатого. Я – молчал, Юна что-то возмущённо попискивала, но слава богу, слышно это было только мне. Бруно внимал эльфу раскрыв рот, переводя восхищённый взгляд с меня на Гуэня и вновь глядя на меня искрящимися глазами.
– Ладно… я понял, – оборвал наконец пустословие контрабандиста капитан. – Карты у него нет.
– Ну почему нет? Есть! – возмутился эльф, кивнув мне головой. – Как ты, Лех, мог только…
– Давай её сюда, сынок, – не вслушиваясь более в слова балабола, усач подошёл ко мне и протянул руку. – Посмотрим, что ты и кто ты…
Вытащив из кармана метрический прямоугольник я передал его воину.
– Из-под Трона, значит… – задумчиво произнёс тот, скосив глаза на Гуэня.
– Из-под Трона, – как ни в чём не бывало кивнул эльф. – Тебя что-то смущает?
– Не-е-е, – протянул капитан, слегка отстраняясь от Бруно, который разглядывал карту через его плечо, и глядя тому прямо в глаза, произнёс: – Всё в порядке. Всё в рамках закона…
– А почему солнце? – прогудел латник, подвинувшись так, чтобы вновь видеть карточку. – Разве там не кресло должно быть?
– Не! – почти хором ответили Лех с Гуэнем.
– Ну не… так не… – покладисто согласился Бруно, затем на лице его отразилась судорожная работа мозга, после чего он сморщился, словно бы откусил лимон, и выдал, запинаясь на каждом слове, к тому же совсем не свойственным ему тоном: – Молот! Не… неблагородное оружие! Фи – деревенское быдло!
– Ладно… С вас пять серебряных за проезд и ночёвку, – звонко ткнув парня локтем по кирасе, сказал Лех.
– Дороговато что-то? – нахмурился Гуэнь, но полез в свой кошель.
Блестящие монетки сменили хозяина, и мой попутчик уже полез было на козлы, а встречающие, потеряв интерес к нашим персонам, направились к входу за вторую стену, когда капитан вдруг остановился и, повернувшись, как бы невзначай произнёс:
– Времена сейчас тяжёлые, а у нас в оружейке есть запасы, которые мы можем продать. Да и в одёжке такой не стоит в королевских городах появляться…
Произнеся это, он отвернулся и как ни в чём не бывало зашагал за своими подчинёнными.
– Не интересует… – заявил эльф, взявшись за поводья.
– Интересует – сообщил я, спрыгивая с телеги.
– Тогда следуй за мной, – не оборачиваясь приказал Лех.
Я сильно ошибался, предполагая, что Коттай Дунсон очень уж похож на «Нечаевский замок». Ворота второй стены выводили в просторный двор, в котором в этот момент было достаточно людно. Сам массив внутренних строений лишь слегка выступал из левой стены прореза квадратным основанием, из которого вырастала высокая, утопленная в стену башня. Она напоминала эркер, используемый в современной архитектуре. Только вместо широких окон на его поверхности располагались многочисленные бойницы, а в метрах в ста над основанием светился яркими огнями балкон с ажурным витражом.
Её противоположная сестра, прилипшая к другой стене пролома, не достигала земли, тёмным и мрачным силуэтом, лишь слегка освещаемым факелами, тяжёлой глыбой нависала над нашими головами. С одного из её уровней к земле тянулись паутинки верёвочных лестниц, а единственный отблеск огня то и дело мелькал среди аркады, венчавшей её верхушку.
– Сынок, иди за мной, – произнёс капитан, глядя, как эльф заворачивает гобика к широкой арке, расположенной в самом центре массивного кубического основания освещённой башни…
– Я с вами, дядь Лех, – радостно произнёс Бруно, слегка отталкивая меня с дороги. – А куда мы идём?
– Ты остаёшься здесь! – припечатал радостного идиота капитан, грубо оттолкнув его в сторону. – Иди лучше гостя проверь, вдруг там опять Игоша озорничает!
– Ох! Игоша! – Бруно аж присел. – А у меня от бабки амулет от него есть! Только он в деревеньке Осиннуум остался. Я его там на люстру прибил!
Парень задумался а потом выдал:
– Не думал я, что Игоша и в замок проберётся! Ща сбегаю, заберу!
– Стой! Отставить в деревню бегать! – рявкнул капитан. – Просто сходи посмотри, может, и не пробрался в замок дух.
– Ла-а-адно… – как-то разочарованно произнёс парень. – Я это… пойду…
– Иди, иди… – похлопал его по плечу капитан, а когда Бруно, широко улыбаясь, скрылся за углом основного здания, нервно усмехнулся. – Ты, сынок, не смотри на меня так. Мы не звери и не для того его здесь держим, чтобы шпынять да издеваться. Бруно парень хороший, вот только на голову слабоват, зато исполнительный и добрый. А уж силушки в нём на десятерых взрослых мужиков имеется.
Капитан выжидательно посмотрел на меня, я же в свою очередь молчал, не имея ни малейшего желания лезть в чужие дела. Видимо, неверно поняв меня, мужчина продолжил объяснения и одновременно направился к неприметной дверке, расположенной чуть в стороне от бокового крыльца этого необычного замка, почти у уходящей в темноту каменной стены.
– Мы с Жако – бывшим владельцем этого замка и отцом баронессы Мари, когда-то давно сражались плечом к плечу с его отцом. Тот был ещё типчик, не чета сыну. Когда свалила его каменная лихорадка, единственное, что он просил нас, так это пристроить его старшего сына к воинскому делу. Я-то хотел парня солдатом сделать, сам понимаешь – куда ему выше-то, да вот приятель мой по-другому порешил. Оруженосец ему понадобился. Решил сынка старого пройдохи в люди вывести, благородным сделать.